Музыка теней - Гарвуд Джулия. Страница 21

Макенна подошел к Габриеле с теплой улыбкой на лице. Она не улыбнулась в ответ. Макенна подумал, что ее переполняют эмоции от такого внимания. В конце концов, она вот-вот станет женой влиятельного вождя. Уж точно более влиятельного, чем покойный Монро. Кроме того, Макенна куда симпатичнее. Женщинам нравятся красивые мужчины. Должно быть, она еще не поняла, какое счастье ей привалило.

– Вождь Макенна и леди Габриела поженятся до конца дня, – объявил Косуолд.

Толпа загудела.

– Макенна, у тебя нет прав на нее. Я Гарольд Монро, и скоро стану вождем клана. Я должен взять в жены эту женщину по праву первородства.

Толпа расступилась, чтобы дать ему дорогу. Габриела узнала мужчину. Он был рядом с разгневанной старухой на похоронах.

Монро подошел к ним, и Макенна бросил ему вызов:

– Ты не первенец вождя Монро. У него вообще не было сыновей. А посему ты не можешь говорить о праве первородства.

– Я первый сын его брата, – крикнул тот. – И коль мой дядя мертв, я требую руки леди Габриелы и права на Финнис-Флэт, которая отныне будет называться Долиной Монро.

Косуолд попытался взять ситуацию под контроль:

– Вы можете требовать чего угодно, но вы не получите ни ее, ни Финнис-Флэт.

– Долину Макенны, – поправил его Макенна. – С этого дня это Долина Макенны.

– Что за хитрости? – зашипел Перси на Косуолда. – Что за соглашение вы заключили с этим человеком? Он знает, что вы хотите забрать ее себе?

– Вы глупец, Перси.

Она не достанется никому из них, подумал Косуолд. Он давно отказался от притязаний на Габриелу. Король ставил на его пути одну преграду за другой, но Косуолду нужно было только золото. В этом и заключалась сделка с Макенной. Вождю достанутся девушка и долина, а Косуолд сможет расспросить ее. Он верил, что она знает о сокровищах Сент-Била. Не мытьем, так катаньем он выведает ее тайны.

На его счастье ни Перси, ни Макенна, ни даже король Иоанн не знали о существовании сокровищ. Вождь Макенна, эта жадная свинья, не сказал ни слова против, когда Косуолд заявил, что желает видеть Габриелу в любой момент. Вождя интересовала только Финнис-Флэт.

Косуолда не волновал тот факт, что Макенна может и не дожить до дня осуществления своей мечты. Если нужно, Косуолд приведет достаточно воинов, чтобы вырезать весь его клан.

Гарольд Монро не собирался так легко сдаваться. Ему пришлось кричать, чтобы его услышали:

– Я заявляю свои права наледи и Долину Монро!

Казалось, каждый в толпе имеет свое мнение и желает его непременно выразить.

Косуолд поднял руку, призывая к тишине. Но никто не обратил на него внимания.

– Барон Косуолд требует тишины! – выкрикнул оруженосец барона, Генри Уиллис, из-за спины хозяина, приправив свой приказ парой крепких ругательств.

Косуолд поморщился и повернулся, чтобы обжечь его взглядом.

– Не ори мне в ухо! – велел он.

Генри заскрежетал зубами. Он не любил, когда ему затыкали рот на людях, но еще больше не любил разочаровывать барона. Косуолд был его освободителем. Он спас его от виселицы, и Генри поклонялся ему, потому что барон сделал его важной персоной.

Генри знал, кем был раньше. Внешностью он не блистал: толстая шея, грубые черты, приплюснутое лицо, маленькие уши, толстые губы. Крохотные глазки. Но руки были большими. Большими и сильными. Видно, оттого, что он знал о своей непривлекательности, с лица его не сходило презрительное выражение.

Свою внешность он компенсировал своими дарованиями. Он мог свернуть человеку шею раньше, чем тот успевал опуститься на колени, и делал это не колеблясь, без всякой на то причины. В мире было всего несколько человек, которых он боялся, в том числе Косуолд. Генри знал, что Косуолд использует его самого и его подручных, Сирила и Малкольма, для самой грязной работы, но им хорошо платили и их уважали, даже побаивались.

Генри услышал, как засмеялся Малкольм, и ткнул его локтем под ребра. Поскольку Косуолд все еще смотрел на него, он сказал:

– Я не буду больше кричать, но, барон, если бы вы взяли силой то, что вам надо, было бы быстрее.

Барон все еще гневался.

– Мы оставили оружие за воротами, забыл? Если бы у меня был меч, я зарезал бы Перси.

– Я с радостью зарежу его для вас, – выпалил Малкольм. Наемник протолкался вперед, чтобы барон увидел его.

– Жаль, что вы не привели с собой больше людей. Даже без оружия вы показали бы Перси, у кого в руках настоящая сила. Кроме того, посмотрите на этих горцев, они ходят так, будто хозяева здесь. Их так много, что я со счету сбился, – сказал Генри.

– Они меня не интересуют, а их не интересуют наши дела. А вы двое помалкивайте, пока я не закончил. Я больше не нуждаюсь в ваших советах.

Малкольм и Генри поклонились в ответ:

– Да, барон.

Перси, как ни напрягал слух, не смог в таком гаме расслышать, о чем Косуолд говорит со своими людьми. Когда же Косуолд повернулся к нему, он крикнул:

– Вы ничего не будете решать здесь.

Перси кричит, словно пойманная в силок птица, подумал Косуолд.

– Я уже все решил.

Кровь прилила к лицу Перси.

– Я хочу ее – и получу что хочу.

С Габриелы было довольно. Она не могла более слушать ни слова из уст этих омерзительных болтунов.

– Прошу вас, минуту внимания.

Габриела говорила спокойным голосом, и потому лишь несколько человек, что стояли рядом, расслышали ее. Один из них закричал:

– Дама просит вашего внимания, барон.

Косуолд и Перси повернулись к ней. Макенна стоял между ними. Все трое улыбались, как влюбленные поклонники.

– К кому из баронов вы хотели обратиться? – пропел Перси.

– К обоим.

Все ждали ее слов. Габриела непременно выберет одного из них, и Косуолд был уверен, что она подчинится воле короля. Перси думал так же и тоже был уверен в себе.

– Да, леди Габриела? – сказал Косуолд.

– Похоже, произошло какое-то недоразумение, – начала она.

– Неудивительно, учитывая этот шум, который поднял Перси, – прервал ее Косуолд.

– Дайте ей сказать, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Ладно, ладно. – Косуолд кивнул. – Так что вы хотели сказать, миледи?

– Я попытаюсь решить ваш спор. Сегодня я не выйду замуж ни за одного из вас.

– Но я согласился взять вас в жены, – сказал Макенна, пораженный ее отказом.

– Но я не дала согласия выйти за вас.

Он открыл от удивления рот и повернулся к Косуолду:

– Она может отказать?

– Не может, – выкрикнул тот. – Не усложняйте все, Габриела, ведь я говорю от имени короля…

Габриела отмахнулась от его помпезного заявления:

– Да, да, это я уже слышала. Несколько раз.

Она что, издевается над ним? Косуолд прищурился. Он не знал наверняка. С виду она просто ангел, и в голосе ее нет ни тени сарказма.

– Барон Косуолд ошибается. Это я говорю от имени короля, – настаивал на своем Перси.

Она обратилась к нему:

– И вы говорили это не раз. Позвольте, я задам вопрос вам обоим. Где был мой отец, когда принимались эти решения?

Ни один из них не мог ей ответить на этот вопрос.

– Вы специально дождались, пока он уедет, чтобы заявить об этой непристойности?

– Непристойности? – взревел Косуолд. – Да как вы смеете говорить со мной в таком тоне?

Перси также негодовал, а Макенна выглядел так, будто готов был ее ударить, но Габриела стояла на своем и не собиралась уступать.

Макенна хотел схватить ее за руку, чтобы поставить рядом с собой, но поднял взгляд на стену и увидел, что Макхью и Бьюкенен все еще там, наблюдают за происходящим. Он решил, что лучше не трогать ее, чтобы не устраивать сцен. Но позже, когда они останутся наедине, он научит Габриелу уважению.

– Леди Габриела, вы не вправе принимать решения, – сказал ей Перси.

– Совершенно с вами согласна.

Косуолд и Перси переглянулись.

– Согласны? – спросил Косуолд. – Тогда к чему этот шум?

– Решать действительно не мне, а моему отцу. Только он вправе определять мое будущее, и уж точно не вы.