Музыка теней - Гарвуд Джулия. Страница 4

– О, святой Бил. – Старик кивнул. – Наш покровитель и защитник. Мы очень чтим его.

– Я заметил, – сказал Косуолд с издевкой в голосе. – Куда ни ступи, везде блаженные лица и закрытые в молитве глаза. Узнай папа, что вы поклоняетесь святому, как Богу, отлучил бы вас от церкви.

Отец Альфонс медленно покачал головой:

– Мы не поклоняемся святому. Мы молимся Господу нашему. Мы чтим папу, но считаем, что многим обязаны нашему покровителю, святому Билу. Он не оставляет нас в наших бедствиях.

– Ладно, пусть так, – проворчал Косуолд. – Под взором своего покровителя скажи мне, золото отослали папе?

Священник молчал.

– Отвечай, – потребовал Косуолд. – Ты видел золото?

– За все эти годы я видел лишь несколько золотых монет. Одну из них мне подарила принцесса Женевьева.

Он явно уклонялся от ответа, но Косуолд не собирался отступать.

– Ты видел сокровищницу?

– Лишь однажды, – ответил отец Альфонс.

– Это было до или после того, как папе уплатили дань?

– Прошло так много лет. Моя память уже не та, что была раньше.

Косуолда уязвил столь туманный ответ.

– Ты мыслишь вполне здраво, старик. Именем твоего короля, Иоанна, приказываю отвечать мне. Когда ты видел золото?

Отец Альфонс молчал. Тогда Косуолд, схватив его за шиворот, приподнял над землей.

– Если не скажешь сию же минуту, – прорычал он, – велю выбросить в море все иконы твоего покровителя.

Отец Альфонс ловил ртом воздух. По глазам Косуолда он понял, что тот готов осуществить свою угрозу.

– Я видел золото в сокровищнице после того, как папе уплатили дань.

– Я бы хотел услышать детали, – заявил Косуолд. Священник вздохнул.

– Я только приехал сюда, когда меня привели к королю Гренье Первому. Он был добрым и умным человеком. Он показал мне дворец и прилегающие земли…

– Он показал тебе сокровищницу?

– Да, – ответил священник. – Но это произошло случайно. Не думаю, что король хотел, чтобы я увидел золото. Мы прогуливались по коридорам дворца, мило беседуя, и прошли мимо открытых дверей. И я увидел, что это сокровищница и внутри двое слуг складывают золото в мешки и ставят их друг на друга. Золотые монеты были повсюду: на полках и на полу. И король, и я сделали вид, будто ничего не заметили.

– Что было дальше?

– Шло время. И вот однажды меня призвали к постели умирающего короля, чтобы я соборовал его. Его сын стоял подле ложа и выслушивал последние наставления отца. По пути в покои короля я заметил, что двери в сокровищницу открыты. Но на этот раз сокровищница оказалась пуста. Золота я не увидел. Ни монетки.

– И сколько его спрятано?

– Не знаю.

– А ты сделай предположение, – велел Косуолд.

– Ходили слухи, что золота было достаточно, чтобы выиграть войну. Ведь золото – это сила. На него можно купить все, даже королевство.

– Так где сейчас золото?

– Не знаю. Оно словно испарилось. Возможно, его отправили папе. Если вопросов больше нет, я бы хотел зайти в дом и прилечь, дать отдых своим старым костям.

– Ступай, – сказал Косуолд. – Но держи язык за зубами.

Священник кивнул и пошел по тропе, поднимающейся на холм.

Косуолд презрительно хмыкнул. Как могло такое большое количество золота просто исчезнуть, не оставив следа? И никто его не хватился за все эти годы? Он крикнул вслед старику:

– Значит, ваш глупый король зарыл золото и никому не сказал об этом? Унес тайну с собой в могилу? Коварный был человек.

Отец Альфонс обернулся и, едва сдерживая гнев, ответил:

– С чего вы взяли, что он никому не сказал?

Глава 4

Барон Косуолд кипел от ярости. Не успел он присесть с дороги после возвращения из Сент-Била, как посланник короля оповестил его о помолвке леди Габриелы с вождем Монро. Свадьба состоится в Арбейнском аббатстве через три месяца. Известие повергло его в уныние. Посланник передал также какие-то приказы от короля Иоанна, но Косуолд никак не мог сосредоточиться. И попросил гонца повторить сказанное королем.

Барон с трудом держал себя в руках. Но, добравшись до дома, выпустил пар. Он негодовал, что король не сдержал обещания. Косуолд ворвался в зал, схватил первую попавшую под руку вазу и швырнул на пол. Следом полетела чаша.

Вышла Исла, дочь его сестры, поприветствовать его. Она была робким созданием и боготворила Косуолда, ловя каждое его слово. Она уже привыкла к нраву дяди и потому забилась в угол, чтобы не попасть под горячую руку.

Охваченный гневом, он не сразу заметил ее. Он метался из угла в угол, швыряя на пол все, что попадалось ему на пути. Косуолд вел себя как капризный ребенок, которому не дали игрушку. Он схватил с сундука кубок и запустил им в стену, разбив вдребезги.

– Я сам во всем виноват! – орал он. – Я как глупец поверил этому лживому сыну уличной девки. С чего я взял, что на этот раз все будет иначе?

Исла нервно одернула юбку и отошла от стены. Смеет ли она ответить? Хочет ли он услышать ее ответ? Она закусила губу, обдумывая все «за» и «против». Если она примет неверное решение, гнев дяди обрушится на нее. Однажды так уже случилось, и с месяц после этого она ходила с синяками на руках. Воспоминания об этом охладили ее пыл. Исла хранила молчание, пока Косуолд не остыл.

Спустя десять минут он рухнул на стул и потребовал вина. Слуга кинулся за новыми кубками, чтобы заменить разбитые хозяином. Вскоре ему принесли кроваво-красное вино. Исла поставила кубок перед дядей, но пролила немного через край. Она тут же вытерла пятно подолом, низко поклонилась и попятилась.

Он сделал глоток, навалился на спинку стула, тяжко вздохнул и изрек:

– Не осталось в Англии честных людей. Ни единого.

Только теперь он заметил Ислу и подозвал ее к себе:

– Подойди, дитя мое, сядь рядом. Расскажи, что нового случилось, пока я отсутствовал. Что слышно от Перси? Что замышляет этот бастард?

Исла была серой мышкой, и любое внимание было ей в радость. Она подбежала к столу и села напротив дяди.

– Барона Перси отправили в Шотландию сразу после вашего отъезда в Сент-Бил.

– Это мне известно, – нетерпеливо бросил Косуолд. – Он вернулся?

– Вернулся, – ответила Исла. – Но я слышала от его оруженосца, что через несколько недель он готовится отбыть в Арбейнское аббатство. Барон Перси так расстроился из-за помолвки леди Габриелы, сказал оруженосец, что даже плакал. Видимо, барону дали какое-то очень неприятное поручение.

Это была первая хорошая новость с тех пор, как Косуолд сошел на берег. Он довольно хмыкнул, представив, как Перси распускает нюни.

– Он и правда рыдал, как старуха? И люди видели это? Расскажи поподробнее.

Исла едва не рассказала дяде о том, как Перси в гневе кричал и швырял все, что попадало под руку, узнав о помолвке леди Габриелы и вождя Монро, но вовремя сообразила, что Косуолд только что делал то же самое, и прикусила язык.

– Он поклялся, что женится на ней и без согласия короля, и без согласия отца невесты.

Косуолд расхохотался:

– Вечно он витает в облаках.

Исла потупила взор.

– Хотела бы я, чтобы он не был так требователен к своей будущей супруге.

Косуолд пропустил слова племянницы мимо ушей. Он залпом опустошил кубок, вытер рукавом губы и подбородок и налил себе еще.

– А Перси не сказал, как собирается сдержать клятву?

– Вы имеете в виду, как он женится наледи Габриеле без разрешения?

– Да, именно это я и имею в виду.

Косуолд уже готов был наказать племянницу за то, что та медлит с ответом, когда Исла пробормотала:

– Нет, он ничего не сказал. Тот же оруженосец поведал мне, что, если король не приедет на церемонию, барон Перси будет его представителем.

– Значит, король намерен посетить Арбейнское аббатство?

Исла кивнула:

– Но барон уверен, что король не успеет, потому что его величество сами сказали, что у них еще много дел, не терпящих отлагательства.