Правая рука Дьявола - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит. Страница 63

Я обнаружила, что сажусь в другое кресло, катана легла на мои колени. Мой пульс тонко бился на запястьях, щиколотках, в моем горле. Я сглотнула, услышала, как щелкнуло в горле.

— Да, — осторожно сказала я.

«Один из них стоит прямо здесь, притворяясь куском мрамора». Я нервно взглянула на него и пожалела об этом. Его глаза не отрывались от нее, он не двигался, но казалось, все его существо тянулось к ней. «Готова поспорить, ты тоже одна из них. Не удивительно, что Люцифер… боги. О, боги. Джафримель знает об этом? Знает?»

Она снова улыбнулась этой знакомой полуулыбкой.

— Полагаю, я одна из них. Близнецы, Кел и я – все мы сбежали из ада. — Она откинулась в кресле, отвернулась от меня. Глаза Дорин на ее лице смотрели на огонь. — Это моя вина. Я… уникальна, кажется.

Затем ее взгляд вернулся ко мне. Ее пристальный взгляд был так похож на взгляд Дорин, что мне стало трудно дышать. Демон и цербер были абсолютно неподвижны, Лукас также не двигался. Словно в комнате было только два человека – я и Ева.

Я уже почти поверила, что она сидит предо мной.

— Данте, — произнесла она, — слушай очень внимательно. Я хочу рассказать тебе кое-что, чего не знают другие. Варколак Вардималь создал меня из двух генетических материалов; один был взят из Яйца – генетический материал Люцифера. Второй был взят у седайин – твоей подруги и возлюбленной. Но, о чем не мог знать Вардималь, о чем Принц тьмы, безусловно, не знает, так это то, что второй образец был смешан с еще одним материалом. — Она сделала паузу, возможно для большего эффекта. — Твоим. Ты моя вторая мама, Данте. Когда Вардималь спускал кровь сидайин, каким-то образом к нему попала и твоя кровь.

Воспоминания набросились на меня, полностью поглотив.

«Игра окончена», — хихикает он, и ужасная рана на моем боку превращается в горящее онемение, когда он ударяет меня, я отскакиваю назад, но не достаточно быстро, не достаточно быстро.

«Дэнни!», — отчаянный крик Дорин.

«Уходи!» — кричу я, но она возвращается, ее руки испускают бледно-голубой свет, она пытается меня спасти.

Исцелить, остановить хлещущую из раны кровь, между нами возникает связь, она резанирует с моей болью и ее светящимися руками…

Я вскакиваю на ноги и ору, что бы она убиралась отсюда, но в меня вновь впиваются когти Сантино, один из них цепляет меня за ребро, мой меч звенит, когда я атакую его, но слишком медленно. Я была слишком медленной.

Снова падаю. Что-то поднимается во мне – мучительный холод. Руки Дорин сжимают мою руку. Тепло вызывает сырость. Так много крови. Так много.

Ее энергия прорывается через меня, и я чувствую искру жизни в ее тусклом сиянии. Она продолжает держаться, когда Сантино издает сопящий, сдавленный звук ликования. Вой лазерного ножа, когда он вырезает часть ее бедра, легкий звук вспарываемой кожи. Кровь заливает мои глаза, брызгает на щеку. Вдалеке слышится сирена – информация о смерти Дорин уже поступила с ее персонального датчика, и вскоре к нам будет направлена помощь. Слишком поздно. Слишком поздно для нас обеих.

Я теряю сознание. Последнее, что я слышу – это какое-то чавканье, когда Сантино, тонко взвизгивая, забирает то, что ему нужно. На всю жизнь я запомнила его лицо – черные слезы в глазах, остроконечные уши, острые, чуть желтоватые клыки.

«Не человек, — успела подумать я. — Он не может быть человеком. Дорин, Дорин, уходи, беги, беги…»

Ее душа, словно маленькая свеча в длинном и темном зале, гаснет. Гаснет. Последняя искра растворяется в вечности. Я некромантка, но не могу вырвать ее из лап смерти…

Я уставилась на нее, затылок покалывало, а во рту чувствовался привкус меди. Это может быть правдой. Мы обе истекали кровью, когда он убил ее. Но как Сантино мог не знать? Демонская генетика вполне могла отличить загрязненную кровь от чистой. Для него не было никакого смысла даже хранить загрязненный образец.

Если только, он не догадался, что может воспользоваться этим.

Ее взгляд вернулся ко мне. Губы снова искривились в этой полуулыбке.

— Вардималь мог знать, а мог и не знать. В любом случае, это было не важно, когда он выяснил, что получил – жизнеспособный образец. Жизнеспособный плод. — Теперь уголки ее губ опустились в мягкой гримасе – так Дорин выражала свою неприязнь. Было чертовски трудно думать, вдыхая наполненный ее запахом воздух. Я неестественно задрожала на твердом сиденье, мой взгляд метнулся к дремлющему церберу и вернулся к ней.

Глаза Дорин. Глаза моей мертвой возлюбленной.

На чужом лице – лице, содержащем отголоски черт Люцифера. Я отвечала ей, незнакомое желание поднималось, что бы поглотить меня. Тонкая струйка тепла мурлыкала в моем животе. «Дорин. О, боги, Дорин».

Мое сердце ударилось о ребра. Знак на моем плече ожил, начал гореть и врезаться в кожу.

— Почему ты мне это рассказываешь? — Я все еще была в шоке.

«Я в одной комнате с демонами, цербером и Лукасом Виллалобосом. Анубис, защити меня».

— Я объясню. — Ее голос был нежным, успокаивающим. — Вардималь не смог удержать меня от него. Призыв Принца, оказывающий давление на андрогина, очень… силен. Мы относимся к его роду, а он самый старший, первый. У меня не было шансов остановить его проникновение в мой разум, когда я была ребенком. Тем не менее… всякий раз создавая андрогина, Принц закладывает в него некоторые команды, прежде чем андрогин рождается. Одна из них – повиновение. В меня заложили эти команды, когда мне было пять человеческих лет. Они сдерживали меня до недавнего времени. — Полуулыбка вернулась. Похолодев до костей, я поняла, почему улыбка показалась мне знакомой – я видела ее в зеркале. Это было мое собственное выражение лица. — Похоже, я унаследовала твое упрямство, Данте. Это единственное объяснение, приходящее ко мне в голову, почему Принц потерпел неудачу в попытке сломить меня.

— Сломить тебя? — Мой голос звучал словно вдалеке. В руках чувствовалась слабость и неуверенность, словно они тряслись. «Что об этом думает Джафримель? Он знает? Знает?»

Если Джафримель знает, и не сказал мне… то ничего, я ничего не могу сделать с этим пробелом не меньшим, как абсолютное и совершенное предательство.

Он думал, что я не узнаю? Конечно да? Он был абсолютно уверен, что сильнее меня, и способен заставить меня делать то, что он хочет.

Он знает? Смогу ли я когда-нибудь спросить его и поверить его ответу?

Моя грудь разрывалась. «Теперь я знаю, что у меня есть сердце», неуместно подумала я. «Оно разбито».

Этой мысли удалось вернуть меня к реальности. Ева. Здесь. На земле, свободная. Возможно ненадолго, пока Люцифер договорился не только со мной и Джафримелем, но и с другими охотниками, что бы выследить ее. Не удивительно, что я чувствовала наживкой. Я была наживкой, приманкой, что бы она показалась. Что бы придать ее, даже не зная этого.

— Я единственный андрогин, покинувший ад за много смертных лет, не считая Принца. — Она сверкнула на меня своими темными голубыми глазами. Ее лицо было чистым, без морщинок. На вид ей было лет двадцать пять, за исключением тени демонической мудрости в ее глазах.

Ей должно быть не больше семи-десяти человеческих лет. Сколько она пробыла в аду, если Люцифер спрашивал обо мне все это время?

«Год в аду отличается от года на земле». Сколько ей лет по меркам ада? Сколько это в собачьих годах? Сколько человеческих лет, сколько ей лет, как долго она пробыла там, страдала из-за Принца тьмы?

По моему горлу поднималась желчь, а в груди – ярость. Холодный, ужасный гнев, которого я не чувствовала за всю свою долгую и яростную жизнь.

Этот гнев был другим. Это была чистая, беспримесная ненависть.

Мой взгляд метнулся к Велокелю. Вернулся к Еве.

Она продолжила, очевидно, решив, что я слишком ошеломлена, что бы ответить. Она была права.

— Я участвую в восстании против Принца. Я андрогин, и я решила остаться живой и свободной. — Она сделала глубокий вдох. — Мне нужна твоя помощь, Данте. Я не торгуюсь, а просто спрашиваю. Ты можешь притвориться, что охотишься за мной; я прошу тебя не стараться так сильно. Отвлеки своего а’нанкимеля. Через семь лет твой договор с Принцем будет закончен, и обещаю тебе всю защиту и поддержку, которую смогу оказать. — Она наклонилась вперед, ее глаза искрились. — Свобода, Данте. Я хочу свою, ты хочешь твою – вместе мы сможем обеспечить альтернативу Принцу и его правлению, как на земле, так и в аду.