В огне (ЛП) - Ховард Линда. Страница 59

 – Не за что.

Черт возьми, следовало бы испытывать к нему неприязнь, но когда Кэйл снова взял ее за руку, Дженнер ощутила удовольствие от его прикосновения.

          * * * * *

ВЕРНУВШИСЬ НА БОРТ и оставшись в уединении своей каюты, Фрэнк Ларкин засел за обеденным столом в гостиной перед своим заказом. Тонкой фарфоровой тарелки было почти не видно под крупными ломтями свежеиспеченного хлеба. Божественный запах пробуждал приятные воспоминания из детства. Серебряная ложка была погружена в небольшую широкую баночку с ананасово-абрикосовым джемом, приобретенную на фермерском рынке.

В течение многих лет Ларкин старательно соблюдал диету. Да, он не чурался выпивки и несколько раз пробовал легкие наркотики, но гордился тем, что держал себя в форме. Занимался в первоклассном спортзале и строго придерживался низко-углеводной диеты. Никакого хлеба, джема, сладкого. И все зря.

В последнее время он себя баловал — черт, почему нет? — но ничто не оказывалось настолько вкусным, чтобы оправдать ожидания. Случалось, у него надолго и вовсе пропадал аппетит. Но яркий джем на прилавке вдруг соблазнил Ларкина. На борту «Серебряного Тумана» имелись всевозможные варенья и конфитюры, но самые обыкновенные. Его они не привлекали, а вот ананасово-абрикосовый джем домашнего приготовления – совсем другое дело. Экзотический, свежий, настоящее лакомство для гурмана.

Фрэнк уже собирался опустить в баночку нож, когда в голову пришла леденящая душу мысль, заставив застыть на месте. Что, если джем отравлен? Ему все время казалось, что за ним следят. Вскоре это не будет иметь никакого значения, но сейчас как никогда важно, чтобы его планы претворились в жизнь без сучка без задоринки. Он хотел умереть на своих условиях, а не навязанных кем-то другим. Он не согласен испустить последний вздох, корчась в боли, с разрывающимися от яда внутренностями. Нет, когда настанет урочный момент, он будет так близко к бомбе, что даже осознать взрыв не успеет, не то что почувствовать боль.

Старуха на рынке, возможно, заметила, как он шел, и выставила эту баночку джема именно там, где лакомство попалось бы ему на глаза. Или подменила джем на отравленный, благодаря ловкости рук. С виду разве угадаешь, на что способен человек? Бабка не походила на гаитянку, а скорее, на уроженку Востока. Что, если ее подослал гребаный Кван?

Или, может, она – серийная убийца, без разбора губящая туристов островным обаянием и безвредными на вид продуктами. А вдруг во все соблазнительные сладости на ее прилавке подмешан экзотический островной яд?

Ларкин сорвался со стула, прошел к двери, открыл и увидел охранника, которого сам определил на пост, вернувшись с Хило. Начиная с этого момента, не помешает постоянно иметь при себе кого-нибудь, заслуживающего доверия. Нужно исключить всякий риск.

– Такер, – позвал Фрэнк, – зайдите.

В коридоре также ошивался Дин, и присутствие начальника охраны разозлило Ларкина. Неужели эти двое обсуждали его, их шефа? Не планировали ли они что-то похуже отравления?

– Вы тоже, Миллс.

Когда приглашенные вошли в каюту и Дин закрыл дверь, Ларкин нацепил на лицо улыбку:

– Ну-ка, попробуйте, – дружелюбно предложил он, обращаясь к Такеру. Дин отступил и, по обыкновению прищурившись, стал наблюдать. – До того вкусно, что я просто должен с кем-нибудь поделиться.

 Фрэнк поднял кусок мягкого, теплого хлеба, намазал на него толстый слой джема и протянул ничего не подозревающему охраннику.

 – Благодарю, мистер Ларкин, но я не голоден, – пробормотал Такер, с подозрением восприняв неожиданное предложение шефа, и разглядывая угощение, будто ручную гранату.

 – Но это же так вкусно, – настаивал Фрэнк. Скользкий пот покрыл его сероватую кожу. – Ну же, попробуй.

– Нет, правда, я…

– Попробуй! – заорал Ларкин, впихивая хлеб ошарашенному охраннику.

Тот перевел взгляд на своего непосредственного начальника, и Дин ответил легким кивком головы. Такер взял хлеб и тут же отхватил большой кусок. Прожевал, проглотил, похвалил вкус и затем снова откусил, выполняя приказ нанимателя, но все же с явным удовольствием. Охранник доел ломоть под пристальным взглядом Ларкина, который высматривал, не проявятся ли какие-нибудь признаки, что джем отравлен.

Такер, не подозревая о подобной перспективе, выглядел хорошо. Ни следа несварения. Фрэнк поболтал с ним несколько минут о том, о сем, ожидая, что подопытный упадет на пол и либо зальется слюнями, либо задергается в конвульсиях от боли. Ничего такого не случилось. Ларкин расспрашивал о пассажирах и об организации развлечений. Поинтересовался, не заметил ли Такер кого-то необычного или слежки, но почти не слушал ответы охранника.

Убедившись, что с Такером ничего плохого не происходит, Ларкин резко приказал:

 – Убирайся, – и снова сел за стол. – А ты останься, – бросил он Дину, и его личный бульдог послушался, как всегда.

Едва за Такером закрылась дверь, Ларкин намазал джем на другой ломоть хлеба и щедро откусил, больше не боясь яда. Он ждал, что на языке взорвется фруктовый аромат, но почувствовал лишь сахар. Варенье оказалось переслащенным, а у хлеба был неприятный дрожжевой привкус. Ларкин откусил еще, но, к его досаде, вкус не улучшился.

Разочарованный и рассерженный, он бросил ломоть на тарелку. Лучше бы выпить «Призрачной воды», и так он вечером и поступит, но даже это удовольствие придется ограничить. Нельзя перебарщивать со спиртным, потому что пьяные слишком болтливы. Залив мозги, он может случайно показать свое истинное лицо и выложить окружающим тупым ублюдкам, что он на самом деле о них думает. И даже, что планирует с ними сделать.

У него осталось не так уж много удовольствий на несколько оставшихся дней. Тиффани Мастерс пыталась заигрывать с ним вскоре после того, как расплевалась с Трейлором, но она слишком шумная и напористая. И даже будь Ларкин способен ее трахнуть, он бы еще дважды подумал, прежде чем связываться с такой скандалисткой. Он предпочитал женщин, знавших, кто хозяин, а Тиффани, черт ее подери, к таковым не относилась.

– Мистер Ларкин, с вами все в порядке?

Фрэнк резко поднял голову. Он забыл, что Дин еще не ушел.

 – Хочешь? – спросил Ларкин, с отвращением отодвигая тарелку.

 – Нет, сэр, благодарю.

– Не отравлено, – заверил Ларкин.

Дин, всегда спокойный и невозмутимый, почему-то удивился.

 – Надеюсь, что нет, – нахмурился он.

Интересно, сохранит ли Дин свое спокойствие в последние секунды жизни или поддастся панике?

Единственное удовольствие, оставшееся Ларкину, – воображать кончину всех окружающих. Даже жаль, что ему не прожить достаточно долго, чтобы увидеть все своими глазами. Но он представлял последние минуты каждого, и некоторые образы были настолько реальными, что, казалось, до них можно дотронуться.

Иногда боль становилась совершенно невыносимой, и Фрэнк не знал, как продержаться эти несколько дней до смерти. Придется подождать, потому что если взорвать бомбы прямо здесь, в порту, то выживших будет больше. Нет уж, когда лайнер развалится, пусть те немногие, кого не прикончат взрывы, окажутся посреди океана, израненные, паникующие, в темноте, освещаемой лишь пламенем горящих обломков. А потом судно уйдет ко дну, и пассажиры останутся среди непотопляемого мусора во мраке отчаяния.

Он хотел, чтобы все умерли. Он хотел, чтобы мир запомнил Фрэнка Ларкина и то, как он забрал всех этих глупых овец вместе с собой на дно океана.

Если повезет, то даже выжившие при взрыве долго не протянут.

Глава 24

– КУДА ТЫ МЕНЯ ТАЩИШЬ? – Дженнер чуть не подпрыгивала, стараясь идти вровень с Кэйлом, торопливо шагавшим по длинному пустому коридору. Он держал ее за руку – что со стороны выглядело получше его обычной стальной хватки – на случай, если кто-то вдруг повстречается на пути. Но пока им везло.

Осознав, что спутница с трудом поспевает, конвоир сбавил обороты – совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы дать ей отдышаться.