Прикосновение - Маккалоу Колин. Страница 61

– Мама, Александр велел кое-что передать тебе, – начал он, набравшись смелости. – На следующий год в феврале ты должна приехать в Англию – вместе с Элизабет, Нелл и Анной.

– Ли!

– Я понимаю, ты изумлена, но если ты откажешься, Александр будет недоволен. Перед возвращением домой он хочет показать тебе Великобританию и Европу.

– О, я бы с удовольствием! – Ее лицо осветилось радостью и тут же погасло. – Но что скажет Элизабет? Наша дружба распалась, Ли.

– Вздор! Элизабет разозлил я, а не ты, а я скоро уезжаю. Во время учебы в Кембридже мне будет не до поездок с Александром и его семьей. Но если ты захочешь навестить меня, мама, для тебя я всегда найду время.

– А Элизабет знает?

– Нет, разговор с ней еще впереди. – Ли криво усмехнулся. – Заодно попробую восстановить дипломатические отношения. Уверен, как только она поймет, что я уезжаю, и надолго, она охотно согласится на поездку.

С визитом к Элизабет Ли явился в старой рабочей одежде; остановившись на пороге с поношенной шляпой в руке, он спросил миссис Сертис, не найдется ли у миссис Кинросс свободной минутки, чтобы принять его в саду. Экономка изумленно воззрилась на него, но кивнула и удалилась, а Ли направился к розарию, засаженному ухоженными кустами.

– Розы прекрасно прижились – здесь прохладнее, чем в долине, – начал он, когда появилась настороженная Элизабет.

– Да, скоро зацветут. Весна в Австралии наступает рано.

– По сравнению с шотландским Кинроссом зима здесь пролетает быстро.

– Да здесь почти нет зимы.

«Нет, так не пойдет, – решил Ли, – нам некогда обсуждать времена года». И он улыбнулся, зная, как безотказно действует его улыбка на женщин в любом возрасте. Но Элизабет, напротив, окончательно замкнулась в себе. Господи, как же до нее достучаться?

– Как вы?

– Прекрасно. В последнее время вы с Руби редко бывали в Кинроссе.

– Простите, это я, как последний эгоист, похитил у вас маму. Но ей настоятельно требовался отдых.

– Как и всем нам.

– В том числе и вам?

– Пожалуй.

Ли не упустил подвернувшийся случай:

– В таком случае у меня для вас радостная новость. Точнее, сообщение от Александра. В будущем феврале он ждет вас, Нелл, Анну и мою маму в Англии. Чтобы всем вместе отдохнуть и развеяться.

На этот раз Ли показалось, что затравленное, бьющееся в панике существо, мелькнувшее в ее глазах, беспомощно ударилось об одну стену, о другую, не чувствуя боли. Но когда он невольно шагнул к Элизабет, она попятилась, словно увидела перед собой убийцу.

– Нет, нет, нет! – приглушенно вскрикнула она.

Растерявшись, он недоуменно уставился на нее.

– Дело во мне? – спросил он. – Элизабет, это я виноват? Если да, напрасно вы боитесь. Меня с вами не будет, я уезжаю в Кембридж вместе… вместе с моей райской птичкой. Вы меня и не увидите, клянусь вам! – пообещал он, чувствуя, как у него разрывается сердце.

Она закрыла лицо ладонями и глухо выговорила:

– Ты здесь ни при чем, Ли. Совершенно ни при чем.

С трудом сдерживая слезы, он шагнул ближе и замер.

– Если дело не во мне, тогда в чем? Что случилось, Элизабет?

– Ничего.

– Неправда, должна же быть какая-то причина! Объясните, прошу вас.

– Ты совсем мальчишка. Для меня ты – никто. – Она подняла голову и устремила на него взгляд застывших глаз. – Потому ты и не понимаешь. Просто скажи Александру, что я не приеду. Я не могу, не могу!

– Идите сюда, сядьте скорее. – Собравшись с духом, он обнял ее за плечи и усадил на траву – какой хрупкой и тоненькой она оказалась! Как ни странно, она не отбивалась, наоборот, прильнула к нему. От нее исходил аромат жасмина и гардений – слабый, неявный. Ли уселся по-турецки рядом с ней, но не слишком близко.

– Я помню, что я мальчишка. И знаю, что ничего не значу для вас. Но я многое понимаю. Объясните мне, что случилось, и я попробую исправиться и помириться с вами. Это из-за детей? Вы не хотите увозить их из дома? Боитесь за Анну? – Элизабет не ответила, а он продолжал: – Вы напрасно беспокоитесь. Александр разрешил вам взять с собой всех пятерых сестер Вон и Крылышко Бабочки. На корабле он забронировал для вас целую палубу, вы будете путешествовать в роскоши. А в Лондоне вас ждет огромный особняк на Парк-лейн, прямо напротив парка. К вашим услугам конюшни, верховые лошади, открытые и закрытые экипажи, полный штат слуг – от дворецкого до судомоек. Немыслимая роскошь!

Но она по-прежнему молчала и смотрела на него не так, как на чужого, ничего для нее не значащего человека. Но разве такое возможно?

– Или дело в моей матери? В ней, да? Даю вам слово, что Александр ничем не выдаст себя. Для всех мама будет вашей лучшей подругой, которую вы взяли с собой в путешествие, чтобы справиться с детьми. Он обещал вести себя благопристойно, поэтому из-за мамы не волнуйтесь.

Но выражение ее лица ничуть не изменилось, и Ли умолк, не зная, чем успокоить ее и убедить в необходимости поездки.

– Я просто никуда не хочу уезжать! – процедила она сквозь зубы так, будто прочла его мысли.

– Ну и глупо. Вам необходим отдых, Элизабет. Вы только представьте, сколько встретите новых людей! Королева уже стара, но принц Уэльский постоянно бывает в обществе, а Александр близко знаком с ним.

Молчание. Ли не сдавался:

– Вы побываете в Озерном крае, в Корнуолле и Дорсете, а если хотите, то и в Шотландии, и в Кинроссе. Увидите Париж и Рим, Сиену, Венецию и Флоренцию, замки Испании и крепости сарацин на Балканах. Посетите греческие острова, Капри и Сорренто. Мальту. Египет.

Но она сидела все так же молча, не сводя с него странного взгляда.

– Если не ради Александра, то согласитесь хотя бы ради моей матери, – произнес он. – Прошу вас, Элизабет, пожалуйста!

– Ах, да я понимаю, что придется поехать, – устало выговорила она. – Просто растерялась от неожиданности. Если я откажусь, всем будет только хуже. А бежать мне некуда. У меня двое детей. Одна дочь прекрасно обходится без меня, а вторая не может самостоятельно ступить ни шагу. Я вынуждена угождать Александру.

«Значит, причина – Александр? Конечно! Ведь у него есть моя мама, а у Элизабет – никого, кроме детей».

– Он настолько раздражает вас? – спросил Ли.

– Отчасти.

– Если вам нужен друг, я рядом.

Она отпрянула быстрее, чем актиния убирает щупальца; Ли увидел, как леденеют ее глаза и лицо. Какой холод!

– Спасибо, – бесстрастно произнесла она, – в помощи я не нуждаюсь.

Он поднялся и подал ей руку, но она предпочла встать без посторонней помощи.

– Со мной все в порядке, – заявила она.

– Значит, вы уже простили меня за грубость?

Лед слегка подтаял, Элизабет улыбнулась так искренне, что ее глаза просияли.

– Тебе не за что просить прощения, Ли.

– Можно проводить вас до дома?

– Нет, я дойду сама.

Повернувшись, она направилась прочь.

«Эту улыбку я унесу с собой в могилу».

Матери он просто сообщил:

– Элизабет готова в феврале отправиться в путешествие вместе с тобой. Поначалу она сомневалась, и мне показалось, что по мужу она не скучает.

Сосредоточенно наморщив лоб, Руби смотрела на сына. Когда произошла эта метаморфоза? Не может быть, чтобы за один день. Но за время каникул Ли из юноши превратился в мужчину. Наверное, раньше она просто не замечала.

Почувствовав, что мать уловила в нем перемену, Ли сбежал, забыв предупредить, что роль Руби в предстоящей экспедиции – быть подругой Элизабет. А к тому времени, как он вернулся домой, эта мысль начисто выветрилась из головы.

Тем вечером, перед сном, Руби вдруг осенило: нет, сразу на двух стульях Александру в этот раз не усидеть. Здесь, в Новом Южном Уэльсе, его внебрачная связь всем известна, ею никого не удивишь. Но в Лондоне, в высших кругах, где вращается Александр? Нет, это немыслимо. Так нельзя. Стоит ли подвергать Элизабет бесконечному унижению только потому, что Александр Кинросс вынудил жену и любовницу сосуществовать в вечном menage a trois? Никогда! Значит, пусть едет только Элизабет. Так будет правильно.