Брак по принуждению - Тревис Габриэль. Страница 29

Тем, что к тому времени я уже влюбилась в тебя! — воскликнула Криста в отчаянии от того, что муж не желает замечать очевидное. Она нетерпеливо топнула необутой ногой и тут же присела от боли: гравий глубоко вонзился ей в подошву.

Криста, что с тобой?

Его руки поддержали Кристу, и, когда Росс наклонился, чтобы осмотреть ее раненую ступню, она услышала, как он выругался. Неожиданно Криста разрыдалась, но ее слезы не имели никакого отношения к только что испытанной физической боли. Она захлебывалась от слез, и Росс, взяв жену на руки, пошел назад к дому и внес ее в маленькую гостиную, где миссис Перкинс только что протопила камин.

— Дай мне как следует рассмотреть рану, — приказал он и, встав перед ней на колени, провел осмотр. Затем Росс выпрямился, его лицо выражало беспокойство. Он сказал Кристе: — Лежи так, я сейчас принесу воду.

Ожидая его, она смотрела на огонь, ее тело от пережитого били дрожь и озноб. Росс оказался таким нежным, таким заботливым, когда понял, что она поранилась, словно любил ее. Но это было иллюзией. Никогда не любил, никогда не полюбит…

Когда Росс вернулся с водой, ватой и йодом, Криста уже привела в порядок лицо и в последний раз высморкалась. Она сказала мужу невыразительным голосом:

— Мне не следовало выходить, не надев туфель.

Росс резко ответил ей:

— У тебя на уме были более важные вещи.

Она знала это, но была изумлена тем, что он также признавал это. Когда он склонился перед ней на коленях, у нее возникло почти непреодолимое побуждение погладить в последний раз его густые мягкие темные волосы, но Криста подавила свой порыв. Он давно потерял всякий интерес к ней. Россу наверняка было бы неприятно ее прикосновение. Но что-то не сходилось в ее умозаключениях, для получения завершенной картины не хватало какого-то звена. И вдруг все ее столь основательные построения были разрушены его словами:

— Я должен снять с тебя чулки.

Его теплые пальцы скользнули ей под юбку, отстегивая чулки, прикасаясь к горячему атласу внутренней части ее бедер, заставляя сердце Кристы трепетать. Порванный шелк был отброшен в сторону, и Росс промыл ей ранки и царапины. Потом он осторожно осушил ее ноги полотенцем и прижег больные места йодом. Затем, не говоря ни слова, он поднял ее и понес вверх по лестнице. Криста обвила его шею руками и прижала свою заалевшую щеку к его мускулистому плечу, слушая, как стучит в безостановочном ритме его сердце, словно повторяя эхом биение ее собственного.

— Ты и вправду любишь меня? — неуверенно спросил Росс, бережно укладывая жену на одеяло, покрывавшее огромную постель. Но когда он посмотрел ей в глаза, все сомнения сразу оставили его. — Когда же ты почувствовала, что любишь? — настойчиво расспрашивал Росс Кристу, встав так, чтобы она не могла разобрать выражение его лица.

Она села на постели, прикрыв глаза рукой. Росс, безусловно, заслужил узнать то, о чем спрашивал, и Криста сказала приглушенно:

— Уже давно, в день, когда ты приказал мне сопровождать тебя на ужин с Филиппом Реко и Флер Моро. К тому времени я уже поняла, что у тебя силы воли и решимости на десятерых, — призналась она, — что ты заботишься о своих подчиненных, делаешь им добро. И я не слепая — ты самый привлекательный мужчина из всех, которых я когда-либо видела или когда-либо увижу. — Криста хотела добавить, что шок от ревности, когда она увидела его в Каннах с Флер, вынудил ее признать свои чувства к нему, но Росс прервал ее:

Почему же ты не сказала мне об этом тогда?

Это потрясло меня, — призналась она хрипло. — Я влюбилась в тебя, не понимая этого. Когда мы путешествовали по Европе, были моменты, когда я была готова сказать тебе об этом — мы, казалось, стали настолько близки друг другу… Но когда мы вернулись домой, ты так изменился, стал таким сдержанным. Кроме того, — она упрямо подняла свой подбородок, — я не знала, как ты примешь мое признание. То, что я влюбилась в тебя, вносило путаницу в наше соглашение. Ты не любил меня, и…

Не любил тебя?!! — перебил жену Росс, сжав ее в своих объятиях. — Да я влюбился в тебя с первого взгляда, еще при встрече в Аскоте! Подобно тебе, любимая, я не знал, что в тебе так поразило меня. Я думал, что это просто похоть. Когда мы были представлены, ты холодно улыбнулась, глядя сквозь меня! Вот тогда-то я почувствовал потребность обнять тебя и поцелуями согнать высокомерное выражение с твоего лица! А для этого мне нужно было попасть в аристократическое общество…

Я едва припоминаю тот случай. У меня была ужасная мигрень, — тихо проговорила Криста, уткнувшись в его плечо и ощущая биение своего сердца и сильное головокружение от свалившегося на нее нежданного счастья. Росс любил ее!

Так вот в чем было дело? — с неожиданным облегчением воскликнул Росс и продолжал: — Там, где я вырос, не было места красоте. Я был окружен грязью, трущобами, нищетой. Когда мне удалось попасть в Лондон, я часто посещал картинные галереи, парки, ища в жизни прекрасное, испытывая голод к красоте в любой форме. Я не мог его насытить. — Росс нежно гладил блестящие волосы Кристы, а его пальцы перебирали их пряди. — Этот голод одновременно обострился и был удовлетворен, когда я увидел тебя. Проще говоря, ты была самым прекрасным из того, что мне довелось когда-либо видеть. Ожившее произведение искусства, поэма, ставшая плотью и кровью, песнь совершенства. Я помню, во что ты была одета, как говорила, твою походку. Все. А ты смотрела на меня так, словно я не был достоин ступать с тобой по одной земле, и я понял, что должен обладать тобой. Ты была в моей крови, сладкая отрава, магия, тайна. Ты была всем этим одновременно и еще большим… — Помолчав, Росс продолжил свою исповедь: — Ты преследовала мою душу, любимая, заставляя мое сердце петь. Ты заключила меня в темницу из своего очарования и выбросила ключ…

Криста как зачарованная слушала его рассказ, на ее глазах выступили слезы:

Я все это значила для тебя, а ты не сказал мне!

Как я мог?!

Он поцеловал ее мокрые от слез щеки и приподнялся на локте. В его глазах была любовь.

Наверное, я был не прав, но я навел справки и узнал, что ты принадлежишь к сливкам общества. Я попытался вообразить твою реакцию на мои ухаживания, и мне не понравился ответ на собственный вопрос: я происхожу далеко не из высших слоев общества. Меня это не беспокоило, но мне казалось, что это будет волновать тебя… Как ты знаешь, я поехал к Ласситеру в поисках Пьера и встретил там твоего отца. Я был уже хорошо знаком с ним и надеялся через него получить доступ в твое общество. И тут я узнал о его шатком финансовом положении. Удача улыбнулась мне. — Росс медленно обвел пальцем ее губы. — Нет, черт возьми, она громко смеялась! Мне поднесли возможность обладать тобой на тарелочке! Остальное ты знаешь…

Но я не знаю, — запротестовала Криста, обвив руками его шею, — почему ты не сказал мне о своих чувствах, когда нас уже связывал брак?

О них говорило тебе мое тело, — сказал хрипло Росс. — На большее я рискнуть не осмелился. И не забывай, я думал, что ты влюблена в Говарда…

А я думала, что тебе нравится иметь в твоей постели уступчивое женское тело, и если под руками нет Флер, то сойду и я… — Она прервалась, задохнувшись, когда его рука прикоснулась к ее груди. — И потом, — слова ее звучали невнятно, едва слышно, — ты сказал, что хочешь жениться на мне только из-за потребности быть принятым в светском обществе…

Светском обществе? — с иронией сказал Росс. — Да я ни в малейшей степени не был заинтересован в том, чтобы принадлежать к чему-то столь старомодному и скучному. Я создал себе положение своими собственными руками. Я — Росс Донахью. Меня нельзя купить возможностью посещать дни рождения какой-нибудь выжившей из ума леди Мод.