У любви в плену - Шелдон (Шелвис) Джилл. Страница 39

— Хлоя…

Она послала Сойеру улыбку, вытащила сестер из грязи, дала каждой полотенце, затем взяла свое.

Повернувшись к ним спиной, он смотрел на звезды, но представлял себе трех прекрасных, покрытых грязью женщин, которые: обливали друг друга чистой водой. К тому времени, когда Хлоя встала рядом с ним, он уже взмок.

— Теперь можешь смотреть.

Все одеты, слава Богу. Если он смог наконец выбросить из головы образы женщин Форда и Джекса, это не относилось к Хлое.

Они вместе спустились по тропе и минут через двадцать подошли к машине Мэдди. Сойер проводил их в своем грузовике до шоссе и, когда Хлоя остановилась у обочины, направился к ней.

— Я хотела поблагодарить тебя за внимание к нам, — сказала она.

Тут запикал его служебный телефон, напоминая, что поступили сообщения. В то же время его вызывали по рации. Выслушав первое сообщение, он похолодел.

— Сойер? — Улыбка Хлои исчезла. — Ты в порядке?

Он поднял руку, слушая. Диспетчер пытался до него дозвониться. Агент Моррис пытался до него дозвониться. Еще кто-то пытался дозвониться. Поступила информация от ДЕА. По утверждению какого-то бродяги, он видел парней, торговавших наркотой. Пока агенты прибыли на место, их и след простыл.

Это было в пяти милях отсюда.

Поездка к Тодду оказалась лишь потерей времени. Он внезапно скрылся и теперь, наверное, где-нибудь отсиживается, дожидаясь, пока уляжется пыль. Сойер знал, что это его вина. Вместо признания Тодд, прикрыв свое дело, исчез.

— Сойер?

— Я должен ехать.

Он быстро направился к грузовику, дрожа от ярости. Бросил телефон на сиденье и выехал на шоссе. Он злился на себя. Это была его обязанность, поскольку он находился ближе всех к месту событий, но, как всегда, присутствие Хлои лишило его разума.

Это не ее вина. Он по собственному желанию пренебрег работой, которая прежде была для него всем.

Глава 22

— Что это было? — трезво спросила Мэдди, усевшись на заднем сиденье и обернув волосы полотенцем. — Он выглядел разозленным.

— Раньше он таким не был, — ответила ей с переднего сиденья Тара.

Когда осела пыль, Хлоя выехала на шоссе, думая о сегодняшнем вечере.

— Это не из-за нас, — сказала она. — Похоже, из-за его сообщений. Должно быть, что-то случилось.

— Надеюсь, все в порядке, — успокоила ее Мэдди. — Мне бы не понравилось, если б из-за нас он не сумел кому-то помочь.

Хлоя никогда еще не видела Сойера в таком состоянии. Он всегда был спокоен и тверд как скала. Значит, произошло что-то плохое. Сердечный приступ у отца? Тогда Сойер беспокоился бы, а не злился.

— Он был поражен, увидев нас в грязи, — улыбнулась Мэдди. — Не представляю, чего он ожидал, но ручаюсь, что только не нас в боевой раскраске.

Хлоя вспомнила, как он стоял на тропе. Сойер был раздражен, затем успокоился, увидев их. Потом взглянул на нее и даже не пытался скрыть радость.

Джекс и Форд знали его много лет, и Сойер скрывал от них свои эмоции. Свои чувства и слабость…

Только не от нее. Он позволил ей увидеть себя. Всего. Это был дар, поняла она. Дар себя.

Хлоя еще думала об этом, ведя Тару и совсем пьяную Мэдди в гостиницу. Потом отправилась в коттедж, сбросила у порога одежду и пошла в ванную, где истратила почти весь флакон своего бальзама из чайного дерева, чтобы смыть грязь. После этого легла обнаженной в постель, слушая тихий скрип и вздохи старого дома. Несколько месяцев назад они с Лансом шутили, что это страдает одинокий призрак.

Хлоя знала, что это такое…

Нет. Жизнь хороша, напомнила она себе. Она и сестры, кажется, едины. Гостиница делает успехи. Ее прошлое осталось в прошлом. Настоящее радует. Только будущее под вопросом. Но кто может его предвидеть?

Сон не шел. Хлоя думала о Сойере, о том, что могло ее ожидать. Она не хотела мешать ему, но, возможно, он теперь дома и не звонит ей, решив, что она уже заснула.

Она должна поехать взглянуть, там ли грузовик. Если Сойер разозлился, то, может, объяснит ей почему.

Через двадцать минут она припарковала «веспу» рядом с грузовиком и постучала в дверь.

Сойер, голый по пояс, открыл ей, но впервые не выглядел счастливым, что она здесь, и ее охватил страх.

— Наверное, я слишком поздно?

— С каких пор тебя это останавливает?

Взглянув на него, Хлоя повернулась, чтобы уйти.

— Да, не следовало приезжать…

— Входи. Ты замерзла, — вздохнул он.

Нет, она испугалась. Не его, а того, что могло произойти между ними.

Или не произойти.

Хлоя захлопнула дверь и прислонилась к ней.

— Я не думаю, что тебя расстроили грязевые источники. К тому же это не моя идея. — Хлоя поморщилась. — О’кей, так и было, но я сказала это в шутку, а потом Мэдди настояла и…

— Это не грязевые источники. Не все крутится вокруг тебя, Хлоя, — сказал он и вышел.

Ее первой мыслью было хлопнуть дверью и послать его к черту. Прежняя Хлоя в сердцах так бы и сделала. Но она уже не хотела быть той Хлоей, которая не знала, где ее дом, ее корни.

Она заставила себя пойти за ним и обнаружила его в ванной. К ее удивлению, одна стена, ранее зеленая, была покрыта мутной белой краской.

— Почему ты выбрал этот оттенок?

— Такой был в продаже.

Она бы улыбнулась, если б не тугой узел в желудке.

— Сейчас два часа ночи.

— Да. — Сойер потянулся за валиком.

Ей хотелось бежать отсюда, но страх уже прошел. Она должна выяснить, что случилось.

— Кто тебе звонил? Еще какие-нибудь сумасшедшие женщины, купающиеся при луне?

— Нет.

— Твой отец в порядке?

— Да. Он выгнал меня, но в порядке.

— Выгнал? — удивилась Хлоя.

Сойер пожал плечами:

— Нолан велел мне убираться прочь, поскольку у него есть какой-то мальчик для работы по дому. Замечательный мальчик, который всегда рядом, не пытается его обокрасть и вообще столп добродетели.

— Это хорошо. Таких столпов добродетели сейчас трудно найти.

— Мальчика нет, Хлоя. Он выдумал его.

— Возможно, отец пытается сохранить тебе время или сохранить лицо. Свое лицо.

— Сохранить свое лицо?

— Да, это глупая мужская гордость.

— Ты не понимаешь, — мрачно ответил Сойер. — Я никогда тебе не рассказывал, каким был.

— Ты был трудным ребенком. И что? Многие из нас были такими.

— Ты не знаешь.

— Я знаю, какой ты сейчас. Это все, что имеет значение. Ты преданный, сильный, заботливый…

Сойер фыркнул, повернулся спиной и продолжил красить. Видимо, их разговор окончен. А главный вопрос, ради которого она приехала, остался без ответа.

— У тебя есть другой валик?

— Нет.

Она втиснулась между ним и стеной.

— Привет. Меня зовут Хлоя, и, если ты еще не заметил, мы друзья. Правда, только когда голые, но тем не менее. А друзья не скрытничают. Если тебя разозлил не отец, тогда что это было?

— Мы больше, чем только голые друзья.

— Вот и расскажи мне. Если это я рассердила тебя, думаю, имею право знать чем.

— Это не ты.

— Тогда на кого ты разозлился?

— На себя. — Сойер вздохнул. — Могу только сказать, что это дела ДЕА. Мы ждали сообщение, а поскольку я находился вне досягаемости, то получил его слишком поздно.

Боже! А все потому, что из-за них он задержался на грязевых источниках.

— О, Сойер. Мне так жаль, — виновато сказала она. — Я могу что-нибудь сделать для тебя?

— Это твой единственный вопрос?

— Нет, у меня их целый десяток, но я стараюсь не надоедать тебе своей импульсивностью.

Он тихо засмеялся.

— Как тебе удается быть одновременно такой полезной и такой вредной для меня?

— Это мой особый талант.

Хлое не нравился его взгляд. Ода не хотела стоять здесь, дожидаясь, пока он скажет, что они расстаются. Она знала это. Чувствовала.