Снег (СИ) - "Сельман Зик". Страница 5

  И тогда я рассказал ей про Вадима. Мы познакомились на одной из

  студенческих вечеринок в общаге. Он был красив какой-то жестокой красотой. От него веяло агрессией и силой, что само по себе было вызовом. Всю жизнь любил сильных людей. Если не психологически, то физически - обязательно. Красота тела возбуждала, но сложный характер и интеллект, заключённые в красивом теле, просто сводили с ума. Вадим бал как раз таким. Сначала мы стали друзьями, потом любовниками. То было время, прожитое под лозунгом: "Ни дня без секса!". А трахался Вадим просто сверхъестественно. Причём в любой роли. Его тело, натренированное борьбой, выгибалось в самые причудливые формы, доводя меня до безумия. Первое время я жил, словно в тумане. Когда Вадима не было рядом, тело ломило, будто он был моим наркотиком. Знакомые губы снились по ночам, доводя до оргазма. Со временем до меня дошло, что, кроме секса, его ничто во мне не привлекало. Сейчас я не вижу в этом ничего плохого, но тогда студент третьего курса Сергей Волков был романтичной и чересчур чувствительной натурой, жаждущей возвышенных отношений, а не банального траха на каждом углу. Хотя и без этого не обходилось.

  В один прекрасный день Вадим дал понять, что моё обожание стало для него обузой. Если бы был девушкой, слёз и соплей было бы выше крыши. Вместо этого меня скрутила жуткая депрессия. Я обозлился на весь мир, стал замкнутым, агрессивным. Записался в тренажёрный зал, чтобы хоть как-то избавляться от нерастраченной энергии. Увлёкся плаванием. К концу третьего курса вылечился от сексуальной зависимости и приобрёл полезный жизненный опыт, иногда переходящий в цинизм. Перестал лезть к людям в душу, но и сам закрылся; перестал ждать от них чудес, но и сам уже ничего не обещал. Я стал проще относиться к жизни. Правда, до сих пор не знаю, было ли это к лучшему...

  К середине четвёртого курса на счету загрубевшего в мышечном совершенстве студента были с десяток сексуальных побед и пара разбитых девичьих сердец. Всё шло своим, с виду правильным, чередом, но что-то мелкое и гаденькое будоражило по ночам, мешало наслаждаться разгульной студенческой жизнью.

  Светке я рассказал лишь половину этой истории, ибо на тот момент был

  счастлив и вполне доволен жизнью.

  Теперь, когда за окном была морозная ночь, на кухне вкусно пахло

  картофельным пюре и жареной курицей, а мама копошилась в поисках махрового полотенца для своего любимого сына, воспоминания о дне признания казались забавными и доставляли удовольствие. Всё-таки мне очень повезло с семьёй!

  Тело налилось свинцовой тяжестью, синяки (а без них точно не обошлось) вспыхнули тревожной болью. Полотенце пришлось

  ждать в джинсах и футболке. Шокировать родителей своим "покалеченным" видом не хотелось. Отец бы этого точно не оценил.

  - Держи, Серёж. - Мама протянула мне тёмно-синее полотенце. - Только давай недолго. А то всё остынет.

  - Ага.

  Заперевшись в ванной, я наконец-то снял с себя джинсы и футболку. Трусы решил обязательно выстирать. На них предательскими пятнами белели следы недавнего приключения. Бёдра и спину покрывали бордовые синяки, отдающие тупой тянущей болью при касании. В целом всё выглядело не так уж и плохо. Паршиво было только на душе.

  Горячие струи укололи шею, окатили спину тёплой волной, прошлись по

  ягодицам, внутренней стороне бёдер, лодыжкам, скользнули на белое матовое

  покрытие ванны, устремляясь в водосток. Я стоял под душем и тщетно пытался

  отогнать воспоминания о нём. Под закрытыми веками вспыхивали самые яркие моменты нашей встречи. Будь она проклята!

  Член тут же поднялся. Мало тебе, гигант ё%аный?! В итоге помывка затянулась на пять минут. Из ванны я вылезал чистым, раскрасневшимся, но всё равно неудовлетворённым. В запотевшем зеркале отражался молодой мужчина среднего роста. Широкие плечи, рельефные мышцы груди и живота выдавали заядлого спортсмена. Прищуренные серые глаза, сильные руки и ноги. На левом плече - татуировка в виде волчьей головы. На левом виске - белёсый шрам от давнишней драки. Господи, откуда в этом теле столько слюнявой романтики?!

  Свежие боксеры приятно холодили кожу, скрывая самые большие синяки.

  Остальные стали практически незаметны. В случае чего их можно было списать на "производственную травму" во время очередной тренировки. Мать с отцом, пожалуй, не заметят, а вот от Светки хрена с два утаишь.

  Ужинал я в компании матери. Выслушал, как терапевт Юрка Клыгин пришёл на работу пьяным, как медсестра Таня опоздала на работу и поругалась с главврачом Павлом Николаичем, как "ни с того, ни с сего" дети стали подхватывать простуду. Мама искренне удивлялась и восклицала: "Не сезон ведь! До марта ж ещё два месяца. Чудно!". А потом добавляла:

  - Ты ешь, ешь. Ещё положить?

  Я благодарно мотал головой. Кто же наедается на ночь?

  - Мам, вам подарки сейчас дарить или завтра?

  - Ну зачем ты деньги тратишь? Не нужны нам никакие подарки!

  Мама завела старую пластинку.

  - Значит, завтра подарю.

  - Как хочешь.

  Мама погладила меня по голове, поднялась, убрала остатки хлеба в деревянную хлебницу с безвкусным алым цветком на крышке, налила в стакан сока и поставила передо мной. Выходя с кухни, она обернулась и добавила:

  - В холодильнике - мандарины и бананы. Ешь. Я спать пошла. Завтра - на

  дежурство до пяти.

  - Ага.

  Я остался один на один с остатками пюре и парой крупных куриных

  костей на тарелке. Пюре доел, остальное выкинул в мусорку. Пять минут пил

  сок, потом залез в холодильник. Сначала потянулся за бананами, но дядюшка Фрейд не зря трудился ночами и писал свои занимательные сочинения. От одного вида любимого фрукта бросило в жар.

  - Бл$дь! Только паранойи не хватало!

  Из прохладных глубин холодильника был извлечён пакет с абхазскими

  мандаринами. Маленькие оранжевые плоды умещались на ладони и издавали дурманящий цитрусовый аромат.

  Я не жил с родителями уже больше шести лет. Через год после моего отъезда в Москву родители переселились в мою комнату, освободив зал. Третья комната оставалась за Светкой. Ей же достался мой любимый раскладной диван. В зале появился новый гарнитур, который я сам помог выбрать. Ничего похожего даже на IKEA в местных магазинах не было, поэтому на поиски ушло несколько дней. Родители хотели плюнуть и купить мебель в традиционном русском стиле "как у всех", но моё дизайнерское образование всё-таки взяло вверх.

  В тёмном зале горел телевизор. "Арсенал" забивал "Ювентусу" третий гол, но отца это мало интересовало. Уютно, развалившись в кресле, он негромко похрапывал.

  - Па!

  Отец встрепенулся, посмотрел на меня невидящими глазами.

  - А... Серёж. Мать тебе постелила. Ложись. Я пойду.

  - Ага, - ухмыльнулся я. - Завтра расскажу, как доиграли.

  - Светка звонила. Она через сорок минут придёт. Так что ты не пугайся.

  - Постараюсь. А где её носит в такое время?

  - Вот сам у неё и выяснишь, а потом мне расскажешь.

  Отец потрепал меня по голове и скрылся в темноте коридора. Я поворочался на свежем белье, попереключал каналы, натыкаясь то на старые отечественные фильмы, то на дешёвую американскую эротику. Потом плюнул на всё, выключил телевизор и уснул мёртвым сном. Светка вернулась через полтора часа, но я этого уже не услышал.

  3.

  31 декабря, суббота

  Надо ли говорить, что спал я плохо? Сон тревожил развратными образами, которые подбрасывало подсознание. Похоже, оно перевыполняло какую-то одному ему известную норму, посылая эротические - нет! порнографические - картинки в мою бедную голову, разметавшуюся по подушке.