Светорада Медовая - Вилар Симона. Страница 12

Старик приходил еще несколько раз. Однажды принес какую-то мутную жидкость, от которой исходил неприятный запах, и, сообщив изумленному Стеме, что это собачий жир, велел поить им Светораду. А потом явился со шкурами и посоветовал парню сшить для себя и жены теплые одежды, ибо, несмотря на ясные дни, пора было готовиться к холодам. Тыкая иглой в проделанные шилом отверстия, Стема что-то кроил, сшивал, пока наблюдавшая за ним Светорада не сказала, чтобы он отдал ей свое рукоделие, и принялась за шитье сама. Силы-то уже понемногу возвращались к ней.

Как только Светорада стала подниматься, волхв как будто и вовсе забыл о них.

Так они и прожили какое-то время, пока в лесу не поблекли богатые краски осени, и не пришло ненастье с туманами и повисшей в воздухе моросью. Все вокруг предвещало скорый приход Морены-Зимы. Вот тогда-то волхв снова пришел. Света в тот день была одна на хозяйстве, поэтому испугалась, увидев лохматого длиннобородого деда, возникшего на пороге. Тот, окинув все строгим взглядом, остался доволен. В его жилище царил порядок: земляной пол подметен, шкуры на лежанке разглажены, а в котелке над очагом булькало вкусное варево из перепела. Светорада, помня, что тут они только гости-постояльцы, стала торопливо объяснять волхву, что, дескать, муж на охоте и кудесник, ожидая его, может подкрепиться ее стряпней. И пока похлебка варилась, поспешила выложить перед ним остатки холодной жареной зайчатины, а также лукошко отборной клюквы, которую сама собирала.

Волхв не отказался, молча ел, даже жмурился от удовольствия – настолько удалось княжне горячее варево, приправленное корешками и брусничной выжимкой.

Когда вернулся Стема, он застал жену и старика мирно беседующими. Волхв и княжна даже посмеивались чему-то, обсуждая повадки зверей. Стема только подивился, что угрюмый лесной дед так весел и говорлив, хотя и знал, что его ладу не зря назвали Светорадой: был у нее дар любому прийтись по сердцу и одарить добросердечием и приветливостью, отчего даже самое хмурое чело разгладится. Однако приход Стрелка, заставшего лесного ведуна хихикающим с молодой женщиной, похоже, смутил волхва. Стема даже почувствовал вину, оттого что явился некстати. Но оказалось, что его-то как раз и ждал ведун.

– Вот что, дети мои, – изрек дед, – я не жаден до крова, мог и дальше вас гостями тут оставить. Да только вы не лесные люди – мне и в воду глядеть не пришлось, чтобы понять это. Вам нужно жить среди людей, алее оставить духам и волхвам. Завтра я укажу место, откуда лесная тропа поведет вас дальше. Идите по ней, пока не достигнете кургана, могилы родовой, подле которой высится мощный столб покровителя небес и людских ремесел Сварога славного. Положите у изножия столба требу [47] – сказал волхв, кивнув на сброшенную Стемой у порога подбитую лань, – потому как Сварог к оленинке очень охоч. А как бог примет подношение, идите за его тень, чтобы, переступив на зорьке межу тени, оказаться уже в землях племени вятичей. Вот и пробирайтесь к большой реке Оке, спросите там князя Держислава. Сейчас как раз прошла Макошина неделя, [48] Держислав Вятический только свадьбу отгулял, потому счастлив и весел. Думаю, примет он вас по-доброму. Ты, – произнес волхв, ткнув пальцем в грудь Стемида, – воин, а такие Держиславу нужны. Ну а тебе, красавица, от меня подарок. Примерь. И пусть все думают, что ты из племени вятичей.

Он протянул Светораде рубаху, вышитую знаками Даждьбога – спиралями, кругами посолонь, – и клетчатую поневу, подол которой тоже был украшен спиральными узорами из вшитой проволоки, как носили вятичи.

Так судьба влюбленных была решена. И хотя им хорошо и покойно жилось вдали от всех в лесу, волхв был прав: они не были лесными отшельниками, им хотелось вернуться к людям, но только туда, где бы их никто не знал. А племя вятичей, неподвластное Руси и киевским князьям, живущее своим миром и своей жизнью, вполне могло стать родным и для них.

На другой день волхв явился проводить их. Они ждали его, и, едва он приблизился, молодые люди, взявшись за руки, вместе шагнули навстречу.

Стема сказал:

– Мы тут в лесу совсем счет времени потеряли, но ты напомнил нам о Макошиной неделе, когда люди объединяются в семьи. Вот и подумалось нам: не совершишь ли и над нами обряд? Мы живем вместе, как муж и жена, но небеса не будут к нам милостивы без обряда, пока такой, как ты, не произнесет заветное слово над нами.

Волхв выполнил их просьбу. Был стылый туманный день. Стема и Светорада стояли, соединив руки, и слушали положенные в этом краю брачные слова. После того как они произнесли свой обет, их лица засияли, будто озаренные солнцем.

Когда прощались с волхвом, Светорада осмелилась спросить:

– Как твое имя, вещий человек?

Это был дерзкий вопрос, и девушка поспешно пояснила, что старик, дескать, первый, кто помог им, от него они видели только добро, а потому она хочет назвать своего первенца его именем. Однако кудесник ответил странно. Окинув взглядом тонкую девичью фигурку Светорады, он сказал, что ей еще нужно постараться выносить этого сына, а имя сами боги подскажут. И еще добавил задумчиво:

– Ты хоть и хрупкая, но судьба у тебя сильная. Вскоре тебе предстоит познать ее силу. Однако мне ясно: ты сильнее судьбы твоих врагов, сколько бы их ни встретилось на пути. Правда, каждый из врагов… будет любить тебя! – закончил он неожиданно.

Эти слова озадачили Светораду. Весь остаток пути она была тиха и задумчива.

Впервые они поверили, что их жизнь, возможно, устроится, после того как князь Держислав Вятический принял Стему в дружину с полагавшимся на воинской службе содержанием. Однако их радужные надежды истаяли, когда князь вятичей оплошал в войне с хазарами и взялся выплачивать им дань. Ибо не столько подчинение Хазарии было опасно для Стемки со Светорадой, сколько то, что сразу после этого к Держиславу из Киева должно было прибыть посольство. Послы собирались сговориться о том, чтобы князь вятичей платил дань им, а не хазарам. И хотя еще неведомо было, придут ли они к единому мнению, беглецам стало ясно: их никто из Киева не должен видеть.

Влюбленным вновь пришлось пуститься в бега и нестись по земле, словно сорванному с ветки листу. Они двинулись в самую распутицу, когда кони спотыкаются на подмерзшей грязи, а санного пути еще нет. Благо, что сперва им удалось пристать к ватаге, отправившейся на охотничий промысел в земли мещеры. Однако остаться там они не решились: уж больно настойчиво присматривался к Светораде вождь мещеры. Зато в племени голядь они могли бы укрыться, благо, что те от иных народов держались в стороне, ни с кем не желали знаться, однако и на пришлых смотрели недоверчиво и мрачно. Светорада первая стала побаиваться этих полудиких жителей, да и Стеме среди них не по себе было. Поэтому, разведав о поселении словен в Ростове на великом озере Неро, они собрали вещички – и в путь.

Дорога оказалась непростой: зима уже разошлась вовсю, жилья в пути попадалось мало, только изредка низкие избушки дымили очагами среди глухого ельника, но и там путников не очень привечали, считая их скорее нелюдью чащоб, а не мирными жителями. Однако было и много хорошего в это трудное для них время – полное согласие между влюбленными, счастья которых не могло затмить ни одиночество среди вековечных боров, ни тяготы пути, ни холода и метели.

И вот теперь… Стема прислушался к спокойному дыханию жены. Она была его радость, его подруга и любовь. Раньше он и представить не мог, что в жизни бывает такое счастье. Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, они ценили свое счастье и готовы были на все, только бы сохранить его. Стема очень уважал жену за то, что, как бы ни приходилось туго, Светорада никогда не жаловалась и не хныкала, не кляла долю свою за то, что отказалась от спокойной и благополучной жизни ради того, к кому позвало сердце. И все же Стема понимал, что не будет ему покоя, пока он не вознесет свою любимую, обеспечив ей достойное положение, чтобы она не знала лишений и страха, чтобы ни в чем не нуждалась.

вернуться

47

Треба – ритуальное жертвоприношение.

вернуться

48

Макошь – главное женское божество славян, богиня плодородия, покровительница женской судьбы и всех женских работ Макошина неделя – время между последней пятницей октября и первой пятницей ноября, период сватовства и свадеб.