Гостья на замену - Бэлоу Мэри. Страница 12

Мистер Такер был согласен и парочка исчезла в гостинице, чтобы согреться и подкрепиться.

Ольга Гарнетт решила, что ее утреннее газовое платье будет красиво развеваться во время прогулки вдоль утесов. Сэр Чарльз скривился и натянул свою бобровую шапку почти до бровей.

— Не только утренняя пташка, — ворчал он, — Но еще и уличная.

Люси Стернз под руку с мистером Шимптоном уже удалялись от гостиницы.

— Идем на берег, Флоренс? – спросил мистер Маллинз, — Вы знаете, как спуститься вниз? Должен признаться, что мне не приходилось бывать на этом необычном участке береговой линии.

— Здесь есть совершенно безопасная тропинка, — ответила она, — Хотя и довольно крутая.

Герцог Лэнгфорд, вскинув бровь, поглядел на Клэр.

— О, да, пляж, — воскликнула она, — Это другое излюбленное место, куда мы летом обычно приезжаем на пикники. Иногда мы даже купаемся, как дети.

— Возможно, Клэр, — улыбнулся он, — Вам, придется нести меня по этой крутой тропинке. Но, во что бы то ни стало, мы с вами попытаемся спуститься.

Она засмеялась, взяла его за руку и они зашагали впереди другой пары. Он позволил ей идти первой по извилистой грязной тропе, ведущей от верха утеса к большим скалам и камням поменьше на песчаном берегу. Она почти бежала вниз, легко и свободно, и он подумал, что она похожа на олененка. Если бы он не знал ее и никогда не видел ее лица, то подумал бы, что перед ним сущая девчонка. Он улыбнулся и припомнил свое первое, всего двумя днями ранее, впечатление о чопорной мисс Уорд.

— А вы знаете, что это может быть губительно для моих гессенских сапог, — сказал он, когда они оказались внизу и пробирались между скалами к берегу, — И я дрожу при мысли о том, что может сделать с ними песок. Увидите, Клэр, гнев моего камердинера будет ужасен.

Она весело рассмеялась, и он окинул взглядом сверкающие глаза, розовые щеки и спутанные пряди волос, которые ветер вытянул из-под шляпы.

— Тогда вы должны будете поставить их снаружи у двери и сбежать, — сказала она.

— Это будет самым впечатляющим из того, что когда-либо совершал герцог, — засмеялся он, схватил ее за руку, и пустился бежать, — действительно бежать, — бежать с ней вниз, к берегу, к наступающему приливу. Если она выглядела девчонкой, то и он чувствовал себя совершенным мальчишкой.

— Обычно мы стояли у самого края воды, — вспоминала она, — соображая, насколько близко можно подойти, чтобы не намочить ботинки. Боже мой, какой выговор мы получали, когда возвращались к родителям!

— И я полагаю, вы намерены сделать это снова, Клэр. Мой камердинер уволится. И что тогда прикажете делать?

— Ну, — ответила она, — Вы можете попытаться чистить свою обувь самостоятельно.

— Что? – Он посмотрел на нее в притворном ужасе, — Или, точнее, как?

В постелях своих любовниц и куртизанок он привычно шептал всякий любовно-сексульный вздор. Он не привык говорить глупости беззаботно, просто так. Но он целый час нес околесицу, пока его ботфорты намокали, а она, хихикая, стояла на безопасном расстоянии, — не смеясь, а именно хихикая, — а потом они пошли вместе по кромке воды. Ветер дул им лицо и они шли, обхватив друг друга за талию.

Они остановились, когда дошли до остова разбитой лодки, почти полностью погребенной под сырым песком.

— Она была здесь даже тогда, когда я была ребенком, — сказала она, — Я полагаю, это совершенно прозаичная рыбацкая лодка, отслужившая свой век, но мы придумывали о ней всякие истории с пиратами и сокровищами. Мы охотились за сокровищами у подножия утесов. Мы были уверены, что где-то здесь есть пещера, которую нам никак не удается найти.

— Полагаю, — сказал он, — Вы хотите привлечь меня к поиску пещеры и к охоте за сокровищами?

— Нет, — засмеялась она и, повернувшись к нему, закинула руки ему за шею, так, словно это было самой естественной вещью на свете, — Мы нашли их сто лет тому назад и потратили каждый пенни. Это были сокровища детства.

— О, да, — сказал он, и перед ним мелькнуло странное и мимолетное видение ребятишек, — ее собственных, — которым она рассказывает эту историю. Он почти видел, как они, стремглав несутся на поиски сокровищ. Ее дети, — и его дети.

— Джерард, — ее улыбка стала еще нежнее. – Как здесь красиво, правда? Когда я у моря, то всегда ощущаю такое изумление перед этим созданием творца. Я и немного побаиваюсь, и переполнена благоговейным трепетом.

— Да, красиво, — согласился он, обнял ее за талию и поцеловал. И улыбнулся ей. Этого у него тоже никогда не было, подумал он. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь целовал женщину просто в наслаждении от ее компании, от дружбы с ней. Их поцелуй значил не более этого. Но и не менее.

Когда она отняла руки и они стали рядом, как и прежде, обняв друг друга за талию и намереваясь продолжить прогулку, он подумал, хорошо, что прием Флоренс не рассчитан на неделю или две. Три дня такого пылкого воображаемого романа вполне хватит. Уже сейчас все усложнялось… Но он пока не будет забивать себе этим голову. Впереди еще остаток этого дня и целый завтрашний день, чтобы получить удовольствие от их отношений.

— Флоренс и Маллинз пошли в другую сторону, — сказал он. – И исчезли из виду. Как вы полагаете, Клэр, они уже вернулись в гостиницу? Какие все-таки робкие создания наши спутники, вы не находите?

— Да, — согласилась она. – Сидеть в душной гостинице, когда могли бы быть здесь.

— Стынуть на ветру, — заметил он, — портить цвет лица и губить обувь.

— Ну очень робкие, — опять согласилась она.

И они двинулись дальше, смеясь и болтая о всякой ерунде, запыхавшись, взобрались по крутой тропинке на вершину утеса и направились в гостиницу, которую ни за что на свете не хотели признавать теплой, уютной и гостеприимной.

Они вошли внутрь, все еще смеясь над какой-то ерундой. Герцог подумал, что все десять их спутников смотрят на них так, будто у обоих выросло по второй голове. Взглянув на Клэр, он отметил, что ее щеки, как, впрочем, и нос, были краснее яблок. Волосы, выбившиеся из-под шляпы, выглядели так, словно их месяц не касался гребень. Он глянул вниз на свои сапоги и скривился. По крайней мере, раньше он бы сделал именно так. Раньше, но не теперь. Теперь он ухмыльнулся. И Клэр никогда не выглядела восхитительнее, чем а этот момент.

***

Вечер прошел быстро. Действительно, после возвращения в Карвер Холл, гости оставались вместе совсем недолго, так как некоторые дамы сослались на усталость после дневной поездки, а сэр Чарльз Хорсфилд совершенно откровенно заявил, что не испытывает отвращения при мысли о том, чтобы отправиться в постель до полуночи, хотя, конечно, вовсе не для того, чтобы спать.

Но им не было позволено удалиться так рано. Леди Флоренс настояла на том, чтобы гости исполнили несколько номеров, чтобы задать настрой ко дню Святого Валентина, празднование которого состоится завтра. В результате последовали пение, декламация, один очень короткий рассказ, две неприличные шутки и один танец, исполненный Ольгой Гарнетт соло.

Клэр играла Бетховена. Закрыв глаза, она представляла себе море. Не то, которое видела днем, а море ночью, с лунной дорожкой, бегущей по водной ряби. И крепкие руки, обнимающие ее за талию, и широкое плечо, на котором покоилась ее голова.

Герцог Лэнгфорд под аккомпанемент Клэр спел одну из баллад Роберта Бернса. Сосредоточившись на сопровождении, она слушала его и думала, какой у него неожиданно красивый тенор. И Бернс никогда не звучал так романтично.

— О, Джерард, — воскликнула леди Флоренс, когда отзвучали аплодисменты, — Я и понятия не имела, что вы скрываете такой талант!

— Отголосок детских праздников, проведенных в семейном кругу, — сказал он, прикрыв глаза. Он шевельнул рукой, отыскивая ленту лорнета. – У меня был выбор либо петь, либо играть на скрипке. Одно время я пытался играть, но отец предложил принести из кухни кошку, чтобы она составила мне дуэт.

Он говорил тем самым скучающим голосом, который Клэр не слышала весь день.