Зарождение тьмы (ЛП) - Дюваль Дайан. Страница 44

Должно быть, Роланд винил себя еще сильнее из-за этого.

– А что же твой брат?

– Когда он пришел забрать мое тело после того, как Беатрис должна была меня заколоть, я слишком сильно стукнул его и раздробил череп. А из-за еще не затянувшейся раны в груди, если бы я попытался его исцелить, то остался бы слабым и беззащитным… поэтому я ничего не сделал, просто дал ему умереть.

Стража мучило чувство вины, несмотря на то, что его брат с ним намеренно сотворил. Сара опять легла и вытянулась на Роланде, накрыв его, словно одеяло.

– Мне очень жаль.

Он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Это случилось давным-давно.

– Но я же вижу, что тебе все еще больно.

– Да, – неохотно сознался он.

– Может она солгала и о твоих детях. – Эти слова Беатрис ранили его, как ничто другое.

– Я уверен, что солгала.

Сара посмотрела на него.

– Откуда?

Роланд улыбнулся.

– Я же говорил, что родился с особыми способностями.

– Да.

– Эти способности передались мне по линии матери, которая обладала похожими. У моего отца их не было. После смерти моей матери он снова женился, и моя мачеха родила Эдварда и трех дочерей, ни один из них не был одаренным. – Роланд нежно улыбнулся. – Мой сын был прирожденным целителем, а дочь владела телекинезом. Эдвард им не отец.

Видно было, что Роланд любил своих детей. Сара представила себе небольшую копию возлюбленного, гордо расхаживающую по замку, подражая отцу, из которого его прелестная сестра вила веревки, и улыбнулась.

– Как их звали?

– Томас и Эмма.

– А что произошло потом? Ты остался?

– Да. Я не знал, куда податься, поэтому тайно похоронил Беатрис и Эдварда, а все считали, что они вместе сбежали. Было очень сложно. Я все еще привыкал к переменам и страшился того, что подумают другие. Я объяснил мою чувствительность к свету редкой болезнью, которую подцепил, когда мои похитители переправили меня на Святую землю.

Сара поджала губы.

– И тебе поверили?

– Некоторые – да, другие – нет, поэтому и боялись меня. В то время многие погрязли в суевериях.

– Слыхала.

– Иногда я и сам себя пугал. После случившегося с Беатрис меня тревожило, что я ненароком могу навредить детям, я почти боялся находиться рядом с ними. Затем появился Сет, который помог мне многое понять.

– Откуда он знал про твою природу и что тебе необходима помощь?

– Понятия не имею. Он намного старше меня, его способности невообразимы. Похоже, что Сет всегда чувствует, когда одаренных обращают, и отправляется им на помощь, обучает и со временем показывает, как защищаться и охотиться на вампиров. Если он сам занят, то назначает в наставники другого бессмертного.

Сара нахмурилась.

– Тогда почему же он не пришел, когда вампир похитил тебя? Почему не освободил? Ты же провел в темнице многие месяцы.

– Ему труднее почувствовать одаренных, чем бессмертных, а полностью я обратился как раз до того, как сбежал. Сет почувствовал трансформацию и стал меня искать. Но нужно понимать, что тогда нас было не так много. Поэтому, если он попадал в угодья вампира, то должен был сначала убить чудовище, а потом заниматься остальным.

– Ах, вот как. Мне просто тошно от мысли, что ты так страдал.

Она обняла его покрепче.

Роланд поцеловал мягкие волосы на макушке Сары и перевернулся вместе с ней на бок. Какое странное ощущение. Непонятная легкость. Будто поделившись своими болью и гневом, которые так давно держал в себе, он наконец освободился от них.

Что это, если не удовлетворение, пронизывающее до мозга костей, пока они лежат вот так, касаясь друг друга ногами? Он столь давно ничего подобного не испытывал, что едва понял, что это такое. С удивительным чувством покоя Роланд осознал, что наконец может думать о своих детях, не вспоминая о предательстве Эдварда и Беатрис.

– Я десять лет управлял домом и смог вырастить своих детей, пока люди не начали замечать, что я не старею. – Он улыбнулся. – Эмма превратилась в милую и щедрую красавицу. Томас дорос почти до меня и так похорошел, что девушки дрались за него. Мои дети были чрезвычайно умны, и я очень гордился ими. Томас стал невероятно могучим рыцарем и получил шпоры на год раньше меня. Он был таким честным, весь в моего отца.

– Нет, весь в тебя, – тихо поправила Сара. Опустив голову, страж увидел, что она улыбается. Сара провела пальцем по его подбородку, так что по коже побежали мурашки. – Красивый, умный и благородный? Мне кажется, Томас просто копия своего отца.

У Роланда сдавило горло, а на глазах, к его изумлению, выступили слезы. В смущении он зарылся лицом в ее волосы.

– Ты рассказал им о своей природе? – спросила Сара, поглаживая его по спине.

Роланд с трудом сглотнул и только потом заговорил.

– Нет, я оставался столько, сколько осмелился. Проследил, чтобы Эмма вступила в счастливый брак с обожающим ее графом, убедился, что Томас готов принять титул. Затем я попрощался, уехал, а потом один из моих бессмертных собратьев отправил им послание о моей мнимой смерти.

Сара поцеловала Роланда в шею.

– Ты их еще видел?

– Наблюдал издалека сначала за ними обоими до самой их смерти, а потом и за внуками с правнуками.

– Наверное, бессмертие имеет свои минусы.

– Бывает. Я не единственный страж, отгородившийся от других. Привязываться к людям и наблюдать, как они стареют и умирают поколение за поколением, за несколько веков становится невыносимым.

И с Сарой будет то же самое. Через несколько десятков лет она сгорбится от старости, волосы поседеют вдобавок к морщинкам на милом лице, а Роланд останется таким же, как сейчас.

Он поспешно отбросил неприятную мысль, не желая, чтобы реальность вмешалась и лишила его счастья, которым наполняла его возлюбленная.

– Извини, мне самой неудобно спрашивать, но ты сказал, что тебя пытались убить две женщины. А кто вторая?

– Моя нареченная.

Сара что-то буркнула в его грудь.

– А звали ее случайно не Мэри?

Роланд нахмурился:

– Да, Мэри. Что ты о ней знаешь?

– Только то, что вы с Маркусом говорили о ней, когда он пытался отговорить тебя исцелять меня.

Понятно.

– Эта история намного короче. Я познакомился с ней в XVIII веке, потерял голову и попросил выйти за меня, а когда Мэри согласилась, рассказал ей, кто я. Она перепугалась, но я сумел ее успокоить, или, во всяком случае, мне так показалось. Она утверждала, что ей нужно время подумать, и я согласился. На следующий день Мэри ворвалась ко мне домой с полудюжиной людей, вооруженных ножами, колами и факелами. Они попытались убить меня.

И даже это воспоминание его не так тревожило, когда он держал в объятиях нежную Сару. Маркус прав: Мэри была дурой. Казалось, что он ее убедил своими речами, а потом она, вероятно, поделилась с сестрой и передумала, увидев ее реакцию.

Сара сжала его щеки в ладонях и заставила посмотреть себе в глаза.

– Роланд?

– Что? – Она была такой прелестной с растрепанными волосами и распухшими от поцелуев губами.

– Обещаю, что никогда не предам и не попытаюсь тебя убить.

И еще один щит, которым он оградил свое сердце, пал.

Роланд прикоснулся губами к ее губам.

– Я верю тебе, но, должен признаться… меня это чертовски пугает.

Он действительно поверил.

– Знаю. На твоем месте я бы тоже боялась. Но я никогда намеренно не причиню тебе боли. – Серьезное выражение ее глаз, сегодня скорее карих, чем зеленых, сменилось весельем: – Видишь, я сказала «намеренно»? Иногда случается, что все из рук валится и ничего не выходит, что выливается в синяки, порезы и ожоги. Так что если ты пробудешь со мной довольно долго, то случайно можешь стать жертвой моей неуклюжести и получить некоторые травмы.