Весенние ветры (СИ) - Романовская Ольга. Страница 14

— Что Вы, Арилан, я никогда не считала Вас назойливым!

Девушка еще ни разу не была в королевских покоях и теперь смотрела во все глаза.

Они вышли во внутренний дворик и через сад прошли к затерявшемуся в зелени жилищу Арилана. Тут было тихо, только пение птиц нарушало тишину. Магия. Догадка подтвердилась, когда девушка кожей уловила звенья специального заклинания, призванного оберегать покой монаршей особы.

Некогда Сеговеям принадлежал весь комплекс дворцовых построек, ныне принцу и его матери, вдовствующей леди Амасфеее Сеговей, принадлежала лишь малая часть бывших личных покоев, та, что не успели переделать для нужд государственного аппарата.

У дворца во дворце был собственный вход, не менее строгий и величественный, чем у Дворца заседаний: темные вертикали столбов, высеченные в камне рельефы с изображением герба Сеговеев. На башне реет полотнище королевского флага, но не одно, а вместе с флагом королевства — свидетельство того, что монарх подчиняется государству.

Миновав двух гвардейцев, охранявших покой Его высочества, они поднялись на высокое крыльцо и, миновав жерло тяжелых резных дверей, вступили в вытянутый поперек холл с рядами банкеток. Тут тоже дежурили гвардейцы. Арилан увлек свою гостью направо, туда, где была лестница — массивная, достаточно широкая для такой старинной постройки. На межлестничной площадке блестели в тусклом свете факелов (солнечный свет сюда не попадал) какие-то доспехи.

Королевские покои напомнили Заре замок отца — оформлены в том же стили, такое же чередование камерных и масштабных объемов, хаотично разбросанных по четырем этажам основного здания и еще двух башни. На большинстве из них лежала печать забвения — никто давно не пользовался ни помпезной столовой, ни двусветным бальным залом.

Арилан занимал третий этаж, его мать предпочла поселиться в башне — за годы изгнания успела привыкнуть к простоте. Принц тоже предпочел жить там же, но, к сожалению, не хватило места.

— У Вас, наверное, лучше, — смущенно пробормотал юноша, наблюдая за реакцией гостьи, с интересом осматривавшей комнату за комнатой. — У Советника ведь такой замок, да и дворец не хуже.

— Перестаньте, Арилан, мне все нравиться. Тут чувствуется дух времени, незримое присутствие прошлых хозяев.

— И не только прошлое, — вздохнул принц. — Я их иногда вижу по ночам.

— Кого? — не поняла девушка.

— Призраков мертвых королей. У них неприкаянные души.

— Это серьезно, Арилан, Вам просто необходимо позвать жреца Шеар-Хэ, пусть он вернет мертвых мертвым.

— Я уже позаботился об этом. Надеюсь, — он улыбнулся, — на этом ночные вылазки духов закончатся. Вы не подумайте, я не боюсь, просто неприятно.

Они устроились в камерной гостиной на половине принца. Позвонив в колокольчик, он попросил сообщить матери, что пришла дочь Советника, и осведомиться, не выпьет ли она вместе с ними чаю.

Амасфея Сеговей соблаговолила.

Это была уже немолодая, испещренная бороздками морщинок женщина, чрезвычайно высокая и стройная. Одета она была просто, но держалась с достоинством, какое и подобало женщине ее круга.

Вежливо приветствовав Зару и даже поклонившись — свидетельство признания более высокого статуса гостьи, первой дамы королевства, леди Сеговей взяла на себя заботу по наполнению чашек. Руки ее лучше всяких слов могли поведать о том, как она провела последние двадцать лет жизни. Она была задумчива и молчалива, скромно сидела в сторонке, по привычке вздрагивая от каждого звука. Девушке стало ее жалко, и, в то же время, она удивлялась тому, как много благородства сумела сохранить в себе эта женщина и передать своему сыну.

После чая Амасфея Сеговей извинилась и, сославшись на головную боль, удалилась к себе. Когда она ушла, сын по секрету рассказал, что всерьез опасается за ее здоровье.

Леди Сеговей и вправду выглядела больной — нездоровый цвет лица, тени под глазами, резко обозначившиеся скулы. Побывавший у нее врач не сказал принцу ничего определенного, но он догадывался, что это мать запретила говорить ему о своем истинном состоянии.

Амасфея Сеговей не держалась за этот мир: ее сын был в безопасности, вернул себе титул, снова стал полноправным членом высшего общества — что еще ей нужно от жизни? Она не могла ему больше ничего дать, Арилан в ней не нуждался, а посему весь смысл ее существования остался в прошлом, вместе с убитым супругом. Ей хотелось снова оказаться рядом с ним, ведь они были любящей парой, и Амасфея не цеплялась за тонкие ниточки жизни. Что ж, если она серьезно больна, если здоровье ее подорвано лишениями, недоеданием и физическим трудом, то она проживет столько, сколько ей отпущено, и не станет просить богов продлить ее дни. Там ее ждет Сорей, ее нежно любимый Сорей.

Сидеть в душных комнатах летом не хотелось, да и у Зары были намечены на этот день кое-какие дела (за прошедшие сутки ее планы успели поменяться трижды), поэтому она с готовностью поддержала предложение Арилана выйти в сад. Ему нужно было на урок фехтования, ей — домой, чтобы привести себя в порядок и успокоить Апполину, если та беспокоилась. Что-то теперь непонятно, кто из тех двоих: дяди и племянницы — больше за нее переживает. И, вообще, есть ли у эльфов эмоции? Допустим, сеньорита Апполина Рандрин — эльфийка всего наполовину, но уж точно не от мира сего.

Девушка заметила, что принц не спешит уходить, с горячим энтузиазмом проводит для нее урок ботаники (смешно: мальчик — а разбирается в цветах!), и пристальнее присмотрелась к нему. Так и есть — пытается понравиться, то руку подаст, то ветку кустарника придержит. Приятно.

Промелькнула мысль о том, что отец не был бы против, если бы они породнились с Сеговеями. Зара мысленно хмыкнула: ему надо, пусть на Амасфее Сеговей женится! И тут же рассмеялась, не удержавшись, представив эту картинку. Нет, Рэнальд Рандрин такой же противник обручальных колец, как она сама, он предпочтет вступить в схватку с демоном с любым цветом ауры, пусть даже багряной, чем позволит затащить себя к алтарю. Зато с таким легче: не станет ограничивать свободу ее личной жизни.

За разговорами они оказались в публичной части внутреннего сада вблизи подъезда Дворца заседаний.

Взгляд Зары случайно упал на площадку перед лестницей — Меллон Аидара! Стоит, вертит что-то в руках, с нетерпением посматривает на тяжелые двери.

Глаза на миг потемнели, от нахлынувшей злости и обиды девушка больно прикусила губу.

Наверняка, ждет ее. Ну, так вот, баронет, напрасно теряете время, она оскорблений не забывает.

Поборов в себе желание подойти и высказать ему в лицо все, что думает о нем и его постыдном поведении прошлой ночью, Зара на пару минут отошла вглубь сада, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Нет, ничего говорить ему здесь не нужно, ее позор не должен стать достоянием общественности, но безнаказанным поступок вероломного возлюбленного не останется. Она усмехнулась и накинула на зрачки пелену лазури. Он не достоин того, чтобы он нем так переживать, он отныне никто, просто один из.

— Зара, с Вами все в порядке? — встревожено поинтересовался принц.

Девушка хотела попросить оставить ее одну: тяжело разбираться со своими чувствами при посторонних, — когда боковым зрением уловила, что Меллон смотрит на них. Услышал ее имя? Наверное, понял, что она в саду, и теперь направился в ее сторону. Нерешительно — что, совесть проснулась?

У нее было два варианта: либо попытаться открыть телепорт и постыдно сбежать, либо с глазу на глаз объяснить, где и как она видела его после всего того, что случилось. Но Зара Рандрин выбрала третий вариант. Пленительно улыбнувшись Арилану, она беспечно сообщила, что потеряла колечко и пыталась его найти. Разумеется, принц тут же предложил ей свои услуги, а девушка, мысленно сплетя сеть заклинания, перенесла к клумбе с пионами первое попавшее колечко из своей комнаты. Просто диву даешься: на экзамене двух слов связать не можешь, а тут запросто такие перемещения вещей в пространстве проделываешь! Жаль, что никто не оценит! Хотя, Меллон бы сумел — почувствовал бы магию, но Арилан не волшебник, у него перед носом можно и не такое проделать.