Вкус мести (CИ) - "chate". Страница 22

Когда я понял что вампир вне опасности, меня самого уже сильно шатало, а в глазах то и дело мелькали черные мошки. Вскоре он должен был очнуться, так что я решил оставить его одного, и присмотреть за вампиром из-за зеленой преграды, пока он не уйдет.

Появившаяся весьма вовремя Береника, помогла мне дойти за границы, а затем вернулась к вампиру и наложила на него заклятие сна.

- Зачем? - поинтересовался я, оседая на землю у закрывшейся границы.

- Скоро тут будет много всадников. Я почувствовала их приближение, поэтому и пришла.

- А если это его враги?

- Хочешь, чтобы я сняла заклятие? Я могу, конечно, но не советую. Если это окажутся его враги, мы с ними справимся и отсюда, а если друзья, то им лучше о нас не знать.

Подумав немного, я согласился с ее словами, и не ушел, пока не убедился, что всадники не собирались причинять вреда Фадину. Я видел, как бережно его подняли и унесли к повозке, на которой уже лежало несколько раненых вампиров. А потом я еще долго сидел на том же месте, не в силах покинуть свой наблюдательный пункт, пока темнота не накрыла весь лес.

Мне было одновременно хорошо и плохо. Хорошо от того, что мой любимый остался жив, а плохо от того, что я никогда не смогу его так назвать, глядя в нереально-синие глаза с красными зрачками. Очнувшись, он не вспомнит меня и продолжит жить так же, как жил, а я… я тоже продолжу. Существовать.

Два дня я ходил сам не свой, не находя себе места, а потом возле границы снова появился ОН. У меня чуть сердце не остановилось, когда я снова увидел Фадина. Колени мои дрогнули, и я чуть не упал. Пришлось схватиться за ствол ближайшего дерева, чтобы не очутиться на земле. Хорошо, что рядом оказалась Береника. Она вышла к Фадину и спросила, что ему надо. Оказалось, что он хотел извиниться и поблагодарить. Дриада пообещала передать мне его слова, но упертый вампир все равно не ушел. Этот упрямец просидел перед границей из лиан больше суток, его даже дождь не прогнал. А я все это время сидел с противоположной стороны и не знал, что ему сказать.

Наконец, я решился. Наложил на себя заклятие невидимости и тихо вышел за границу. Подойдя к вампиру со спины, я замер, разглядывая его.

- Может, присядешь рядом? Разговаривать, когда твой собеседник стоит за спиной, не очень удобно.

Снимаю заклятие, какой в нем толк, если он все равно меня почувствовал, и сажусь рядом на траву. Сидим. Молчим.

- Я хочу извиниться.

Здесь эхо или мы это одновременно сказали? Искоса смотрю на вампира и встречаюсь с таким же настороженным взглядом.

- Тебе не надо извиняться.

И снова эхо. Такое совпадение вызвало у меня нервный смешок, больше похожий на зарождающуюся истерику.

- Можно, я первый? – опускаю взгляд на траву, не в силах смотреть на него. Он кивает, и я продолжаю:

- Я хочу извиниться за то, что Вам довелось испытать по моей вине, попав в плен. Я…

- Не надо. Я знаю, что ты не виновен в произошедшем. Знаю, что это ты кормил меня. И про кровь тоже знаю. Жаль, что узнал все это я слишком поздно. Почему сам не сказал?

Пожимаю плечами.

- Не думал, что поверишь.

Он понимающе кивает головой.

- Может, и не поверил бы. Тогда. Слишком зол был.

- Поэтому и молчал. А потом уже поздно было.

- Вот за это уже я должен просить прощения. И за то, что произошло в гостинице.

- Не нужно. Я все понимаю.

- Что понимаешь? – вампир вскинулся, а я почувствовал, как краснею.

- Тебе нужно было сбросить накопившийся негатив, а тут я. Вот и…

- Ничего ты не понял. Я и сам понял мотивы своих поступков совсем недавно. Я мстил тебе за то, что ты был более удачлив. За то, что унизил мое достоинство воина и лорда. Ты, более слабый противник, обыграл меня, фактически на моем поле, причем по моей же вине. Вот, что было самым болезненным ударом. Я мстил тебе за то, что ты мне неровня, но осмелился встать выше меня. Но больше всего я мстил тебе за то, что ты не преклонялся передо мной. Только вкус у моей мести оказался горьким, хотя поначалу это было не так.

Я почувствовал, как его исповедь болью отдается в моем сердце. Я ему действительно неровня. А после того, как утратил титул лорда, мне с ним за одним столом даже сидеть нельзя. Вампир же, не замечая ничего вокруг, продолжил изливать свою душу.

- Я только недавно понял, как был неправ. Я был слеп и эгоистичен до кончиков ногтей. Привык, что мир должен вращаться вокруг меня. Только после свинарника, и то не сразу, я понял, что воинская доблесть – не самое важное в жизни. За последний год понял. Когда потерял тебя.

Когда я узнал, что именно ты кормил меня и напоил кровью после наказания, у меня словно глаза открылись, но опять-таки не сразу, а после долгого переосмысления. От старых привычек, тем более, если им почти сотня лет, очень трудно отказаться. Я, наверное, путано объясняю?

Я отрицательно покачал головой, потому что сказать что-либо просто не мог. Чувствовал - если открою рот, точно заплачу. А он продолжил:

- Там, возле упыриных ям, я понял, что без тебя оттуда не уйду, хотя сам неоднократно запугивал тебя ими. Победить твоего отца в честном бою было не так уж трудно. Он больше брал силой, чем мозгами, а это один из признаков слабого воина. Настоящий воин должен уметь думать. Вот только в твоем присутствии это качество у меня напрочь исчезает. Нет, молчи и не возражай. Я не пытаюсь оправдаться, а констатирую факт.

Прибыв в гостиницу, я несколько раз заходил к тебе, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. А когда ты очнулся… Мне очень стыдно. Главную роль в моем недостойном поведении сыграло вино. Хотя нет. Нечестно оправдывать свои грехи тем, что немного больше выпил. Все это случилось из-за того, что я хотел тебя.

- Меня? – я не поверил тому, что услышал. Как он мог хотеть меня, этот блистательный во всех отношениях воин и лорд?

- Тебя. Ты мне грезился по ночам.

- Ты мне тоже, - выдыхаю так тихо, что сам себя еле слышу и заливаюсь краской стыда, но он услыхал.

- Тогда, возможно, ты мне позволишь исправить то, что я натворил?

- Как исправить? – не понял я.

- Позволь мне любить тебя. Я хочу показать, что смогу доставить тебе не только боль, но и удовольствие.

Я взглянул в его глаза, и даже вздрогнул, столько в них было желания и мольбы не отталкивать.

- Я… если это из-за того, что я давал тебе свою кровь, то я… это… ты же тоже спас мне жизнь. Там, у ям. А потом, когда мы… в гостинице, ты сделал все, чтобы убрать боль. Это было не так плохо. Правда.

Ну вот, я совершенно растерялся и не знаю, куда деть руки и глаза, а еще чувствую, как мое лицо буквально горит от смущения.

- «Не так плохо» вместо «хорошо» – это позор для меня. За свою жизнь я тебе благодарен, и если бы мог, отплатил бы собственной жизнью. Но не потому я предлагаю тебе ночь любви, что чувствую свою вину перед тобой, а потому, что я действительно хочу тебя. Именно тебя. Такого, какой ты есть. Милый, смущенный, нежный и даже немного испуганный. Мой инстинкт хищника буквально кричит схватить тебя, унести, спрятать и не отдавать никому, потому что ты - самая большая драгоценность этого мира.

Всхлипнув, я закрыл лицо руками, пытаясь скрыть от него свои слезы, но разве такое можно скрыть? Он обнял меня и прижал к себе так, что мое лицо оказалось прижатым к его груди. И тут меня просто прорвало. Я рыдал, скомкав его сорочку пальцами, и поливая ее слезами, а он гладил меня по голове и шептал какие-то ласковые глупости, словно я действительно представляю для него какую-то ценность.

Когда слезы все же иссякли, была уже глубокая ночь. Я пригласил его к себе домой, желая оставить на память о нем еще одно воспоминание, и там…

Ту ночь я могу с полным правом назвать ночью любви. Фадин был нежен и внимателен. Долго готовил меня, облизав и обцеловав каждый сантиметр моего тела. Первый раз я кончил, когда он ласкал мой член ртом, а прежде чем приступить к главному, он прошелся по моему телу еще раз, присовокупив легкие укусы к ласкам языком и губами.