Израненные (ЛП) - Уорд Х. М.. Страница 7

Гнев наполняет меня. Мне не нравится, как он говорит со мной. Когда он говорит последнюю часть, меня охватывает злость. Моя рука взлетает, и ладонь ударяет его по лицу. Питер даже не уклоняется. Он ловит меня за руку и прижимает к себе, до того, как я успеваю вырваться. Он держит ее, а в его голубых глазах потерянное выражение.

Паника скользит через меня. Я все еще чувствую то, что испытывала к нему вчера и позавчера. Я все еще хочу прикасаться к нему, целовать его, пробовать его. Мое сердце бьется быстрее, когда Питер наклоняется, сокращая между нами расстояние. Его губы так близко к моим. Если сократить оставшееся пространство, мы поцелуемся. Я не дышу, мое тело напряжено. Его рука при малейшем прикосновении посылает заряд электричества через все мое тело. То, как он смотрит на меня, заставляет мой желудок сделать сальто. Мне не нравится то, как он заставляет меня себя чувствовать, и в тоже время мне это нравится Я в ловушке, не в состоянии двигаться. Этот момент длится вечность. Я думаю о том, чтобы сократить расстояние, о том, чтобы прижаться к его губам, и обнимать его. Мой взгляд прикован к его губам, и когда я склоняюсь, Питер отстраняется. Он отбрасывает мою руку и делает шаг назад.

– Я не похож на своего отца – больше нет. Поцелуй что-то да значит для меня, и я не разделяю их с такими женщинами, как ты.

Если он ударит меня, это будет также больно.

– С женщиной, как я? – он кивает. – Что, черт возьми, это значит?

Питер снова подходит ближе и приближает свое лицо к моему. Он говорит быстро и порывисто:

– С женщиной, ослепленной моим именем, женщиной, которая не видит во мне никого, кроме Ферро.

Я дерусь с ним. Спорю, потому что мне это необходимо. Я хочу кричать и бить его по груди, поэтому я и делаю это. Питер не двигается. Его глаза сужаются, словно он ненавидит меня.

– Ты лгал мне.

– Я все еще мужчина, каким был вчера и мужчина, каким был неделю назад.

– Нет, это не так. Ты скрывал большую часть своего прошлого и ни черта мне не говорил! Ты лжец, как и он! – такой же, как Дин. Он всем улыбался и льстил, пока не набросился на меня. Воспоминание о предательстве Дина настигает и душит меня спустя много лет, и это такая же чертова штука. Я бью его в грудь снова. В этот раз Питер хватает меня за запястья и отбрасывает их.

Он прижимается своим лбом к моему и шепчет.

– Я не такой, как он. Как ты можешь говорить такое? После проведенного вместе времени, как ты можешь…

Слезы жгут глаза, но не проливаются.

– После проведенного вместе времени, как ты мог не сказать мне, кто ты на самом деле?

Разочарованный Питер отпускает меня и кричит:

– Потому что когда люди узнают, кто я, случаются подобного рода вещи! – он тяжело дышит и пробегает руками по волосам, сильно дергая их. Самое печальное выражение, которое я когда-либо видела, появляется в его глазах, когда он садится на стул и зажимает голову руками. – Черт побери, Сидни, это не из-за тебя. Я просто хотел начать все сначала. Это не из-за тебя.

Я смотрю на него мгновение. Я вижу, как он сжимает свои темные волосы и затем проводит руками по шее. Знаю, ему больно, и я ненавижу себя за то, что заставляю его, но не могу оставить все так, как есть. – Скажи мне, почему ты не дрался прошлой ночью. Дин заслуживает быть избитым до полусмерти, но ты этого не сделал. Почему?

Питер смотрит на меня. Его глаза темно-синего оттенка, почти черного. Они приковывают меня к месту и пронизывают меня. Я чувствую себя уязвимой и ненавижу его, но не двигаюсь. Свет из открытой двери вливается в комнату. Он рисует тени на красивом лице Питера, что делает его жестче, чем он есть на самом деле.

– Почему я должен отвечать? Ты просто используешь это против меня.

Я не поддаюсь искушению потянуть себя за волосы и закричать на него. Сделав глубокий вдох, мне удается придерживаться спокойного тона.

– Есть две версии тебя, которые друг с другом не сочетаются. Я спрашиваю себя, была ли с ложной версией последние несколько месяцев. Я знаю, ты умеешь драться. Знаю, ты все время дрался, но вчера вечером нет. Это было специально, и я хочу знать почему.

Питер смеется так грустно, что это разбивает мое сердце. Он встает и идет ко мне. Глядя на мое лицо, он говорит:

– Я дал шанс тебе узнать меня, ты им не воспользовалась. Я не даю второго шанса, Коллели. Ты больше не имеешь права спрашивать у меня подобное. Хватай бумажник. Мы идем ужинать, и ты оплатишь все, что не входит в стоимость этого пропуска.

Кажется, он проник в мою грудную клетку и раздавил мое сердце, но я не показываю этого. Мое лицо совершенно неподвижно, словно мне все равно. Я киваю и говорю:

– Справедливо. Ты весь день платил за бензин.

Разговор окончен, и мы в милях от того места, где я бы хотела быть. В глубине души я надеялась, что это, возможно, исправит нашу ситуацию, и Питер убедит меня, что он тот человек, каким всегда был, но он даже не пытается. Вместо этого, он закрывается от меня. Мое стремление вытолкнуть его из своего сердца усиливается. Питер Ферро никогда снова не познает ни одной моей частички.

Глава 7

Ужин прошел медленно и тихо. К тому времени, как мы направились в комнату, я была готова для длительного горячего душа. Питер открыл дверь и впервые включил свет. Я остановилась, как вкопанная, по другую сторону от двери. Питер врезался в меня, чуть не сбив. Он ухватил меня за руку чуть выше локтя и придержал.

– Ни хрена себе, – комната... У меня нет слов. Меня поразило обилие тканей, красного бархата и атласа. Ворсистый ковер цвета розы покрывал стену, кровать в форме сердца стояла в центре комнаты с соответствующим сердцеобразным зеркалом над ней. Я застыла, прижав руки ко рту.

Питер прошел мимо меня.

– Она милая старушка с интересным вкусом,– он опустился на кровать и начал снимать обувь. Питер поднял глаза, когда снимал второй ботинок. Я не двигалась. – Поэтому это похоже на порно семидесятых годов. Что в этом такого?

Мои глаза расширяются, и я смотрю на него.

– Там шест,– я иду и медленно провожу рукой по железному шесту посреди комнаты. Я двигаюсь осторожно, словно он может укусить меня.

Кривая ухмылка появляется на лице Питера.

– Ты такая скромница.

Я отдергиваю руку и поворачиваюсь к нему.

– Ты с ума сошел? Этот номер вызовет у скромницы инфаркт! Они лягут в кровать и будут наблюдать за собственной смертью в зеркальном потолке. Здесь шест! – мой голос сорвался в конце.

Питер стянул с себя рубашку и покачал головой. Я смотрела, как он это делал, и жалела об этом. У него такое красивое тело, что трудно отвести взгляд, но мне удалось. Мое желудок сделал сальто перед тем, как я повернулась.

– Так повесь свое белье на него и прекрати волноваться.

– Какие молодожены используют шест в свою брачную ночь?

Питер усмехнулся. Он встал с кровати, подошел ко мне и стал рассматривать мое лицо. Он стоял слишком близко, и, судя по его лицу, делал это нарочно.

– Я думаю, ты не волновалась, если бы видела танцы у шеста раньше. Ты же знаешь, что женщина на самом деле не занимается сексом с шестом?

Моя челюсть отвисает. Я произношу пронзительный звук и ударяю его в грудь.

– Да, я знаю это. И думаю, ты видел не один танец у шеста.

– Да, но только в стрип-клубах, – его глаза впиваются в мои. Они такие темные. Он удерживает мгновение мой взгляд и добавляет. – Как насчет приватного танца? – я собираюсь снова ударить его, но Питер ловит меня за запястье и останавливает. Это наводит на мысль, что в прошлый раз он мог остановить меня, но не сделал этого. Его глаза бегают туда-сюда по моим. – Прекрати меня бить, Коллели.

– Прекрати давать мне повод, Ферро.

Взгляд Питера ожесточается. Он отбрасывает мои запястья, словно они сделаны из иголок, указывает на кровать и говорит строгим тоном.

– Сядь, – звучит, как приказ. Я нервничаю. Что он, черт возьми, собрался делать? Я просто сажусь на край сердца, куда он указывает пальцем.