Во имя Жизни (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 25

— Угу, и подарить их доблестной галаполиции, — проворчала я. — Если ты «отдашь концы», деньги мне не помогут: изымут, и привет колония строгого режима. Нет, всё-таки, ты псих. Кем же ты работаешь, что с детства на химии, да ещё и под врачебным присмотром? На тебе препараты тестируют?! — мрачно поинтересовалась я.

— Нет, всё гораздо хуже, — ответил Барс ироничной улыбкой. — Это называется «профессиональный спорт», там по-другому не выжить и никаких результатов не достичь. Мне ещё невероятно повезло в этом вопросе с доктором и с тренером, они заботятся о моём здоровье. Ты чего? — вопросительно вскинул брови мужчина. Видимо, я очень характерно переменилась в лице.

— Кикку. Тебе. В задницу! — с расстановкой пробормотала я. — А ведь я вспомнила твою физиономию! Как сразу не опознала?! — я качнула головой, разглядывая сидящего в соседнем кресле красивого белобрысого парня с Земли. И хотелось бы поверить в совпадение, но я действительно его вспомнила. Просто обычно на всех кадрах после боёв лицо его отличалось повышенной несимметричностью, сложно было сопоставить. Да и поверить в такое было чудовищно сложно. — Зуев Иван, абсолютный чемпион Галактики по боям без правил среди гуманоидов. Первый, чтоб тебе, абсолютный чемпион — человек. И я с этим ещё в технике бодаться пыталась! — нервно хмыкнула я. — Нет, теперь я точно уверена, что ты — полный псих. Клинический! Какого… что ты тут забыл?! Как тебя вообще отпустили?! Кикку мне в горло! А папаша твой, надо думать, генерал Дмитрий Зуев?! — со всей возможной язвительностью поинтересовалась я.

— Не надо было тебе этого говорить, да? — с грустно-виноватой улыбкой уточнил он. — Дай угадаю. Именно отец повинен в твоих злоключениях, и помогать ты мне в связи с этим не будешь?

— Издеваешься?! — вытаращилась я на него, после чего расхохоталась, спрятав лицо в ладонях. Наверное, немного истерично, но… по большому счёту, меня можно было понять.

— Юна, ты чего? — настороженно уточнил Барс, аккуратно потрепав меня по плечу. — Ты в порядке?

— Я? Да более чем! — радостно всхлипнула я. — Нет, парень, теперь я в лепёшку расшибусь, лишь бы тебя вывезти. Ради того, чтобы посмотреть на рожу Зуева, когда он узнает, кто спас его сыночку задницу, я готова даже положенный срок отсидеть! Ох, Саблезубый, жалко, ты этого не видишь, — я разразилась новым приступом истерического хохота. — Ты бы оценил такую изящную месть! — продолжая похохатывать, я качнула головой.

— Месть? — уточнил рядом землянин, глядя на меня настороженно. Кажется, он сейчас усомнился в здравости моего рассудка также, как я пару минут — в его. — Я всегда полагал, что месть — это наоборот, убить кого-то, а не жизнь спасти.

— Это банально, пошло и грубо, такое подходит только глупым людям. А вот генерал — человек очень умный, а ещё у него есть совесть. С такими нужно тоньше, — всё ещё радостно, с предвкушением ухмыляясь, пояснила я. — Вот такую иронию Саблезубый бы точно оценил и даже, наверное, восхитился. Согласись, это ведь действительно прекрасно! Я уж не знаю, какие именно, но у него были давние личные счёты с твоим папашей и взаимная очень искренняя и глубокая неприязнь, почти ненависть. В конце концов генерал уничтожил и его, и всё, ради чего тот жил последние годы. Не знаю уж, сам он в этом участвовал, или вообще другое ведомство занималось, не важно; твой отец в данном случае скорее может служить персонификацией всей системы. Вырезать в ответ всю его семью до пятого колена? Нет, это слишком просто. К тому же, генерал тогда останется пострадавшей стороной, зачем? А вот осознанное спасение сына Зуева последней из воспитанников самого Саблезубого — совсем другое дело. Кикку мне в глотку, я уже готова отказаться от денег и помочь тебе бескорыстно, чтобы окончательно довести ситуацию до абсурда! — я опять захихикала.

— И эта женщина ещё меня психом называла, — задумчиво пробормотал собеседник. — Иронию я, конечно, оценил, но ты как-то уж слишком радуешься.

— Ты просто не был знаком с этим человеком, — весело фыркнула я. Да, давненько я так не смеялась. Да ещё в одно лицо… — Саблезубый был, конечно, тот ещё ублюдок, но ублюдок в своём роде уникальный, а в некоторых вопросах вовсе — благородный до идиотизма. Он придерживался какого-то не то старинного, не то просто редкого религиозного учения… в общем, я и сама подробностей не знаю, но такая вот шуточка — весьма в его духе. При таком раскладе получается, что он — приговорённый к смертной казни преступник — оказывается благородней своего на первый взгляд безупречного врага. Вроде как «ты меня убил, но я тебя прощаю». Кикку ему в задницу, я не смогу понятней объяснить, просто эта ситуация — как раз в его духе. Волей-неволей поверишь в посмертные проклятья и прочую лабуду.

— А из-за чего у них был конфликт? — поинтересовался Барс.

— Конфликт — не знаю, это было что-то очень давнее. Мне кажется, они по молодости служили вместе, и что-то у них там нехорошее и спорное вышло. Вероятнее всего, Саблезубого после того случая турнули из армии с волчьим билетом, и случилось это не без помощи Зуева. С другой стороны, зная этого типа, могло быть что угодно. Может, вообще твой папаша его за любимым развлечением застукал, и не сдержался, а тот обиделся.

— Догадываюсь, что ответ мне не понравится, но не спросить не могу. За каким таким развлечением? — мрачно хмыкнул мужчина.

— За тем, за которое в Федерации серьёзная статья полагается, — хмыкнула я. — Саблезубый любил молоденьких девочек. Не совсем детей, а где-то от двенадцати до пятнадцати лет — угловатых, худеньких и нескладных. В некоторых мирах такое в порядке вещей, да и в человеческой древней истории было, но сейчас у вас с этим строго. Справедливости ради стоит отметить, он принципиально договаривался полюбовно, никого не мучил и не насиловал, так что форменным моральным уродом даже я его назвать не могу.

— Кхм, — со странной интонацией кашлянул мужчина, задумчиво разглядывая меня. — И ты ещё за него мстить собираешься?

— Ну, ты в любом случае останешься не в накладе, — я пожала плечами. — А так… ещё неизвестно, что было бы со мной, если бы не Саблезубый. Мне почему-то кажется, ничего хорошего.

— Почему?

— Я ребёнком осталась на Гайтаре совершенно одна, — спокойно пояснила я. — Мать умерла, отец погиб ещё раньше. Шансы выжить, конечно, были, но вот в каком качестве — это уже вопрос. Я не претендую на роль эталона психического здоровья и уравновешенности; но если сравнивать, скажем, с Ашвилар, мои собственные проблемы устраивают меня несравнимо больше. И это ей ещё посчастливилось выкарабкаться с самого дна, а сколько людей остаётся там? Нет, Саблезубый, конечно, был не лучшим человеком в галактике, но я ему за очень многое благодарна. Несмотря ни на что. И с чувством глубокого морального удовлетворения сделаю ему на память такой подарок, как красивая тонкая месть одному из самых ненавистных людей.

— А у этого… Саблезубого имя было?

— Наверное, — иронично усмехнулась я. — Только я его не знаю. А что?

— Любопытно, — он пожал плечами. — С другой стороны, отец очень скрытный; не думаю, что он упоминал имя человека, с которым у него был серьёзный конфликт. Он предпочитает боевики или анекдоты рассказывать, а не драмы.

Некоторое время мы помолчали. Кажется, оба были заняты одним и тем же — укладкой в голове новой информации. Искоса поглядывали друг на друга, периодически встречаясь взглядами, и пытались примерить новые факты к сложившемуся образу. Не знаю, как у Барсика, а у меня получалось плоховато.

Картинка в голове всё никак не складывалась. Вроде бы, снялась основная часть важных вопросов, личность моего специфического спутника прояснилась, но… всё это никак не получалось сопоставить с сидящим рядом со мной человеком. Искренний, открытый, добрый — он походил на ребёнка из хорошей интеллигентной семьи. Причём именно ребёнка, даже не подростка. И при всём при этом назвать его инфантильным юношей не поворачивался язык: не сочеталась с этим определением его спокойная готовность к принятию серьёзных самостоятельных решений, периодически проклёвывающаяся почти циничная рассудительность, здравая самооценка и умение осознанно, с полным пониманием последствий, идти на риск.