Стриптиз для босса - Колли Джан. Страница 22

Брайан взял ее руки в свои и крепко пожал.

— Я бы очень этого хотел, — просто сказал он.

— Думаю, она не будет возражать, — сквозь слезы улыбнулась ему Мэдлин.

Их разговор прервала Кей, подойдя к ней с телефоном в руках. На ее лице отражалась внутренняя борьба.

— Это Льюис, — сказала она Мэдлин на ухо. — Послать его к черту?

Мэдлин обессилено закрыла глаза. Сейчас ей уже, была более-менее понятна причина гнева Льюиса. Кей рассказала ей, что его матери было предъявлено обвинение в связи с делами ее покойного мужа, точнее, в связи с махинациями Жака де Риса, когда мать Льюиса не глядя ставила свою подпись на документах, которые тот ей подсовывал.

— Здравствуй, Льюис, — помедлив, сказала она.

— Мэдлин?

В этот раз в его голосе слышалось явное облегчение. В нем не было и следа той холодной ярости, которой он окатил ее в последний раз, когда разговаривал с ней по телефону.

— Я не помешал? — До Льюиса, очевидно, донесся гул голосов. — Я звоню, чтобы сказать, что я очень, очень сожалею…

Ее глаза снова защипали слезы.

— Спасибо. Как твоя мама?

— Нам нелегко пришлось, но сейчас она в порядке. Я имею в виду порядок, который является для нее нормой. Думаю, хороший шотландский скотч поможет ей быстрее забыть об этом кошмаре.

Мэдлин улыбнулась, глотая слезы.

— Приглядывай за ней. Никогда не знаешь… — Дальше продолжить она не смогла из-за комка, вставшего в горле.

— Я буду в Куинстауне в среду, — сказал Льюис. — Нужно еще уладить кое-какие формальности.

— Ты приедешь в среду? На похороны?

На другом конце провода повисла тишина.

— Льюис? — неуверенно произнесла Мэдлин, подумав, что связь прервалась.

— Похороны? — До нее донесся его вздох. — Твоя мать умерла?

— Да. — Увидев, как Кей энергично машет ей рукой, подзывая к себе, она быстро сказала: — Пока, Льюис. Мне нужно идти.

Льюис никогда в своей жизни так не робел, как в эту минуту, когда такси везло его на ферму к Мэдлин.

Со стыдом и отвращением к себе он вспоминал о том, как заявил ей, что она уволена и через месяц должна освободить ферму. Так как Мэдлин была единственной, кто знал о той давней истории с отцом, Льюис решил, что она рассказала об этом репортеру, когда узнала, что он купил ее ферму через посредника. Он подумал, что таким образом она хотела ему отомстить. Ну а потом всплыли и все остальные подробности той истории, что и привело к аресту матери.

Как же сильно за эти два года месть впиталась в его душу, раз он подумал, что Мэдлин способна на такую подлость! — корил себя Льюис. Но, с другой стороны, разве можно было предположить, что Жак де Рис вдруг вообразит себя кающимся грешником и признается в содеянном? Ведь это было просто невероятно, хотя в конце концов так оно и оказалось!

А может, размышлял Льюис, с его раскаянием все было гораздо проще. Наташа, не простившая отцу того, что он бросил их с матерью, не выдержала и представила в суд имеющиеся у нее документы. Льюис пытался с ней связаться, но безуспешно. А когда все встало на свои места, его уже не интересовало, какой приговор вынесут Жаку де Рису или что побудило его сдаться властям: Льюис уже рассчитался с ним за свою разрушенную семью. Главным для него стало вернуть Мэдлин, которую, и в этом у него уже не было никаких сомнений, он любил так сильно, как не любил никого и никогда.

Когда она открыла дверь — бледная и уставшая после похорон, — он молча заключил ее в свои объятия. Мэдлин доверчиво прижалась к нему.

— Я бы приехал раньше, но не смог, — виновато прошептал он, уткнувшись лицом ей в волосы и с наслаждением вдыхая их запах.

— Главное, что ты приехал, — тихо сказала она. — Кей нужно было уйти, а мне так хотелось, чтобы со мной был близкий человек.

Его сердце пропустило удар. Она считает его близким человеком? Есть ли у него надежда, что его чувство не безответно? Он постарается завоевать ее любовь, но как же приятно помечтать о том, что она его уже хоть немного любит.

Не выпуская Мэдлин из объятий, Льюис повел ее в гостиную. Несмотря на свое горе, Мэдлин была безумно рада, что он рядом именно тогда, когда его тепло, его поддержка ей так необходимы.

Глаза ее вновь наполнились слезами, когда она вновь подумала о том, что осталась одна. Льюис… О, если бы он вдруг сказал, что она ему небезразлична, то сделал бы ее счастливейшей женщиной.

Из ее глаз потекли слезы, остановить которые было не под силу. Мэдлин сделала попытку вырваться из его объятий, но Льюис только сильнее прижал ее к груди и стал гладить по волосам, давая возможность выплакаться и облегчить душу.

В течение некоторого времени в комнате были слышны только едва слышные всхлипы.

— Извини, — сказала Мэдлин, когда слез больше не осталось.

— За что? — мягко спросил Льюис, поднимая ее заплаканное лицо. — За то, что позволила себе уступить обычной человеческой слабости? Но если хочешь, это останется только между нами.

Мэдлин впервые видела на его лице такую добрую и понимающую улыбку, и она согрела ей сердце.

— А как твоя мать?

— Полиция отпустила ее, когда стало понятно, что это не она пыталась обманом присвоить себе деньги страховой компании.

— Но как такое могло произойти?

— Я и сам удивляюсь. До сих пор понять не могу, с чего это Жак решил стать кающимся грешником.

— Жак? — переспросила Мэдлин. Ее удивление было столь велико, что на секунду она даже забыла о своем горе.

— Он чистосердечно во всем сознался, но потребовалось время, чтобы разъяснилась путаница с подписями на компрометирующих мать документах. Кей говорила мне, что у тебя назначена встреча с репортером, и я сначала подумал, что ты обо всем ему рассказала, — сконфуженно признался он. — Прости меня. Я думал, что таким образом ты хочешь отомстить мне за то, что принадлежащая мне компания отказалась продать тебе ферму обратно.

— А сейчас ты ее продашь?

— Я купил ее, чтобы быть уверенным в том, что увижу тебя в Сиднее. — Он дотронулся до ее щеки. — Ты действительно этого хочешь?

Льюис не стал договаривать «после смерти матери», но Мэдлин поняла его и так.

— Да, — просто сказала она.

— Тогда она твоя, — пожал плечами Льюис и криво улыбнулся. — Все необходимые документы будут подготовлены в кратчайшие сроки.

— Спасибо, — с чувством произнесла Мэдлин.

— Значит, нет никакой надежды, что ты приедешь в Сидней? — помолчав, спросил он. — Кстати, забудь обо всем, что я тебе наговорил в последний раз, ладно? Я не собираюсь продавать отели.

Их глаза встретились.

— Просто дело в том, что я больше не хочу работать в крупной компании, — с улыбкой сказала она. — Я поняла это совершенно отчетливо, когда сидела здесь одна. Я устала мотаться по свету, жить в отелях, не имея собственного угла, принимать решения, которые влияют на сотни людей. Здесь мой дом. К тому же большинство жителей были ко мне очень добры. Все уже давно забыли о сожженной церкви, и их мало волнует, что я с тобой встречаюсь. Мне сказали, что я всегда могу рассчитывать на помощь. Я хочу остаться здесь и, может, даже начать собственное маленькое дело. — Мэдлин немного взбодрилась. — Может, какой-нибудь загородный дом для семейных уикендов или что-нибудь в этом роде.

Льюис улыбнулся.

— Не смейся, — сказала Мэдлин, толкнув его локтем в бок.

— Я не смеюсь, я улыбаюсь, — не переставая улыбаться, сказал Льюис.

— А еще я хочу вложить деньги в реставрацию сгоревшей церкви.

Мэдлин еще некоторое время продолжала размышлять вслух, все больше и больше воодушевляясь, пока не заметила, с каким сосредоточенным видом Льюис смотрит на нее.

— У тебя еще есть время, чтобы найти кого-нибудь на мое место, — попыталась она его успокоить, решив, что он думает о компании.

— А в твоих планах на будущее найдется место для меня? — неожиданно спросил он, накрывая ее руку своей ладонью.

— Сколько же событий произошло за этот неполный месяц, — задумчиво сказала Мэдлин. — На данный момент я уверена только в двух вещах. Первое: ферма — мой дом, и пока я никуда не хочу отсюда уезжать. — Она искоса посмотрела на него. — Если хочешь, можешь меня иногда навещать. Я буду рада тебя видеть.