Идеальный вальс - Грейси Анна. Страница 27

Ей пришло в голову, что поскольку в обществе их с сестрой все считали красавицами, то из-за этого предполагалось, что они менее приспособлены к нормальной жизни, чем большинство обычных женщин. Никогда прежде Хоуп не отвергал молодой человек. Не имело значения, что никогда прежде она никому себя и не предлагала, даже не стремилась к этому. И вот она предложила себя этому мужчине: поцелуй в общественном парке – это не шутка, а он открыто отверг ее. Предпочтя ей откровенно странную и явно более старую женщину.

Она почувствовала, как щеки вновь запылали и, отвернувшись, сказала:

– Думаю, что собирается дождь. Мы должны поспешить домой. До свидания, мистер Рейн. – Она оживленно пожала его руку, пытаясь не вспоминать, как та же самая рука нежно касалась ее щеки всего за какие-то минуты до этого. Она помахала девочкам. – До свидания, Касси, Дори, я надеюсь, что как-нибудь мы еще встретимся.

– О, конечно, – ответила Касси. – Мисс Фейт и Грейс пригласили нас пойти с вами в Грин-парк завтра утром.

Хоуп моргнула.

– Если, конечно, мистер Рейн разрешит, Касси, – мягко напомнила ей Фейт, она как раз подошла и встала позади Хоуп.

Касси ничего не сказала, только сердито посмотрела на брата.

Хоуп переплела пальцы, внушая ему отказаться от приглашения. Он мог отвести своих сестер в Грин-парк и сам. Она не хотела проводить время с семьей Рейна, если этого можно было избежать. Уголком глаза она наблюдала за ним.

Он колебался. Посмотрев на Дори, глаза которой уставились на него в молчаливой просьбе, он кивнул.

– Конечно. Во сколько девочки должны быть готовы, мисс Мерридью?

Хоуп ничего не сказала. Фейт договорилась, что заберет девочек утром, а затем все они разошлись по своим делам.

Глава 7

Они дошли до дома в молчании, и спокойнее, чем по дороге туда.

– С тобой все в порядке, Хоуп? Ты кажешься немного расстроенной, – Фейт взяла сестру под руку, пока они возвращались в дом двоюродного дедушки Освальда на Провиденс Корт. Грейс пошла впереди, разговаривая с Джеймсом.

– Ничего страшного, легкая головная боль, вот и все, – солгала Хоуп, и добавила, надеясь, что в ее голосе не слышно напряжения. – С этим человеком сложно общаться. Словно пытаешься добыть воду из камня.

Фейт с сомнением посмотрела на нее.

– Я не заметила трудностей в вашем общении. И непохоже, чтобы у тебя была головная боль, – ты просто расстроена.

Почти невозможно обмануть свою близняшку, поэтому Хоуп сменила тему. – Леди Торн устраивает бал-маскарад, ты уже знаешь об этом? Граф будет почетным гостем. Она называет это венгерско-цыганским балом, поэтому мы все наденем маскарадные костюмы!

– Я знаю, – тихо ответила Фейт. – Я думаю, что это радостное событие.

Они прошли еще немного. Ее сестра слегка покраснела. Хоуп тихо заметила. – Кажется, тебя очень интересует граф, близняшка.

– Граф Римавска самый талантливый музыкант, которого я знаю, – Фейт покраснела еще сильнее. Хоуп вздохнула. Она надеялась, что он не был идеалом мужчины Фейт, но так как та без причины так покраснела, то сохранялись опасения, что так оно и было.

Сестра украдкой посмотрела на нее.

– Ты считаешь его поведение слишком кричащим и вызывающим, я знаю.

Хоуп ничего не сказала в ответ. Она не могла этого отрицать.

– Его одежда и поведение – часть его художественного образа, – мягко объяснила Фейт.

Сестра кивнула.

– Если он тебе нравится, значит, я уверена, что он очаровательный.

Ее близняшка робко улыбнулась, но ничего не сказала. Хоуп размышляла над возникшей проблемой. Она совсем не понимала, почему ее сестра могла восхищаться красавцем графом, – не считая музыки, но Фейт так же не понимала, почему ей самой нравился мистер Рейн.

– Ты испытываешь к нему нежные чувства?

Та покраснела еще сильнее, но покачала головой.

– Слишком рано об этом судить.

– Будь осторожна, сестренка, хорошо? – посоветовала Хоуп. – Ты его плохо знаешь. И ты очень добросердечная. Тебе надо хорошенько охранять свое сердце, пока не встретишь подходящего мужчину. И ты должна быть уверена, что он подходящий.

Фейт искоса посмотрела на нее.

– Ты плохо знаешь мистера Рейна, и все же, что я только что видела там, у ивы? Ты позволила ему поцеловать себя.

Сестра в ужасе выпалила.

– Нет! Я не позволяла никому себя целовать!

– Я видела это, сквозь ивовые листья, ты повернулась к нему и подняла голову! Я никогда не видела, чтобы ты так смотрела. Ой, Хоуп, на что это похоже: испытывать такие глубокие чувства к мужчине?

Та грустно ответила.

– Я не узнаю. Он мной не заинтересовался.

– Я тебе не верю.

– Это правда. Он сказал мне прямо в лицо. Он приехал в Лондон с единственной целью: ухаживать за леди Элинор Уайтлоу.

Фейт обняла сестру.

– Значит он не тот, – успокаивала она. – Я не думаю, что этот так.

Хоуп вздохнула.

– Нет.

Они подошли к Джеймсу и Грейс, ожидающим их на ступеньках дома двоюродного дедушки Освальда. Грейс ударила молоточком. Ниблет, пожилой дворецкий, открыл дверь, и, зная его любовь к сплетням, девочки не сказали больше ни слова, пока не оказались наверху.

В тот момент, как они остались одни, Фейт продолжила. – Любой человек, который настолько запугивает своих сестер, не может подходить тебе.

Хоуп была ошеломлена горячностью обыкновенно нежного голоса сестры. – Что ты имеешь в виду? Я не заметила, чтобы он плохо обращался с сестрами.

Ответ был таков.

– Не тогда, когда присутствуем мы. Но ты должна была заметить, как Касси изменилась, когда он оттащил ее от воды.

– Она была смущена.

– Но это не все. Она не могла вытерпеть его прикосновения. Это было заметно. И, – ты видела это, я знаю, – она носит нечто похожее на нож, притороченный к ноге! И что это говорит о мистере Рейне, а?

Хоуп нахмурилась, и медленно сказала.

– Я тоже думала об этом ноже.

– А малышка Дори настолько молчалива и испуганна, бедное дитя. Что-то должно было случиться, что сделало ее такой. И знаешь ли ты, что несколько кусочков того твердого, старого хлеба так и не пошли на корм уткам.

Девушка нахмурилась.

Фейт кивнула.

– Да! Я не думаю, что Грейс заметила это, но я видела ясно; Дори тайно положила в карман черствый хлеб. Тут что-то не так, а эти бедняжки находятся на попечении своего брата, мужчины, про ужасную репутацию которого миссис Дженнер говорила. Мне жаль, что ты грустишь, Хоуп, дорогая, но я рада видеть тебя свободной от его когтей.

Она положила руку на плечо сестры, и честно сказала. – Если кому-то нужно охранять свое сердце, то это тебе, дорогуша! И если тебе надо волноваться за кого-то, не волнуйся за меня, – переживай за тех двух бедняжек.

***

Слова близняшки преследовали Хоуп в тот вечер, когда она лежала в постели, пытаясь заснуть. Сон никогда не был ее другом. Или он приносил кошмары, появившиеся из темноты, чтобы поглотить ее всю, или он избегал ее, когда она боролась с мыслями, как в этот вечер.

Она ворочалась, ее ночная рубашка обернулась вокруг тела. Сплетни о нем были обычными. Обвинение в убийствах, она была точно уверена, были извращенными выдумками. Свет был полон таких зловещих историй. Было невозможно, чтобы в случае подозрительной смерти двух богачей, третий, бедняк, унаследовал их состояние, и это дело не проверили бы досконально.

Он не был охотником за состоянием. Это не имело смысла. Он сам был богат. К тому же, не было секретом, что обе мисс Мерридью унаследуют известное огромное состояние своего двоюродного деда. Себастьян Рейн должен был знать, что ее наследство почти такое же большое, как у леди Элинор. И так как она не была вульгарной или нескромной, то почему он выбрал наследницу старше, когда была другая, моложе и красивее?