Пробужденная на рассвете (ЛП) - Хантер С. С.. Страница 26

Она протянула руку и, взяв двумя пальцами за подбородок, приподняла его голову. По крайней мере, ему хватило приличия покраснеть.

— Прости. Просто они… ты…

— Больше. Я знаю.

Он протянул руку и поймал прядь её волос.

— И твои волосы стали длиннее.

— Также я стала выше, — сказала она.

Он визуально измерил её и его глаза расширились.

— Что случилось?

— Хотела бы я знать, — ответила она, пытаясь сдержать отчаянье в голосе.

Это была не его вина.

— Когда я проснулась, то оказалось, что выросла из всего.

Он усмехнулся, и его взгляд опустился на наносекунду, затем посмотрел на неё.

— Выглядит хорошо.

— И почему я не удивлена, что ты так думаешь? — она нахмурилась.

Его улыбка исчезла, и он просто стоял и смотрел на её лицо. Она задалась вопросом, требовалось ли действительно так много усилий, чтобы не смотреть на её грудь, или у него было еще что-то на уме.

— Слушай, если я ничего не сделал, то почему ты бегала от меня последние два дня?

Она переминалась с ноги на ногу, мучительно осознавая, что её обувь сжимала пальцы ноги именно в этот момент.

— Я сказала тебе. Я смущаюсь.

— Смущаешься… того, что становишься больше?

— Нет. Хорошо, да, это тоже смущает. Но это не то, почему… почему…

— Почему ты избегаешь меня. Просто скажи. Потому что только этим ты и занимаешься. — Сейчас он звучал наполовину обезумевшим или, по крайней мере, наполовину раздражённым. Но на самом деле в его голосе звучала неуверенность. И, если честно, она не могла винить его. Она бы тоже всё это чувствовала, если бы была на его месте.

Она закусила губу:

— Мне очень жаль. Это не то, что ты подумал.

— Так что же? Потому что я запутался. Я имею в виду, что твои эмоции в основном хорошие, когда я рядом, даже очень хорошие, но потом ты убегаешь.

— А… это и есть причина, почему я убегаю, — сказала она.

Он поднял бровь.

— И… Я всё ещё не понимаю.

Ладно, она собиралась разъяснить ему всё. Но её лицо заливалось румянцем каждый раз, стоило ей об этом подумать.

— Когда я рядом с тобой, то всё, о чём я только могу думать, так это твои объятия и поцелуи.

И то, что идёт после всего этого, и чего я ещё ни с кем не делала.

На его лбу появилась складка, но, по крайней мере, часть груза свалилась с его плеч благодаря его новому положению.

— Хорошо, — он засунул руки в карманы джинс, — теперь ты можешь объяснить мне, почему это так плохо?

— Это не настолько плохо, но это… личная вещь. Я даже не хочу, чтобы ты знал, что происходит в моей голове. Тем более все вампиры и другие феи, блуждающие по лагерю.

Его плечи напряглись, будто груз появился снова.

— Ты так смущена из-за того, что остальные люди знают, что ты мне нравишься.

— Нет. В смысле… нравится — это одно дело. Хотеть — другое.

— Ты хочешь меня? — Он почти улыбнулся, но потом пробежался рукой по волосам. — Знаешь, я не думал, что возможно быть польщённым и оскорблёнными в одно и то же время. Но ты заставила меня чувствовать и то, и другое.

— Я не оскорбляла тебя, — сказала она.

— Однако, ты сделала это, когда сказала, что тебе будет неловко, если люди узнают, что я тебе нравлюсь.

— Повторяю, дело не в симпатии к тебе.

— Ясно, ты просто не хочешь, чтобы люди знали, что тебя влечёт ко мне.

Она должна была что-то сказать, однако не была уверенна, что именно.

— Ага. Что-то в этом роде. Я имею в виду, это личное.

— Личное? — Он колебался, словно пытаясь понять, что она имела в виду. — Это никогда не было личным.

— Но не для людей, — сказала она. — Хотя я и не стопроцентный человек, но… Я имею в виду, посмотри правде в лицо. Шестнадцать лет я прожила как человек, и ещё два месяца пытаюсь примириться с тем, что я… Оу, подожди, я даже не знаю кто я.

Она тряхнула головой, чувствуя, как растёт её разочарование.

— Но да, отчасти мне нравится, как это делают люди.

— Как они делают что? — спросил он, как будто он не слушал её.

Не то чтобы она могла винить его, потому что не была уверена, что поняла сама себя.

— Я о том, что люди держат свои личные мысли и чувства в себе.

Он стоял там, пытаясь прожевать то, что она сказала. И она могла поспорить, что её аргумент не имел смысла для него.

— Нет, — сказал он. — Ты ошибаешься.

— Ошибаюсь? — теперь она чувствовала себя неловко.

— Не скрывают этого и люди. Они не держат всё в себе.

— Только, если сами не решаются рассказать кому-либо, — возразила Кайли.

— Чушь собачья! — воскликнул он. — Посмотри на Хелен и Джонатана. И после всего этого, ты берёшься утверждать, что даже человеческая часть тебя, не видит, как этих двоих влечёт друг к другу? А что на счёт Бернетта? Ты раньше меня догадалась, что он влюблён в Холидей. Это можно заметить.

Ладно, он был прав. Но ей не понравилось, как он бросил эти слова в неё.

— Конечно это заметно. Но я не могу почувствовать их эмоции или запаха феромонов, которые они испускают, потому что хотят… — “перепихнуться” — …поладить. А вмешательство других людей может… ладно, это выводит меня из себя.

Он покачал головой.

— Ты думаешь, что другие люди, узнав об этом, осудят тебя? Или ты просто не знаешь как реагировать на свои чувства?

Она уставилась на него:

— Не понимаю, о чём ты.

— Я имею в виду, что не уверен, хочешь ли ты этого. — Он махнул рукой между ними.

— Хочу чего? — Перед ней всплыли воспоминаний, похожие на эту ситуацию. Воспоминания о таком же споре с Трейем. О, нет. Пожалуйста, только не снова.

— Ты и я. Нас. Ты не хочешь, чтобы мы стали “нас”. Каждый раз, когда я чувствую, что мы становимся ближе, ты в конечном итоге отталкиваешь меня. Я попросил тебя прогуляться со мной по крайней мере шесть раз, и ты никогда не отвечала мне. Что насчёт этого?

Даа, такой же разговор у неё был с Трейем.

— Это всё о сексе, не так ли?

— Что? — у него отвисла челюсть. — Нет. Я говорил не об этом.

— Так ты не хочешь меня? — спросила она, становясь всё злее с каждой секундой.

Он застыл на месте, уставившись на Кайли, как если бы у неё выросли две головы и хвост.

Бедняжка, учитывая все изменения, произошедшие в ней за последнее время, она едва ли сдерживала себя, чтобы не посмотреться в зеркало и убедиться, что у неё не выросла вторая голова. То же самое касалось и хвоста.

— Откуда, чёрт возьми, они взялись? — спросил он.

Внезапно она осознала, что у приближающейся к ним толпы и у некоторых людей оттуда, слух был не хуже, чем у изголодавшейся по сплетням летучей мыши. Она взглянула на часы и увидела, что уже было за два.

— Прости, я опаздываю.

Кайли ворвалась в офис Холидей. Она упала в кресло, стоящее напротив стола, и посмотрела её другу, и по совместительству руководительнице лагеря, прямо в глаза.

— Ненавижу парней. Я серьёзно задумываюсь над тем, чтобы стать лесбиянкой.

Холидей то ли усмехнулась, то ли застонала.

— Если бы это было так легко, девяносто процентов женщин были бы лесбиянками. — Она сделала смешное личико, а потом спросила: — Так … у тебя проблемы с мальчиками? — Она взяла банку содовой и сделала глоток.

— Скорее с мальчиками, скунсами и призраками.

Холидей поперхнулась диетическим напитком.

— Скунсами?

Кайли поглубже опустилась в кресло, чувствуя себя разбитой и измотанной после недавнего спора с Дереком.

— Миранда превратила Сокса в скунса. И не может понять, как расколдовать его. –

Слова ещё не успели сорваться с её губ, как Кайли поняла, что это звучит как нытьё.

— Можешь ничего не говорить.

Холидей попыталась не улыбаться, однако уголки её губ чуть заметно приподнялись.

— Она, вероятно, практиковалась для шоу, в котором будет участвовать, когда вернётся домой.

— Она объяснила, почему сделала это. И я не хочу втягивать её в какие-либо неприятности… но, что если она не сможет понять, как изменить его обратно? Я надолго застряну со скунсом в качестве домашнего животного.