Дар Королевы (СИ) - Людвиг Светлана Дмитриевна. Страница 2
Селена закатывала истерики, когда Давид уезжал по делам. Она не показывалась никому, просто плакала от безысходности. А на следующий вечер снова и снова призывала белый отряд смерти, который разыскивал бунтовщиков, восстающих против короны. Рейхард закутывался в пелену страха, рождая в себе ненависть к еще молодой королеве.
Арес не желал принимать на себя такую же ношу, как и его мать. Он каждый раз хотел подойти к ней, поговорить обо всем этом, но она каждый раз целовала его в лоб и уходила за советом к более взрослому Деяниру. А ее родной сын слышал ее ночные крики намного лучше.
Адела боялась матери. Не потому, что та была жестокой. Просто из-за того, что она видела ее слез больше, чем все остальные. В детстве Деянир донимал тихую девочку больше всех, в то время, когда писался дневник, Арес даже не подпускал его к ней близко.
Миранда еще не понимала, что происходит, но уже стала центром этого мира: за нее боролись родные брат с сестрами и Деянир с Селеной. Она больше всех походила на мать, как внешностью, так и характером.
Тереза сцепилась с матерью из-за того, что нельзя постоянно вызывать белые отряды, держа Рейхард в коконе страха. Услышав об этом, люди тайно, прячась по углам, стали повторять слова старшей принцессы, все больше укрепляя свой настрой.
А потом мать с дочерью из-за того, что она, как старшая, должна стать королевой. Арес — слишком мягок, Миранда — слишком походила на Селену. По характеру, может, Тереза и стала бы хорошей правительницей. Но никто не мог сказать, приняли бы ее политику в подобной ситуации. А потом Тереза дерзко заявила, что во всем виноват Мирослав. Не во всеуслышание, а только маме. Это было почти перед самой «казнью». Они сцепились на таинственных мечах молнии, силу которых могли использовать только дети королевских кровей, она шла у них из самого сердце. Победителей не было. Тереза не стала больше повторять, Селена старалась забыть о словах дочери. Она слишком верила своему другу детства.
Рейхард. Этот город умирал из-за одной единственной женщины, которая любила двух своих палачей. Не потому, что она была жестока. Просто, влюбилась не в того мужчину. Наверное, если бы она вышла замуж за Мирослава, он смог бы ее защитить. По крайней мере, не было бы тех, кто стоял во главе заговора.
— Что ты там читаешь?
Я захлопнула тетрадку и сунула ее под подушку, раньше, чем Игорь успел заметить, что именно я читала. Благо, макулатуры на моей кровати валялось предостаточно.
— Оказывается, в тех бумагах, которые мне дал Мирослав, очень много интересного. Я раньше и не думала, что князья происходят из одиннадцати домов, а не просто потомки первого короля! — я попыталась как-то скрыть свое волнение, приводя дыхание в порядок.
— А что ты так вдруг занервничала?
Последний вдох, и по мне уже не видно, что только что мое сердце бешено стучало, просясь наружу.
— Ты меня напугал. Время позднее, я почти уснула.
— Вижу я, как тебе было интересно. Ложись спать, завтра разберешься и с вашей полосой препятствий, и с количеством грамот, и со всеми королями вместе взятыми.
— Хорошо, — кивнула я, про себя вздохнув с облечением.
Слаба богу, ворон считает меня неопытной дурой, которая все рассказывает ему. Сейчас мне не хотелось говорить обо всем, что я только что узнала из старой исписанной до последней корки тетрадки. Я тогда точно не засну. Хотя, если честно, мне и сейчас совсем не хочется спать. Интересно, насколько эти новости нарушили мой сон? Они взбудоражили намного сильнее чем то, что рассказывали профессора раньше.
Причиной всему стала опять-таки треклятая любовь. И не та, которой прикрывался Мирослав. А самая обычная материнская и дружеская. Она просто любила своих убийц. Я понимаю, почему ее так спокойно победили. И дело тут вовсе не в том, что Алик не успел с сережками. Наверное, если бы меня попытался убить Юра, я бы тоже не смогла ему ответить. И не потому что я такая добрая, а он для меня бесценный. Просто предательство — это убийство духа. Тело уже не сопротивляется, когда его добивают.
Я хлопком выключила свет, укладываясь на бок. Утро должно принести что-то новое. Мне сейчас каждое утро станет преподносить сюрпризы. Скоро я должна занять её место. Если я смогу, я хочу получить ее лицо. Не Миранды, Селены. Я хочу увидеть, как они снова посмотрят в ее, пусть и глаза цвета. Я не знаю, что увижу: страх, испуг, гнев, любовь, ненависть. Просто насколько смогу, я окуну их головой под струю холодного прошлого.
II
Я волновалась, когда шла к Астрид. Хотела прийти раньше, но побоялась, что отвлеку ее от уроков или других важных дел. В итоге из вежливости опоздала на две минуты, но двуликая все равно оказалась занята: с ней напропалую флиртовал мой знакомый Лешка-маг.
— Может, я позже зайду? — деликатно уточнила я, боясь помешать.
— Да нет, что вы! Втроем даже веселее, — с улыбкой поприветствовала меня белокурая красавица.
Я, признаться, от такого заявления даже опешила, Лешка тоже обалдел. Мы с ним обменялись ошарашенными взглядами, и только через минуту я, наконец, поняла, что девушка просто не рассматривает старания парня как ухаживания. Она искренне думает, что Лешка такой на самом деле, а не выпендривается ради нее. Подавив смешок, я мысленно поставила себе галочку рассказать обо всем Леше как-нибудь по секрету. А потом еще одну, чтобы не забыть, что я хочу рассказать.
— А, наверное, пойду, Снежана Алексеевна, — решился он и пулей вылетел из комнаты.
— Такой приятный парень, — улыбнулась мне Астрид, — но совершенно не в моем вкусе. Он мне слегка надоел.
— Зачем тогда он у тебя сидел? — не удержавшись, поинтересовалась я.
Девушка искренне удивилась. Сейчас у нее были голубые, чуть подернутые дымкой широко распахнутые глаза, личико славненькое, но если она чуть не так поворачивала голову, она могла показаться страшненькой. Интересная внешность. Не красавица, но такая милашка.
— Ну, он зашел… как-то выгонять…
Я тут же подумала, что на ее месте без зазрения совести выставила бы наглого парня, как бы хорошо мы с ним не общались. В конце концов, найти безобидный предлог, чтобы он какое-то время меня не раздражал, раз плюнуть. С фантазией в этом плане у меня в общем-то не плохо. Может, у нее наоборот?
— Как?
— Нехорошо что ли. Что его просто взять и выставить за дверь?
Нет, тут случай страшнее: она тактичная. Моя тактичность распространялась только на тех, от кого я хоть маленько зависела. Сейчас в основном на строгое начальство в лице Мирослава. Друзей я могла выставить из комнаты даже без предлога.
— Ой, что же вы стоите! Присаживайтесь! — она подскочила, указала мне на кровать, а сама притащила с другого конца комнаты стул.
Вообще спальня была маленькая, но вместительная. Пять одинаковых кроватей отличались только цветом одеял, рядом с каждой тумбочка. На всю комнату два письменных стола, один из которых завален бумагами. Видимо, рассчитывали, что студентки занимаются по очереди, зато стульев пять. И один, но большой платяной шкаф. Две кровати полностью закидали вещами, так же как и тумбочки, на остальных относительный порядок, если не считать раскрытых рядом сумок.
— Так о чем вы хотели поговорить?
Мне бы смутиться, что она обращается ко мне так вежливо, но я почему-то приняла это как должное. Хоть Астрид фактически и старше меня на два года, мне казалось, что она лет на пять младше.
— Мне нужно получить второе лицо в короткие сроки. Я слышала, что тебе это удалось.
— А почему вы не пошли к магистру Анжею?
— Я, — не слишком хотелось признаваться, но, видимо, другого выбора у меня не было, — с ним поспорила, что у меня за полгода получиться.
— Ой, так вот как оказывается! — ее восторгу не было предела, хотя радоваться тут в общем-то нечему. — Конечно, я вам помогу, чем смогу! Он такой противный, постоянно ко мне придирался. Только вы профессору Волкову не говорите?