Правила побега с обнаженным оборотнем (ЛП) - Харпер Молли. Страница 50

Отсмеявшись, я потом объяснила Калебу, что максимум, на что способна – омлет, если он захочет, а в остальном нам как-то придется вдвоем перебиваться. Он пообещал научить меня готовить запеканку из макарон с тунцом по рецепту его отца.

И, хотя я ценила эти дни, мне было их недостаточно. Я жадная, мне хотелось множества рождественских праздников и воскресных завтраков, хотелось слышать, как ругается Калеб, наступив в темноте на детальки лего наших детей. Наших детей... Я хотела детей. И, если гены Калеба сработают, я с ними немало хлебну. В первый раз с того момента, как я была робкой невестой Гленна, я поняла, что не против стать матерью. Я словно воочию видела целую шайку темноволосых, голубоглазых маленьких волчат. Видела, как они выбегают в переднюю дверь, чтобы потренироваться играть в хоккей или побегать со стаей. Красивые и сильные, они будут купаться в любви стольких людей, что мне и не сосчитать.

Я так сильно желала этого, что хотелось плакать.

Калеб теперь бегал со стаей и был счастлив, словно его волчья половина обрела, наконец, душевное равновесие. Я впервые видела его таким довольным, таким спокойным, таким удовлетворенным.

Я же, напротив, с каждым днем все больше нервничала. Подсознательно я понимала, что наше счастье долго не продлится. С того момента, как я заполнила документы на судебный запрет, используя в качестве доказательства злых намерений электронные сообщения и подтверждения того, что Гленн нанял частного детектива с целью меня найти, меня не оставляло ощущение неизбежного рокового конца. Еще я снова отправила заполненные с помощью Нейта Гогана, единственного адвоката в Гранди, бумаги на развод. Бракоразводный процесс осложнялся тем, что я сбежала. На этой неделе Нейт Гоган отработал свой первый гонорар (ему пришлось хорошенько поработать из-за сложностей с заполнением бумаг).

На документах указан мой нынешний адрес, теперь появление Гленна лишь вопрос времени, и я не могла даже представить варианта, при котором его приезд закончится хорошо хоть для одного из нас. И его реакция, точнее ее отсутствие, на получение судебного запрета не способствовала улучшению моего настроения. Я связалась с Рэд Берн, чтобы рассказать последние новости и попросить внимательно следить, не найдет ли она что-то о Гленне по своим каналам, но ничего не было.

Гленн неуравновешенный, но он не идиот и прекрасно понимает, как глупо появляться здесь сразу после получения запрета, особенно, если его внезапный приезд станет причиной моего незамедлительного отъезда. Но это не означало, что он не строил планы, я знала, как устроены его мозги. Наверняка он исследовал все возможные источники информации о моем новом месте проживания. Черт, да у него уже, несомненно есть полный геологический отчет о долине. И почему-то мысль о том, как он где-то готовится, нервировала чуть ли не больше, чем если бы он штурмовал нашу входную дверь. Я держала лицо перед Калебом и стаей, даже если чувствовала, что во мне все рушится, но в одиночестве, когда Калеб бегал или играл в карты с кузенами, я позволяла себе погрузиться в тяжелые раздумья.

Я сидела на крыльце дома Калеба, завернувшись в одеяла, и наслаждалась видом глубокого свежевыпавшего снега, когда ко мне прибежала Мэгги в волчьей форме: гладкая черная самка, маленькая, но почему-то все равно очень пугающая.

Если не считать того факта, что Мэгги носила только одного ребенка, а не ожидаемых многочисленных волчат, ее беременность проходила, как идеально для оборотня. Ник был в восторге и настаивал на том, чтобы зафиксировать каждый момент этих месяцев, снимая на видео консультацию и УЗИ. Мэгги сдерживалась и не отбирала у него камеру, пока он не собрался запечатлеть и обследование в гинекологическом кресле.

Я слабо улыбнулась Мэгги-волчице и почесала ее за ушами. Через мгновение на крыльце сидела разозленная обнаженная женщина и разгневанно смотрела на меня.

– Погладь меня еще раз – и я руку тебе откушу!

Я отдернула ладонь.

– Извини, просто рефлекс. Калеб любит, когда я его за ушами чешу.

– Теперь я тебя в любом случае укушу.

– Дать тебе одеяло? – спросила я.

– Нет. Прекрати бегать.

– Но я же здесь.

Мэгги закатила глаза.

– Но ты все еще убегаешь, просто ждешь первого же знака, чтобы уехать. Это нечестно по отношению к моему кузену, он любит тебя. И любому идиоту очевидно, как сильно ты любишь его.

Как бы мне не хотелось признавать, Мэгги была проницательна, сейчас она попала в точку. Я несправедлива к Калебу. Он полностью себя посвятил мне, а я одной ногой стою за порогом. Годы накопленного багажа опыта не дают мне оценивать ситуацию здраво. Если у меня неприятности, Калеб рядом. Если неприятности у него, рядом я с дубинкой. Я в безопасности, под защитой и меня любят. Я буду наслаждаться драгоценными спокойными днями, каждой секундой. Настало время Кролику снять кроссовки.

Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что Мэгги добавила:

– Я прекрасно понимаю, как сентиментально это прозвучит, но все же скажу тебе. Мы удвоили патрули на границах долины, мы можем себе это позволить, у нас сейчас много свободных лап. Я взяла распечатанные для нас Калебом фотографии и повесила их в общественном центре. Спасибо, благодаря тебе у нас появился первый плакат «разыскивается полицией», с твоим придурком бывшим. И мы сообщили Баззу, что, если кто-то в Гранди начнет задавать вопросы о тебе, ему нужно позвонить нам. Он лучше всего подходит под понятие правоохранительных органов в округе, так что пришло время отрабатывать мизерную зарплату за неполный рабочий день.

– Ты так ему и сказала, когда просила оказать тебе услугу? Подобные заявления могут частично объяснить, почему людям ты не нравишься.

Мэгги усмехнулась.

– Люди меня любят.

Я нахмурилась, но предпочла оставить реплику без ответа.

– Совершенно очевидно, что личные вопросы ты решила, но что произойдет, если Гленн начнет играться с твоими записями онлайн или притащит сюда представителей власти, которые станут задавать щекотливые вопросы о беременностях длиной только в четыре месяца или чрезмерном количестве ран от медвежьих капканов?

– Ты имеешь в виду, что мы сделаем, если он попытается притащить к нашим дверям толпу людей, размахивающих вилами и требующих головы монстров? – уточнила Мэгги, в голосе ее сквозило неприкрытое злобное веселье. – Мы просто изобразим самые честные человечьи лица, похлопаем невинными глазками и глупо поулыбаемся, как бы говоря: «О, вот здорово, господин работник здравоохранения, я представления не имею, как наши документы так перепутались. Мы просто милые скромные селяне, которые не разбираются в ваших мудреных компьютерах.»

– Ваши улыбки могут так много сказать?

– Ты удивишься, узнав, как часто это срабатывает, – заверила меня Мэгги. – Ну, подумай, кто поверит, что моя тетя Винни – оборотень? Люди хотят верить в то, что безусловно существует, так что хватаются за любое правдоподобное объяснение, которое мы им предлагаем. А, если они сразу не ведутся, мы просто продолжаем давить, придумываем новые истории, пока они не купятся.

Я не говорю, что не возникнет осложнений или проблем, но, каким бы умным ни был твой муж, все же он не злой гений, чтобы разоблачить нас. За прошедшие годы нам встречались и ловкачи покруче него, и у нас есть коварные, чуть более жестокие способы разобраться с ними, но их я не раскрою, оставлю простор твоему воображению.

– Лучше, наверное, не стоит.

– Мы сумеем с ним справиться. И, конечно, ты бы это знала, если бы рассказала мне свою историю.

– Задним умом все крепки, что тут скажешь.

– А сейчас настало время угроз: если обидишь Калеба, я пну тебя под зад, чтоб долетела до Онтарио.

Я кивнула.

– Другого я и не ожидала.

– Без шуток, я устрою так, чтобы твой труп использовали как наживку в шоу «Смертельный улов».

– Итак, чтобы успокоить меня, дать возможность почувствовать себя защищенной, ты угрожаешь мне серьезным ущербом для здоровья?