Дом, где исполняются мечты - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 13

А Машка расплакалась навзрыд, сразу потоком, вытирая слезы, размазывая косметику по щекам, совсем как маленькая. У Стрельцова аж сердце захолонуло!

— Я не знаю, что делать, па-а-ап! — рыдала обиженной, беспомощной девочкой его дочь. — Я не хочу аборт! Не хочу его убивать! Он ведь уже там живет, маленький!

Игнат рванул с места, сел с ней рядом, обнял, прижал к себе, вытер большой, теплой, надежной отцовской рукой слезы, катившиеся по щекам, поцеловал в лобик, покачал.

— Не плачь, Машка, — успокаивающе произнес он и зашептал ей на ушко: — Открою тебе один большой секрет: все наладится! Обязательно все наладится! Не плачь, тебе теперь нельзя так сильно расстраиваться.

— Что?! — потрясенно уставилась на отца Машка и даже отлепилась от его бока. — Ты не против, чтобы я рожала?

— Машка, Машка, — притянул ее обратно к себе Стрельцов. — Решать, конечно, только тебе. Потому что, как ты правильно заметила, это твоя жизнь. Но что бы ты ни решила, ответственность ложится не только на тебя, а по большей части на нас с матерью. Понимаешь?

Она кивнула, перестав рыдать и тихо похлюпывая ему в бок.

— Понимаешь, принцесска, ребенок — это навсегда, как ты у нас. И если ты примешь решение рожать, то твоя жизнь больше не будет принадлежать только тебе. Уже сейчас ты обязана думать не о себе: следить за своим здоровьем и питанием, чтобы маленький родился нормальным. Осмысли это, Маша, твоя ответственность наступила шесть недель назад.

— Я смогу, пап, — посмотрела на него снизу-вверх дочь, — но как быть с мамой?

— С мамой надо помириться, поговорить спокойно, как взрослый человек, как женщина, раз уж ты ею стала так скоропалительно.

— Да не могу я с ней спокойно! — пожаловалась Машка. — Она орет сразу, ругается! Требует, чтобы я аборт сделала!

— Значит, тебе придется ее переубедить. Старайся, кто же защитит твоего ребенка, как не ты?

— Па, так ты на самом деле не против, чтобы я рожала? — уточнила недоверчиво Машка.

— Против, конечно, — усмехнулся невесело Стрельцов. — Я очень против, чтобы моя дочь в пятнадцать лет становилась матерью. Но беременность уже случилась, так что придется мне привыкать к этому факту. А ты сама-то уверена, что хочешь стать матерью сейчас?

— Нет, — села ровно и посмотрела ему в глаза Машка. — Мне страшно, и как-то это случилось неожиданно и быстро, я толком до конца всего не прочухала и растерялась. Но я точно не хочу делать аборт! — И вдруг так попросила, с надеждой: — Пап, а давай его родим, а?

— Ладно, Мария, пошли, — вздохнул Стрельцов, доставая портмоне, чтобы расплатиться. — Поедем домой на поезде, там и поговорим подробней. От самолетов я как-то сильно притомился.

— Па-а… — заканючила Машка, вмиг снова становясь маленькой девочкой, — давай останемся на выходные! Ну пожалуйста! Федька утверждает, что мне теперь надо почаще смотреть на красивое всякое, и предлагает завтра съездить в Коломенский парк и сходить в зоопарк! Представляешь, в зоопарк! Ну давай в воскресенье поедем.

— Я так полагаю, ты оттягиваешь момент разговора с матерью, — усмехнулся Игнат.

— Ну, папочка, я еще сто раз успею с ней поругаться!

— Тогда для начала включи телефон и поговори с ней. Тренируйся не ругаться, а разговаривать, — в виде воспитательного процесса потребовал Стрельцов.

— Обещаю! — обрадовалась Машка и уточнила для ясности: — Так что, остаемся?

— Ну, хорошо. Но надо перебраться в гостиницу, — дал добро с условием Стрельцов.

— Ой, ну пожалуйста, не надо в гостиницу! — зашлась новым приступом уговоров дочь. — Они все такие классные, мне у них очень нравится! У них так уютно и места много! Тетя Инга вообще потрясная и готовит — полный отпад! А Фенечка шутит постоянно, а Степан Иванович вообще, как человек, все понимает!

— Маш, это просто неприлично! — удивился горячности ее уговоров Стрельцов. — Мы и так свалились гостями незваными, и злоупотреблять их радушием уже перебор.

— Да они сами нас пригласят, вот увидишь! — искрила энтузиазмом Машка. — Я же знаю, какие они клевые!

— Нет, это несерьезно! — отказался строго Стрельцов.

Напряжение после трудного разговора с непонятным пока еще итогом отпустило, и тут в памяти всплыл волной жаркой тот странный момент: неожиданные ощущения, от которых он, прямо скажем, сбежал из дома Инги.

Два дня рядом с «сестрицей»? Вызывающей в нем целую кучу непонятных будоражащих чувств? Приглядываться и бороться с тем, чего, извините-с, но очень хочется?

Ну, нет! В гостиницу!

Да и вообще, он до конца так и не понял, что настолько сильно его в ней торкнуло и зацепило и в какую партию сей порыв? Нет, с этим-то как раз все ясно до прозрачности — мужчина-женщина, взыгравшие гормоны-либидо. Но в их случае ничего легонького нельзя! И потяжелей, посерьезней, с затягом нельзя тем более!

— Идем, — помрачнев от таких рассуждений, ничего не пообещав конкретного, легонько подтолкнул дочь к гардеробу Стрельцов.

— Ну что, доложись, сынок, — открыв дверь Федору, потребовала мать, — где барышню потерял и для кого букеты?

— Привет! — вошел Федька, клюнул поцелуйчиком мать в щечку. — Назначение букетиков не уточнено, либо мне со Степаном Иванычем, либо вам с маркизой. Полагаю, второй вариант более возможен. Тут еще и пакетики с провиантом, я заглянул — гурманский рай!

Он сунул пакеты и цветы Инге в руки и, раздеваясь, продолжил объяснения:

— Это Игнат Дмитриевич передал, он перехватил нас с Машкой у подъезда, — и посочувствовал подруге, вздохнув со стариковской скорбью, — повел дочь в кафе, чинить разборки.

— О то ж! — назидательствовала мать сыну. — Есть будешь?

— Не, мы с Машкой налопались в итальянском кафе, пойду в комп погоняю, — отказался отпрыск и живенько поинтересовался: — Ma, а они у нас останутся?

— Навеки поселиться? — выясняла степень оставания гостей Инга.

— На выходные для начала. Я Машке завтра Коломенское обещал и зоопарк.

— А с папенькой ейным вы этот вопрос обсудили?

— Думаю, сейчас они и этот вопрос обсудят.

— Вот сами и решат, — ответствовала Инга.

К ним вырулила маркиза на драндулете инвалидном, поучаствовать в обсуждении дел семейных, а то как без нее? Колясочка-то на то и презентована была, чтобы Анфиса Потаповна везде поспевала мнение высказывать и «полтинник» свой вставить.

— Надо бы, чтоб остались, Ингуш, — заявила, подъезжая к месту дискуссии, она.

— Да ради бога, хоть до следующей зимы! Только цель ваша мне непонятна, Анфиса Потаповна.

— Проста и однозначна! Повлиять на них, чтобы оставили ребеночка! — припечатала решительно Фенечка.

— О-хо-хо, маркиза! — пожурила Инга. — Вы все помните про вмешательства в чужие дела и благие намерения?

— Не маразматирую пока! — уверила бабушка.

— Да Машка и не собирается ничего делать, — поделился добытой информацией Федька, — рожать будет.

— Давайте-ка дружно оставим их в покое! — призвала Инга.

— Ну, покой им, пожалуй, теперь только снится! — заметила Анфиса Потаповна и, лихо развернув кресло, гордо удалилась.

Федька под такое дело тихо слинял к себе в комнату. Инга посмотрела на пакеты в руках, не зная, что с ними делать, подумала, осторожненько пристроила их на пуфик и пошла в «личный кабинет» — в кухню то бишь.

Где-то через час прибыли питерские гости. На отпирание замковых врат Машка отреагировала просьбой с нажимом мимикой и жестами.

— Тетя Инга, а можно мы на выходные у вас останемся? — сверкнув хитрющими глазами, проорало дитя.

— Маша! — призвал отец ребенка к порядку. — Я сказал, мы едем в гостиницу!

— Вот видишь, Машенька, — завела тоном сказительницы старорусской Инга. — Мы твоему батюшке не приглянулись.

— Приглянулись, — возразил крайне недовольный батюшка, — но мы не хотим обременять вас.

— Гостеванием, — «подсказала» Инга, веселясь отчего-то.

— Да, гостеванием, — подтвердил Стрельцов.

— Предпочитаете обременить нас чувством вины, — еще раз «подсказала» весело Инга. — Прогнали родственников взашей! Спать-то у нас негде, квартирка маленькая, да и стойло для животины в доме держим!