На крючке (ЛП) - Каллихен Кристен. Страница 2

- Я не пытался тебя оскорбить. Поверь, я ссылался на лучшие твои черты, - его взгляд стремительно опускается вниз, останавливаясь на моей груди. Мои груди моментально кажутся оголенными, тяжелыми и тугими. И к моему полному унижению, прямо сейчас мои соски встают по стойке смирно. Он замечает это и резко выдыхает.

Да ну блин.

- Подними взгляд, мудак.

Он снова вздрагивает, а его глаза поднимаются к моему лицу.

- Извини, - говорит он, ничуть не смущаясь. - Я бы хотел сказать, что подобное больше не повторится, но правда не могу этого обещать, Рыжая.

- Иисусе, ты невероятен.

Он чешет затылок и косится на меня, словно я стала невыносима.

- Послушай, может, мы начнем все сначала? - он высовывает из кармана свою огромную руку, переходящую в скульптурные мышцы предплечья. - Привет, я Дрю.

Я не принимаю его руку, и она безвольно падает.

- Я и так знаю, кто ты.

Его улыбка возвращается. На этот раз самодовольная.

- Ты назвал свое имя меньше часа назад, - напоминаю я ему.

Его уверенность немного блекнет, но парень вновь пытается добиться желаемого.

- Ладно, по крайней мере ты запомнила. Я тоже запомнил, Анна Джонс.

Я игнорирую собственный румянец от вызванного его словами удивления и скрещиваю руки на груди.

- И мне не нужно начинать все сначала. Я не заинтересована в общении с таким эгоистичным придурком, который пожирает взглядом мои груди и дает мне дурацкие прозвища, - мне бы следовало сейчас уйти, но я уже втянула себя в эту мыльную оперу. - То назвал меня "Рыжей"? Серьезно?

Он просто изумленно смотрит на меня. На этот раз его лицо выражает шок, будто парень не может поверить, что какая-то ненормальная цыпочка упрекает его.

- Почему бы не придумать что-нибудь пооригинальнее? - продолжаю я, как безумная. - Почему бы не назвать меня Блондиночкой?

Его белые зубы мелькают во время короткой улыбки.

- Эзотерический подход, а? Могло бы сработать. Хотя, это слегка чересчур саркастично, как по мне.

Я моргаю. Его ответ вызывает новую волну трепета. Одно дело симпатичное личико. Но острый ум - это для меня все. Особенно, когда он идет в паре с той его усмешкой. Никакая злость или даже триумф, который парень получил в последствии своего очередного удара, не помешают мне насладиться этим.

Однако, наслаждаться этим тоже странно. Я стараюсь сохранить свой равнодушный вид, когда отвечаю.

- Не уверена, говорил ли тебе кто-то, Бэйлор, что есть такая штука как человеческое имя, - машинально я пододвигаюсь ближе к нему, и он делает тоже самое. Его запах и жар окутывают меня, а колени подкашиваются, когда я заканчиваю фразу. - Ты мог бы попытаться использовать его вместо прозвища.

Я замечаю тоненькие маленькие светлые линии кожи вокруг его глаз, образовавшиеся в результате долгого времени на солнце с прищуренными глазами. Сейчас эти линии углубляются, а голос понижается до бормотания.

- Так ты против, даже если я буду называть тебя Секси Рыжая? - ясно, что он насмехается надо мной.

Я стискиваю зубы.

- Да ты меня просто подъебываешь.

Неверный. Выбор. Слов.

Его ноздри расширяются, когда парень резко вдыхает, а взгляд становится жидким пламенем.

- Еще нет, Джонс.

Плюс два очка в пользу Бэйлора, потому что одним махом ему удалось вывести меня из себя и дать мне еще одно прозвище. И сама не знаю как, я попала в его сети. Жар распространяется по моим щекам, когда я просто стою и смотрю на него. Словно идиотка. Меня спасает профессор, которая заходит в аудиторию, чтоб запустить следующий класс.

На следующий день, коробка конфет под одноименным названием Red Hots (Секси/горяченькие рыжие/красные -  игра слов - прим. пер.) лежит у меня на столе. Бэйлор не говорит ни слова и даже не смотрит в мою сторону, но когда я встаю и выбрасываю конфеты в мусорку, он наклоняет свою голову и делает вид, что внимательно читает свои заметки. Отлично. Теперь между нами все очевидно.

Вот только я нарушаю эту вражду, когда немного позже тем же днем покупаю коробку Red Hots и, придя домой, закидываю горстку конфет в рот. Сладкая нуга тает у меня на языке, и когда я закрываю глаза, то вижу лишь то, как медленно скользит по моему телу взгляд Дрю Бэйлора. Я так сильно возбуждаюсь, что потребность становится мучительной, и я стону в подушку, не в силах уснуть весь остаток ночи.

Дрю

МОЯ МАТЬ ОДНАЖДЫ сказала мне, что самый важный момент в моей жизни будет не тогда, когда я выиграю Национальный Чемпионат и даже не тогда, когда получу Супербоул. Он наступит тогда, когда я влюблюсь.

Жизнь, по ее словам, это то, чем ты живешь, и тот, с кем ты ее проживаешь, а не то, что делаешь, чтобы выжить. Учитывая то, что она сказала это, когда мне было всего шестнадцать, я буквально закатил глаза и продолжил работать над своим броском мяча.

Но моя мать была настойчива.

- Вот увидишь, Дрю. Однажды любовь подкрадется и ударит тебя по голове. И тогда ты поймешь.

Как выяснилось, моя мама была неправа лишь в одном утверждении. Любовь, нагрянув на меня, отнюдь не подкрадывалась. Нет, она пришла ко мне бесцеремонно, если вам так будет угодно, а тогда я не обратил внимания. Она просто пришла, треснув меня по голове.

И к тому моменту, когда я бы с радостью рассказал маме о ее правоте в данном вопросе, она уже была мертва. Сейчас этот факт причиняет мне еще больше боли, чем раньше. Сейчас он еще более разрушителен. Сбивает меня с ног. Полнейший отстой. Как хотите, так и называйте эту катастрофу моей жизни. Потому что объект моей симпатии ненавидит меня.

Я достаточно мужествен, чтобы признать, что данный пиздец, в который превратилась моя сегодняшняя личная жизнь, случился исключительно по моей вине. Я не был готов к встрече с Анной Джонс.

Меня все еще передергивает от воспоминания о том, как увидел ее в начале семестра. Опоздав в класс, я занял место в последнем ряду и пытался держаться незаметно. Глобально, куда бы я не пошел в кампусе, все обращали на меня внимание. И хоть это и звучит круто, на самом деле, по факту, довольно утомительно.

Когда перекличка дошла до заднего ряда, мягкий голос, насыщенный и густой будто кленовый сироп, обволок меня.

- Анна Джонс.

Просто ее имя. Это все, что она сказала. Но я ощутил, как горячий палец нежно провел линию вдоль моего позвоночника. Моя голова пошла кругом. И она была такой чертовски симпатичной, что я не мог думать логично. Меня будто повалили на землю во время игры.

Выбив весь воздух из легких так, что я мог только слышать звон в голове и задыхаться от нехватки кислорода. Я не стану говорить, что это была любовь с первого взгляда. Нет, это было больше похоже на о-черт-да-пожалуйста, это будет моим. И это должно было стать моим прямо сейчас.

Думаю, возможно, я тогда был переутомлен или просто чрезмерно реагировал на то, что было далеко нереальным, но я смотрел на Анну Джонс и пытался найти смысл своей неадекватной реакции.

Словно почувствовав мой взгляд, она повернулась и гребаный ад... Ее глаза были такими большими, почти кошачьими, с приподнятыми вверх уголками. Сначала эти глаза показались мне карими, но на самом деле они были бутылочно-зеленого цвета. И такими чистыми. И такими недовольными. Она смотрела на меня. А меня это не волновало. Одно слово играло на повторе у меня в голове - моя.

Я не помню, как прошел остаток урока. Я наблюдал за Анной Джонс, словно осужденный человек в темнице наблюдает в последний раз за закатом солнца. Тем временем она пыталась меня игнорировать. Блестяще.

К концу второго урока я был вне себя, как и она. Мы чуть не столкнулись посреди прохода. А затем все пошло под откос. Потому что в тот момент, я был бесхребетным созданием.