Прошлое нельзя изменить (СИ) - "chate". Страница 6

- Вот, это дикий лук. Теперь нужно сплести силки и поймать кролика. Мы запечём его с луком.

Примерно год назад мне уже приходилось есть такую травку. Ее корень имел немного кисловато-терпкий привкус, который я запомнил надолго, но жаловаться не буду. Дикий лук нам помог продержаться три дня, пока не подоспели обозы с продовольствием. Мы его тогда сырым ели. Голод он утолял неплохо, но во рту оставлял неприятный луковый привкус. Не знаю, каким это растение будет вместе с мясом, но попробовать не откажусь, по крайней мере из уважения к «повару», хотя вспоминать те времена мне как-то не особо хотелось.

Мирт по дороге выдрал еще пару таких же кустов, сунув добычу в свою котомку, висевшую на луке седла, а сам, достав тонкий кожаный шнурок, принялся плести из него петлю-ловушку. Когда силок был готов, Мирт огляделся.

- Ага, если не ошибаюсь, где-то через милю мы пересечем тракт, ведущий из Бжерфа в Самборию. Дальше будет небольшое озеро, вот на его берегу мы и сделаем привал. Хорошее место.

Я только согласно кивнул, доверяя своему спутнику.

Вскоре мы действительно пересекли широкую дорогу, а через два часа остановили коней на берегу озера с прозрачной водой. Солнце еще не собиралось скрываться за деревьями, так что у нас было достаточно времени и на охоту, и на обустройство лагеря. Будь я один, я бы поспешил дальше, довольствуясь теми запасами, что были у меня с собой, но дорога окольными тропами сократит мой путь дня на три, если не больше, так что возражать против ранней ночевки я не стал.

Мирт тут же исчез, чтобы поставить силки, а я собрал хворост и разжег костер, нарубил веток, из которых получилось вполне удобное ложе для сна, а потом занялся своей дневной находкой. Вскоре голова собаки была закончена, и я приступил к вырезанию туловища и лап. Тут и Мирт появился с двумя уже разделанными кроликами.

- Красавцы, - крикнул мне Мирт, бросив их у костра, а сам отправился к озеру. Вскоре он вернулся, неся в руках два приличных куска глины. - Так, теперь самое важное.

Мирт растер ладонями клубни дикого лука, смазал ими мясо внутри и снаружи, замотал кроликов в листья растения, а потом обмазал получившиеся свертки глиной. Затем он разгреб сложенный мной костер, палкой выгреб небольшое углубление, сбросив туда еще горящие угли, уложил сверху кроликов в глине, присыпал немного землей, накрыл все сверху новыми ветками, из которых распалил новый костер.

- И что это будет?

- Это будут самые вкусные кролики из всех, что ты когда-нибудь ел, твоя милость. А теперь им надо полежать там часа три, как раз к темноте поспеют. Нам же можно пока искупаться, да и лошадок помыть не помешает. Водичка здесь что парное молоко, - с этими словами Мирт подхватил под уздцы своего мерина и направился к озеру, на ходу сбрасывая одежду.

Решив, что моему коню небольшое купание тоже не повредит, я сбросил рубашку, подкатил штаны и тоже повел жеребца к воде. Мой Бурелом охотно пошел в озеро, блаженно вздохнув, а вот Мирту пришлось повозиться. Его мерин уперся на самой кромке воды, явно не желая заходить в озеро, так что коня я искупал первым, после чего хлопнул его по крупу, посылая на берег, где его ждала сочная трава. Сам же я устроился на берегу, обсыхая и наблюдая за неравной борьбой коня и человека.

И снова я залюбовался телом Мирта, а он, словно понимая, что я не просто так гляжу на него, то вставал на цыпочки, то нагибался, обмывая коня, при этом демонстрируя сильное тело и крепкие ягодицы не отлынивающего от работы человека. А еще ему явно не раз случалось загорать под солнцем без штанов, потому что кожа внизу мало чем отличалась по цвету от спины.

Поняв, какую часть тела я так внимательно оглядываю, я смутился, отворачиваясь от озера. Однако то, чего не могли видеть глаза, «показали» мне уши: я слышал, как Мирт выгнал коня на берег, а потом с гиканьем плюхнулся в воду, нырнул и вновь показался на поверхности воды, радостно смеясь и отфыркиваясь.

- Сэр рыцарь, идите купаться! – позвал он меня еще раз, и я невольно оглянулся, чтобы увидеть, как он ныряет, вновь демонстрируя мне голый зад.

- Проклятье, да что же со мной такое?! Никогда не западал на голых мужиков, а тут… как наворожил кто.

Поглядев еще минуту на плещущегося в воде Мирта, я решил, что нам срочно надо собрать еще хвороста, а то вдруг этого до вечера не хватит. Об этом я и сообщил своему попутчику, сказав, что выкупаюсь позже, как только вернусь, после чего оделся в запасные вещи и быстро направился в лес.

Поиски хвороста помогли мне провести вдали от лагеря час, а когда я вернулся, то застал Мирта сидящим на берегу. Пока наши рубахи висели на кустах, высыхая, сам он чистил кроличьи шкурки, закрепляя их на свежевыструганных рогатинах.

- Не пропадать же добру, - пояснил он свой поступок, заметив мой интерес.

Вот она, истинно крестьянская жилка: чего добру пропадать? Именно благодаря таким вот людям и живет до сих пор наша империя. Они и меч в руках удержат, и за сохой пойдут. Да, кстати, насчет меча…

- Мирт, не хочешь немного размяться с мечом?

Стоило мне предложить позаниматься, как шкурки были отложены в сторону. Я гонял его, пока сам не взопрел, жалея, что не снял рубаху в самом начале тренировки. Мирт же почти не запыхался, хоть я и заставлял его повторять основные узлы и связки по несколько раз, чтобы тело в нужный момент могло действовать раньше разума.

Когда солнце коснулось верхушек деревьев, я остановил тренировку, решив наконец освежиться в озере, да и потную рубаху простирнуть не помешает. Раздеваясь, я уже и думать забыл о Мирте, пока он не присоединился ко мне в воде. Волна брызг, обрушившаяся на меня со спины, вызвала сначала удивление, а потом желание отомстить. Мы прыгали в озере и плескались как дети. Как же хорошо и легко мне было в тот момент, даже когда Мирт поднырнул и дернул меня за ногу, роняя в воду, я чувствовал себя счастливым. Вынырнув, я тряхнул головой и засмеялся. Пожалуй, за двадцать четыре года, прожитых мной на свете, этот день был самым счастливым.

Солнце почти село, птичий гомон смолкал, говоря о том, что лес готовится ко сну, вернее, к другой, ночной, жизни, порой довольно бурной. Хорошо, что летом волки сыты и нам нечего было бояться.

Пока я проверял нашу почти высохшую одежду, Мирт повесил над огнем котелок, в который бросил горсть сушеных ягод. Вскоре по берегу поплыл вкусный ягодный дух, и Мирт занялся извлечением из костра нашего ужина. Пара ударов камнем по глиняному кокону - и он раскололся, позволяя уловить аромат кролика, от которого во рту моментально скопилась слюна. Сглотнув, я поспешил перевесить рубашки на соседний куст, чтобы остатки солнечного света помогли ткани окончательно высохнуть, и подошел к костру. Есть хотелось очень сильно.

Кролики оказались выше всяких похвал: нежное мясо, которому дикий лук придавал приятно-пикантный привкус, просто таяло во рту. Я и не заметил, как съел половину своего кролика. Мог бы доесть и все, но привычка оставлять запас на следующий день заставила меня отложить тушку. Мирт поступил так же, чем вызвал мое уважение: если человек заботится о завтрашнем дне, он может стать надежным спутником и напарником. Жаль, что скоро нам придется расстаться.

* * * 

Ночь прошла спокойно. Утром мы доели холодное мясо, запив его новой порцией ягодного напитка, приготовленного Миртом, и двинулись в путь. К замку лорда Берста мы должны были прибыть перед полуднем, так что особо спешить не было смысла.

По едва заметной тропе мы продвигались молча. Впереди ехал Мирт, что-то тихо насвистывая, а я следовал за ним, вновь сожалея о предстоящем расставании. Однако не прошло и двух часов, как Мирт остановил коня и замер в седле, к чему-то прислушиваясь.

- Что? – тихо спросил я, подводя Бурелома вплотную к его мерину.

- Дымом пахнет, - так же тихо ответил он.

Я принюхался, но ничего такого не уловил: пахло лесом, но Мирт – человек деревенский, может, у него обоняние сильнее развито.