Выбор - Спаркс Николас. Страница 45

Он знал, о чем пойдет речь, и не сомневался, что оба будут говорить сочувственно, сдержанными и ободряющими голосами. Невролог скажет, что врачи больше ничего не могут сделать для Габи, а потому ее придется перевезти в частную клинику. Тревиса заверят, что, поскольку состояние его жены стабильно, риск минимален, каждую неделю ее будет навещать врач. А персонал, работающий в центре, сумеет обеспечить Габи повседневный уход, в котором нуждается пациентка. Если Тревис запротестует, вмешается директор и заметит, что страховка покрывает лишь трехмесячное пребывание в больнице, если только пациент не лежит в реанимации. Также он, вероятно, пожмет плечами и скажет: в клинике просто нет места для Габи, пусть даже она некогда здесь работала. Больше ничего нельзя сделать. Оба, объединив усилия, постараются добиться своего.

И ни один из них не понимает, что не так уж просто принять решение. Пока Габи здесь, в больнице, есть надежда, что она скоро очнется. Поблизости врачи и медсестры, чья задача – немедленно отследить признаки, свидетельствующие об улучшении. Которое, разумеется, не замедлит наступить. Если Габи перевезут в частную клинику, это равносильно признанию того, что надежды нет. Тревис не хотел с этим мириться, хотя, судя по всему, его не собирались спрашивать.

Но у Габи был шанс, и, в конце концов, Тревис не собирался решать, полагаясь исключительно на слова невролога или главврача. Главное – то, что, по его мнению, нужно жене.

Голубь улетел, и Тревис подумал, не отправилась ли птица навестить других больных – словно врач, который совершает обход. И если да – замечают ли пациенты голубя, как он.

– Прости, что плакал, – прошептал Тревис. Глядя на Габи, он видел, как поднимается и опускается ее грудь. – Не удержался.

Тревис знал, что не услышит ответа. Такое случалось только раз в день.

– Знаешь, что мне в тебе нравится? – спросил он. – Помимо всего прочего? – Он с трудом улыбнулся. – Мне нравится, как ты обращаешься с Молли. Кстати, у нее все в порядке. Она по-прежнему любит лежать в высокой траве. Когда я ее там вижу, то вспоминаю первые годы нашего брака. Помнишь, мы брали собак с собой на пляж? Если выходили рано, то спускали их с поводка, и они носились вокруг. Это были такие… спокойные утра, и мне нравилось смотреть, как ты со смехом гоняешься за Молли, пытаясь шлепнуть ее по заднице. Она просто с ума сходила, если вы начинали играть. Глаза так и блестели, когда она ждала твоего следующего движения.

Тревис помолчал, с удивлением заметив, что голубь вернулся. Наверное, птице понравилось слушать, как он говорит.

– Кстати, именно тогда я и понял, что ты будешь отличной матерью. По тому, как ты вела себя с Молли. Даже в самый первый раз, когда мы встретились… – Он покачал головой. – Веришь или нет, но я с удовольствием вспоминаю, как ты влетела ко мне домой тем вечером. И вовсе не потому, что в итоге мы поженились. Ты походила на львицу, которая защищает свое потомство. Человек не может настолько рассердиться, если он не способен сильно любить. Наблюдая, как ты обращаешься с Молли – с любовью, вниманием и заботой, – я понял, что такой же ты будешь с детьми.

Тревис провел пальцем по руке Габи.

– Знаешь, как это важно для меня – видеть, что ты любишь наших дочерей? Даже не представляешь, какое это огромное утешение. – Он склонился к ее уху: – Я люблю тебя, Габи, сильнее, чем ты можешь себе представить. Ты идеальная жена. Ты воплощение всех моих надежд и мечтаний. Ты сделала меня счастливее всех мужчин на свете. И я не хочу сдаваться. Не могу. Понимаешь?

Тревис тщетно ждал ответа. Как всегда – ничего, как будто Бог давал понять: его любви недостаточно. Глядя на Габи, Тревис вдруг ощутил себя старым и усталым. Он поправил одеяло, страдая от одиночества и сознавая, что каким-то образом подвел жену.

– Пожалуйста, – попросил он. – Ты должна очнуться, родная. Пожалуйста. У нас мало времени.

– Привет, – сказала Стефани. Одетая в джинсы и футболку, она мало походила на преуспевающего профессионала. Она жила в Чепл-Хилле и была старшим проектным менеджером стремительно растущей биотехнологической фирмы. В течение последних трех месяцев Стефани проводила несколько дней в неделю в Бофоре. После аварии она оставалась единственной, с кем Тревис мог нормально говорить. Лишь сестра знала все его секреты.

– Привет, – ответил Тревис.

Она пересекла комнату и наклонилась над постелью.

– Привет, Габи, – сказала Стефани, целуя ее в щеку. – Как поживаешь?

Тревису нравилось, как Стефани обращается с его женой. Не считая его самого, сестра была единственной, кто чувствовал себя в присутствии Габи уверенно.

Стефани придвинула стул и села рядом с Тревисом.

– А как у тебя дела, старший брат?

– Нормально.

Она оглядела его с ног до головы:

– Ужасно выглядишь.

– Спасибо.

– Ты слишком мало ешь. – Стефани полезла в сумку и вытащила пакетик арахиса. – Держи.

– Я не голоден. Только что съел ленч.

– Какой?

– Вполне достаточный.

– Сделай, как я прошу, ладно? – Стефани зубами разорвала пакетик. – Съешь орехи, а я обещаю заткнуться и больше тебя не трогать.

– Ты каждый раз так говоришь.

– Потому что ты каждый раз ужасно выглядишь. – Она кивком указала в сторону Габи: – И она наверняка со мной согласна.

Стефани никогда не выражала сомнений, если Тревис говорил, что слышит голос Габи, а если и выражала, то очень спокойно.

– Да.

Сестра сунула ему пакетик:

– Ешь.

Тревис взял пакетик и положил на колени.

– Сунь их в рот, разжуй и проглоти! – Стефани заговорила как мать.

– Тебе никто не говорил, что временами ты чертовски нахальная?

– Мне говорят это каждый день. Поверь, сейчас рядом с тобой самое место нахальному человеку. Я для тебя вроде как дар небес.

Тревис впервые за день искренне рассмеялся:

– Не то слово. – Взял несколько орешков и положил в рот. – Как дела у вас с Бреттом?

Стефани последние два года встречалась с Бреттом Уитни. Это был один из преуспевающих инвесторов – невероятно богатый, красивый и, по мнению многих, самый завидный жених к югу от линии Мейсона – Диксона [6].

– Ничего.

– Снова гром в раю?

Стефани пожала плечами:

– Он опять сделал мне предложение.

– И что ты сказала?

– То же, что и в прошлый раз.

– И как он это принял?

– Спокойно. Конечно, снова изобразил, что он сердит и безутешен, но уже через пару дней пришел в норму. Выходные мы провели в Нью-Йорке.

– Почему бы тебе просто не выйти за него?

Стефани пожала плечами:

– Рано или поздно, возможно, я так и сделаю.

– Сестра, это был шанс. Ведь наверняка тебе хотелось согласиться, когда он просил.

– И что? Попросит еще раз.

– Ты так уверена…

– Да. Я соглашусь, когда не останется никаких сомнений в том, что он хочет на мне жениться.

– Он уже трижды делал предложение. Ты еще не убедилась?

– Он всего лишь думает, будто хочет на мне жениться. Бретт из тех парней, которые любят трудности, и сейчас очередная проблема – это я. Следовательно, пока я остаюсь непреклонной, он будет делать предложение. Когда я пойму, что он готов, скажу «да».

– Не знаю…

– Поверь, – сказала Стефани. – Я знаю мужчин. И у меня свои уловки. – Ее глаза лукаво блеснули. – Бретту известно, что я в нем не нуждаюсь, и это его буквально убивает.

– Да уж, ты в нем действительно не нуждаешься.

– Давай сменим тему. Когда ты собираешься вернуться на работу?

– Скоро, – неохотно ответил Тревис.

Стефани полезла в пакетик и сунула несколько орешков в рот.

– Сам знаешь, у папы силы уже не те.

– Да.

– Так что… на следующей неделе?

Тревис не ответил, и сестра скрестила руки на груди.

– Давай поступим следующим образом, поскольку ты, очевидно, еще не совсем собрался с духом, ты начнешь появляться в клинике каждый день и работать там по крайней мере до часу. Это твое новое расписание. По пятницам можешь закрывать в полдень. Таким образом, на долю папы остаются лишь четыре вечера в неделю.