Лена Дэнс (СИ) - "Katou Youji". Страница 8

Второй сидел на столе с ногами спиной к зрителям, и только слишком узкие для девушки бедра, намекали, что это парень. У него были длинные и густые волосы до плеч. Воровато озираясь, Ленька выдрал статью с картинкой из журнала и положил к себе в карман. Кажется, как раз об этом говорил психолог. И, судя по всему, это было что-то по-советски совсем запретное, вроде разговоров о родне, а потому очень интересное.

Ч8.

«Класручка» больше к Леньке не вязалась. Более того, она начала игнорировать ученика, которому преподавала «химию». После беседы с Нелли директору школы позвонили не просто из РОНО, а из самого Смольного, и потребовали прекратить «не санкционированные и не согласованные с Минобразом эксперименты, травмирующие психику подрастающего поколения».

— Дура, ты что, не знаешь, чей это был внук? Нашла, на ком опробовать свои идеи. Я понимаю еще, если бы это был Вася, Петя, Митя Пупкин, — гремел на экстренно созванном, закрытом педсобрании директор, — в тюрьму меня хочешь упечь, а сама полы мыть?

— Да, но сам Минобраз предлагает нам внедрять новейшие, креативные методики и вносить предложения по системе сексуального воспитания школьников. Мы же должны совершенствоваться и идти в ногу со временем. На дворе новое тысячелетие…

— Иди ты, знаешь куда, со своим внедрением. Если я еще что услышу о тебе и твоих экспериментах…

***

Леньке только и требовалось, чтобы его оставили в покое. Он продолжал учиться, не особо напрягаясь и тратя в основном время на занятия танцами и участие в спектаклях, в том числе школьных, за которые ему прощались прогулы и нежелание «с душой» вникать в «серьезные» предметы.

Детский хореографический ансамбль сменился в десятом классе на юношеский. Зрительской аудитории стало больше, теперь они выступали с коллективом в таких же концертных залах, где работала Нелли. Елене Васильевне было особо приятно, когда внук появлялся на «ее» сцене, она с гордостью смотрела на него из-за кулис, когда было время, рассказывала о нем другим сотрудникам и потом всегда старалась купить на ужин после выступления что-нибудь «вкусное».

…Только почему-то дальше русских — народных — блатных — хороводных — казачка, калинки-малинки и т. д., Ленька не пошел. Точнее, он мечтал заняться эстрадными танцами, но там курсы были только платными, а Нелли все труднее становилось сводить концы с концами. Подрастающему внуку приходилось так много всего покупать: одежду, книги, еще платить за экскурсии в школе и помогать ей в добровольно-принудительном порядке материально. Не меньше денег шло и на Ленькины костюмы. Конечно, что-то из реквизита можно было взять на работе, но в основном их приходилось изготовлять и содержать за свой счет. А еще Ленька, как все подростки, мечтал о «видике», чтобы прямо дома можно было смотреть фильмы. И Нелли копила копеечку за копеечкой.

…Как-то после выступления Ленька задержался у кулис, слушая за ними долгие и бурные аплодисменты, и в раздевалке появился, когда все уже почти разбрелись по домам.

Затянул со сборами и новичок, объявившийся в коллективе месяц назад. Танцевал он неплохо, но как будто с ленцой, дежурно отрабатывая элементы. Вид у новенького был более чем богемный, родители разрешали ему носить длинные волосы, совсем как на той… фотографии из журнала. А шмотки казались явно привезенными из-за границы. С остальными участниками коллектива «новичок» держался свысока и не спешил общаться, а тем более дружить.

— Здорово мы сегодня. Нам так хлопали, — разулыбался Ленька, на радостях забывший о необщительности новенькоо. — Одно из наших лучших выступлений.

— Это ты называешь лучшим? По мне, хуже только в богадельне отплясывать. Ты зрителей-то наших видел? Пензеры, с которых песок сыпется, и сумасшедшие старые девы, — ухмыльнулся одногодка, доставая сигареты и закуривая прямо в раздевалке. — Ну ладно, допустим, я. У меня предки тоже артисты, они за кордоном деньги на эмигрантах сшибают с их тоски по всему русскому. Потому под родичей сейчас и танцую, обучаюсь, а потом в их труппу перейду. А вот на что ты рассчитываешь, извини, не врубаюсь. Ну, попляшешь ты еще тут года два-три, а дальше тебя из ансамбля выпрут и новичков наберут.

— Прямо уж — так и выпрут? Это как? — оторопел Ленька. — А у меня родители — ученые. Я их тоже по полгода не вижу. Я Леонид. Можно Леон, так дома называют.

— Имя-то откуда такое божественное? Я Андрей. Можно Эндрю, так за границей называют, — передразнил новичок. — Выпрут очень просто. Ансамбль-то юношеский. Здесь максимум до восемнадцати танцевать можно. Только не мути мне, что по предкам скучаешь. Мне без них лучше.

— Знаешь, Андрей, пойду я, наверное. Злой ты какой-то. Вот потому с тобой никто из наших и не разговаривает.

— Эй, ты, что обиделся на меня? За то, что я тебе правду сказал? Подожди, я втихаря от предков совсем другие танцы учу. Хочешь, кассеты дам? У меня с собой прямо сейчас. Только чтоб поблизости никто не отирался, когда смотреть будешь. А то, что у меня друзей нет, как здесь, так и в школе, так срать мне на это с большой колокольни. Лучше одному быть, чем лишь бы с кем общаться.

— У меня… это. Видика дома нет.

— Тогда заглядывай ко мне в гости. Я, типа, приглашаю, Леон. Я сейчас с двоюродной теткой живу, только ее почти никогда не бывает.

— А я — с бабушкой. Она тоже часто на работе.

***

Дома у Андрея было круто. Настолько, что у Леньки перехватило дух. Чего только стоили музыкальный центр с громадными колонками, занимавшими полкомнаты, телевизор с недоступным «видаком» и совсем уже запредельная мечта — компьютер на вроде бы письменном, но несколько другой конфигурации столе. Столько навороченной техники Ленька видел лишь в магазинах, перед витринами которых мог замирать часами.

А еще повсюду в квартире стояли вазы с шоколадными конфетами и фруктами. Нелли покупала их только по большим праздникам или после выступления.

— Проходи, осваивайся, — улыбнулся Андрей, запирая за Ленькой дверь. — Я обычно дома босиком хожу. У нас ковры везде, мамка их прямиком из Турции перегоняет.

Ч9.

Новый Ленькин друг Нелли категорически не понравился. Смазливый юнец, от которого попахивало сигаретами сквозь жвачки и импортный парфюм, брезгливо разглядывал кухню и едва притронулся к еде, когда внук пригласил его в ответные гости. Вытянуть из Андрея в беседе удалось лишь пару слов, и то, что услышала Елена Васильевна, ее не обрадовало. Подросток отвечал дерзко и самоуверенно. Потом Ленька с ним заперлись в комнате, и там стояли какая-то подозрительная возня и смех.