Штучки-дрючки в Провансе - Куликова Галина Михайловна. Страница 36

Рука чиновника нырнула во внутренний карман пиджака и вынырнула с визитной карточкой. Ни слова не говоря, он передал ее назад, и Таня первой выхватила картонный прямоугольник из его пальцев. Бросила на визитку один взгляд и радостно воскликнула:

– Патрик, вы можете спокойно высаживаться! Я отлично знаю их босса. И он определенно на нашей стороне.

Она с улыбкой подала визитку Деспла. Знакомыми золотыми буквами на ней было написано: «Лукас Мусси».

Заведение, дверь которого толкнул Виктор, гордо именовалось рестораном, но больше походило на забегаловку. Располагалось оно в полуподвале, и здесь царил вечный полумрак. Низкий гул не утихал ни на секунду. Почти все курили, и дым лежал под потолком слоями, похожий на Регинин блинный пирог.

Виктор осторожно спустился по каменным ступеням, стесанным тысячами грубых подошв, и остановился, озираясь по сторонам. Бармен посмотрел в его сторону, на секунду встретился с ним взглядом и равнодушно отвел глаза, продолжая протирать полотенцем высокий стакан. В прошлый раз, когда Виктор приходил сюда, бармен был занят тем же самым. Казалось, этот монотонный труд доставлял ему удовольствие и он радовался, что стаканы никогда не кончаются.

Никто не подошел к Виктору, чтобы предложить свободный столик, и он сам отыскал для себя местечко, встав на цыпочки и оглядев зал. Потом пробрался в угол, снял плащ и повесил его на темную рогатую вешалку. Уселся на стул и принялся отыскивать глазами официантов. Не нашел ни одного и решил просто сидеть и ждать, что будет дальше.

Был вечер воскресенья, и Виктор то и дело трогал часы на запястье, накрывал их ладонью, словно пытался хоть ненадолго остановить время. До переговоров оставался, по сути дела, всего один день. А у него до сих пор не было ни одной зацепки. И все-таки какое-то шестое чувство заставило его остановить лихорадочные поиски Олега и отвлечься на Регину.

Странное беспокойство поселилось в его душе с того самого момента, когда галерейщик Бармухин рассказал ему о том, почему Регина не соглашается выступать на его вечеринках: «Какая-то странная привязанность к конкретному месту. Она поет в довольно среднем ресторане, куда ходят одни клерки. Там неподалеку огромный офисный центр и множество разных фирм».

Регина никогда не рассказывала Виктору о том, почему работает именно в этом месте. И о своих планах тоже. Что она собирается делать дальше? Всю жизнь петь в ресторане? Или, может быть, намерена выйти за него замуж и стать образцовой домохозяйкой? Он не знал. Поэтому решил приложить некоторые усилия и выяснить правду о ее семье. И в первую очередь о брате, угодившем в Бутырку.

Он выкурил несколько сигарет, прежде чем его обслужили – появился мрачный юноша в голубом фартуке, больше похожий на мясника, чем на официанта, и равнодушно спросил, достав мятый блокнот:

– Пиво? Креветки?

– А меню у вас есть? – в тон ему поинтересовался Виктор.

Официант молча удалился и возвратился минут через пять с замусоленной картонкой, на которую все, кто ни попадя, ставили мокрые стаканы и беззастенчиво проливали кофе. Судя по всему, местный повар учился в своем кулинарном техникуме не слишком прилежно, потому что самым сложным блюдом в меню оказался картофель по-деревенски с грибами и луком. После недолгих раздумий Виктор заказал чай и тарелку с мясной нарезкой. Официант долго записывал заказ, после чего удалился, всем своим видом выражая полное и абсолютное равнодушие к клиенту. Зато в дополнение к чаю он принес Виктору большой стакан простой воды со льдом. Такие стаканы стояли на каждом столике – вероятно, предполагалось, что все посетители ресторана постоянно испытывают жажду.

Человек, к которому он обратился за помощью, все не появлялся. Поэтому Виктор просто сидел – жевал и пил воду. Впрочем, бездействие угнетало его невероятно. На самом деле ему хотелось куда-то бежать, мчаться на машине, вести переговоры по телефону – короче говоря, пользоваться той энергией, которой у него было в избытке.

Он съел колбасу, ветчину и холодный говяжий язык и запил все это литром чая. В его распоряжении оставалась только вода со льдом. Он растянул ее на полчаса. Когда вода закончилась, Виктор почувствовал на себе пристальный взгляд. Поднял глаза и увидел человека, который смотрел прямо на него. Человек стоял возле барной стойки, прислонившись к ней спиной. Встретившись взглядом с Виктором, он выпрямился и направился прямиком к нему.

– День добрый, – низким ровным голосом произнес мужчина. – Виктор?

– Да, здравствуйте.

– Хорошо. Я Сергей Николаевич, мы утром говорили по телефону. – Легкую куртку защитного цвета он небрежно бросил на спинку стула, а другой свободный стул подтащил к себе, уверенно и прочно расположившись на нем.

– Может быть, закажете себе что-нибудь? – неуверенно предложил Виктор, который толком не знал, как себя ведут с подобными типами. Незнакомец поражал не только ростом и могучей фигурой. В его глазах, равнодушных и холодных, скрывалось нечто такое, от чего становилось не по себе. Даже непотопляемому Потапову хотелось поскорее отвести взгляд.

– Это лишнее, – усмехнулся мужчина. – Времени мало, поэтому давай прямо к делу. Значит, относительно просьбы, которую утром по телефону ты мне изложил. Человек, который тебе интересен, – Толя-боцман. Личность известная среди тех, кто понимает. Трижды отбывал наказание: за нанесение тяжких телесных повреждений, за разбой, тоже сопряженный с дракой и увечьями, и за нападение на сотрудника милиции. Будучи в тюрьме, получил еще один срок, за избиение сокамерника. Короче, рецидивист и отморозок. Вообще конченый он.

– В каком смысле – конченый? – нахмурился Виктор.

– Без будущего, – уголком рта усмехнулся мужчина. – Где-нибудь нарвется – на воле или на зоне. Такие бешеные типы, которые себя не контролируют, долго на свете не задерживаются. Другие вопросы есть?

Виктор слегка растерялся. Кажется, все было предельно ясно. Что же еще можно выяснить про брата Регины?

– Почему его боцманом прозвали? Он моряк?

– В смысле – почему погоняло дали? – понимающе кивнул собеседник. – Смешная история. Толя срочную служил на флоте, там у него проблемы и начались. Дедовщины не выдержал, избил одного из тех, кто над ним издевался. Старослужащие решили проучить дерзкого салажонка. Только он ждать не стал, взял кусок арматуры и ночью отделал двух заводил так, что они стали пожизненными инвалидами. В общем, разбушевался, как Фантомас, а дело было в плавании, в дальнем походе. Короче, капитан корабля до возвращения на базу запер его в трюме, в маленьком подсобном помещении. А мальчишка, даром что бешеный, еще и больной был – клаустрофобия у него, что ли, оказалась. Или просто под дурака косить начал. Голову пытался о стену разбить, вены грыз.

Представив себе эту картину, Виктор содрогнулся.

– Так вот, – продолжил мужчина. – По прибытии из плавания капитан корабля этот отдал Толю под суд. С этого и началась его криминальная биография.

Тут Сергей Николаевич позволил себе еще одну скупую ухмылку.

– Я сегодня обсуждал эту тему с одним из очень авторитетных людей. Так вот он вспомнил, как Толя на зоне разорялся, какая сука и садист этот капитан Скворцов, который сломал ему жизнь.

– Скворцов?! – не веря своим ушам, переспросил Виктор.

– Ну да. Всех достал этими рассказами. И постоянно носился с идеей отплатить капитану той же монетой. Между прочим, Толику из-за этого сначала дали кликуху Кэп, так он взбесился еще пуще и тому, кто его так назвал, проткнул ногу отверткой. В общем, с тех пор он Толя-боцман.

Сергей Николаевич взглянул на часы и поинтересовался:

– Чем еще могу помочь?

– Спасибо, я все понял, – облизнув пересохшие губы, пробормотал Виктор. – Я вам, наверное, буду обязан...

– Ничего, – прервал его Сергей Николаевич, поднимаясь. – Я просто выполнял просьбу нашего общего друга. У нас с ним свои расчеты. Прощайте!

Виктор нашел в себе силы лишь кивнуть в ответ. Такого поворота он уж точно не ожидал. Скворцов! Так, значит, капитан Скворцов, отец Олега, виновен в том, что брат Регины стал рецидивистом, уголовником, личностью без будущего, конченым человеком, как выразился таинственный Сергей Николаевич.