Янтарная слеза (СИ) - Варзина Татьяна. Страница 5

— Госпожа, — довольно подтвердил Брэм, — Велена двоюродная сестра нашего Кейтена, а он, скажу вам по секрету — Брэм положил руку на плечо воспитанника, — владеет титулом графа.

— Ох, ты ж… — испуганно залепетал Бересень, — а мы с вами так по-простому. Вы уж простите нас, Ваша Светлость…

— Брэм, прекрати уже этот балаган! — недовольно передернул плечами Кейтен. — И вы, почтенный, успокойтесь. Ничего большего нам не нужно, вы и так все прекрасно устроили.

— Ну, раз вы так говорите, — улыбнулся трактирщик. — А Велену нашу, забираете, значит. Хотя и к лучшему. Не такая она, как нашенские дети, нелюдимая. Только сказки одни на уме. Да и Марта очень уж строга к девчонке, не иначе как за мать ее.

— О чем это ты? — нахмурился Брэм, — что такого сделала ее мать?

— Да что вы, господин, ничего она не сделала! — замахал руками Бересень, — святая была женщина! Всем готова была помочь, а уж сколько всего знала! И в травках целебных понимала, людей там полечить или совет какой дать.

— Так за что жене старосты на нее злиться?

— Да за то и злиться, понятное дело. Люди-то в деревне Лексин уважали, да и к Нилу чаще, чем к старосте за помощью ходили. Ворт мужик с пониманием, рад только, что есть кто образованный, людям помочь, не то, что мы дурни деревенские. А Марта… дура баба, что с нее взять. Затаила злобу, что люди Лексин, больше, чем ее, жену старосты, уважают.

— Вот оно что, — задумчиво протянул Брэм, — твой дядя не смог быть незаметный. Впрочем, не удивительно, — покосился он в сторону Кея.

— Люди, — презрительно хмыкнул Левонис, — вы всегда ищете власти и находите причину обвинить других в своих ошибках.

— Как ни печально, но наш эльфийский друг прав, — вздохнул Виктан.

Бересень с интересом следил за разговором друзей, но вмешиваться не решался. Он уже смекнул, что хрупкий менестрель не человек, как кажется на первый взгляд и теперь его догадки подтвердились. В их тихой деревушке такие гости были еще большей редкостью, чем обычные люди, поэтому трактирщик тщательно разглядывал Левониса, чтобы было потом о чем посудачить с друзьями за кружкой пива.

— Так что же нам делать с одеждой для девочки? — вспомнил Брэм.

— Не беспокойтесь, господин. С этим будет проще. Небось от дочек старших остались кой-какие платья. Сейчас клинку хозяйку мою, Миловану, найдем что-нибудь.

— Кей, пойдешь выбирать платья? — заулыбался Виктан, — а то вдруг не подойдет по твоему тонкому вкусу?

— Иди ты, — отмахнулся от друга Кейтен, — выберете с Левонисом, вот уж кто знаток женской моды. Я пойду к старосте, вчера мы не сказали, что заберем ребенка, да и девочку надо предупредить, ведь нам пора в дорогу.

— Так вы ее сейчас дома и не застанете небось, — опустил вдруг глаза Бересень, — раз не предупредили, что девочку с собой забираете.

— Почему же, друг мой? — заинтересовался Брэм.

— Так ведь день почти, девчонка если все дела переделала, до обеда к Выжиху, на пасеку убежала. Она всегда к старому бортнику бегает, после Мартиных оплеух поплакаться. А уж за вчерашнее ей точно перепало.

Кейтен растерянно посмотрел на Брэма, тот решительно произнес:

— Вот что, Кей. Я пойду к старосте и всё с ним обговорю. А ты иди и найди девочку.

Кейтен молча кивнул и, спросив у трактирщика дорогу, поспешил к выходу.

— Ну вот, видишь как он за нее волнуется, можешь не переживать, Брэм. Они быстро найдут общий язык, — улыбнулся Левонис.

— Я разве сказал, что переживаю? — Брэм, внимательно следивший за уходом воспитанника, повернулся к сияющему улыбкой полуэльфу.

— Да тут и говорить ничего не надо, — подхватил Виктан, посмеиваясь, — даже мне все понятно, что уж говорить об эльфе. Ну что ж! Почтенный хозяин! — обратился он к Бересеню, — что там у нас сегодня с выбором платьев для юных благородных дам?

Велена сидела в тени большого, раскидистого клёна, неподалеку от ровных рядов ульев, над которыми стоял ровный гул и легким облаком кружили пчелы. Дед Выжих был занят, поэтому, потрепав девочку по голове, вручил ей кусок пирога и отправил отдыхать под деревья. Солнце почти достигло зенита и тень давала слабое облегчение от жары. Хотелось спать, но уже через час ей нужно было вернуться и помочь тетке накрыть к обеду. Идти не хотелось, особенно вспоминая утро.

Сегодня Марта разбудила ее раньше обычного и девочка сразу поняла — тетка не в духе. Видимо, зря она вчера думала, что за проступок в трактире ей ничего не будет и тетя забыла о наказании. Все утро девочку сопровождали обидные насмешки и затрещины. Приживалка, лентяйка, дрянь неблагодарная — с каким-то странным удовольствием поносила ее тетка, так что девочка чуть не плакала. Тяжело вздохнув, она потерла щеку. Утром Велена умудрилась пролить целую кружку молока и Малуша, оказавшаяся рядом, поспешила наказать ее хлесткой пощечиной, приговаривая, что от нее одни убытки. Щека уже почти не болела, но обида все так же жгла огнем — разве она нарочно?

С трудом дождавшись, когда Марта с дочерью займется шитьем, девочка поспешила сбежать до обеда на пасеку. Но дед был занят, поговорить с ним не получалось. Даже Горда, как назло отец сегодня оставил при себе, помогать с делами. Что ж, лучше тогда ей вернуться домой. Если вдруг она понадобиться тетке и не окажется рядом, станет только хуже.

Велена побрела к дому бортника, чтобы попрощаться. Подходя, она услышала голоса и заметила высокую фигуру рядом с Выжихом. Прикрыв глаза от слепящего солнца, она смогла разглядеть вчерашнего хмурого воина из трактира, что так ее напугал.

Девочка остановилась, не решаясь подойти ближе.

— Вот оно значит как, — задумчиво кивал воину дед, — ну может оно и к лучшему… — он повернул голову и заметил стоящую в стороне девочку.

— Велена! — позвал он, — что стоишь там егоза? Иди, поздоровайся с господином.

Она медленно подошла, с опаской глядя на высокого воина, и стала за спину Выжиха.

— Ну, чего испугалась, глупая? — погладил девочку по голове старик, — господин проводит тебя домой, а у меня еще дел полно. Ты уж будь счастлива, маленькая, — Выжих вдруг крепко обнял ее и на мгновение прижал к себе, — и не забывай старика.

— Ты чего, деда? — удивленно уставилась на него девочка, — как же я тебя забуду? Я к тебе еще завтра приду.

Бортник грустно улыбнулся и повернулся к воину:

— Вы уж берегите ее, господин! — Выжих развернулся и скрылся в доме.

Велене на миг показалось, что на глазах деда блеснули слезы. Глупости какие, одернула она себя. Чего это деду плакать? Нерешительно подняв глаза на воина, она в ожидании замерла. Тот, как-то смущенно переминаясь с ноги на ногу, с трудом выдавил из себя:

— Ну что, давай знакомиться? Меня зовут Кейтен.

Большую часть пути Кейтен и Велена молчали. Воин косился на девочку, не зная, с чего начать разговор, та, в свою очередь, боялась поднять глаза и хоть чем-то разозлить пугающего ее человека. Хотя не такой уж он и страшный, вдруг подумалось ей. Просто необычный. И грустный немного. Почему она вчера его так испугалась?

— Велена, скажи, — вдруг произнес мужчина, — родители тебе что-нибудь рассказывали о своих родных? О том, как они жили прежде?

— Нет, господин, — девочка удивилась такому вопросу, — папа только говорил, что если бы не мамин дедушка, мы бы жили совсем по-другому. Но из-за него нам нельзя. Когда мама не слышала, он называл его глупой деревяшкой, — захихикала девочка.

— Вот как, — задумчиво протянул Кейтен, — зови меня по имени, пожалуйста, — и дождавшись робкого кивка, снова спросил, — а ты не хотела бы уехать отсюда? Узнать, как это, жить по-другому?

— Уехать? — девочку так поразила одна эта мысль, что она даже остановилась, — но куда же я могу уехать, госпо… Кейтен? Даже тетя Марта говорит, что я бесполезная, и пользы от меня — один вред. Кому же я такая понадоблюсь и куда поеду? — она грустно и не по-детски серьезно смотрела воину в глаза.

Кейтен почувствовал, как внутри него поднимается волна жалости, смешанная с отвращением к людям, что внушили такие мысли ребенку. Он протянул руку, чтобы утешить ее, но вдруг заметил на щеке девочки красный след. Отвращение тут же превратилось в гнев.