Беглец (СИ) - "Marlu". Страница 15

Он с удовольствием поплескался в теплой воде, нашел мыло и, выбрав самое непахучее на свой вкус, тщательно помыл волосы и тело. Оставался еще вопрос с чистой одеждой, сейчас-то есть во что переодеться, а потом? Нужно будет узнать, где стирать, где сушить. С узлом грязного белья Лиам вышел наружу. Реджи поблизости не оказалось. Немного расстроившись оттого, что сразу выяснить насущные вопросы не получится, он отправился в отведенную ему комнату. Только теперь он понял, что устал и что отдых на самом деле будет не лишним.

Комната, на которую он первый раз почти не обратил внимания, оказалась небольшой. На полу лежали домотканые коврики, не слишком широкая кровать, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся чем-то вроде каменной лежанки, была укрыта покрывалом, как две капли воды похожим на коврики под ногами, да и на стене возле нее висел их полосатый собрат. Лиам с опаской присел на край кровати, опасаясь, что придется спать почти на голых камнях, и был приятно удивлен толщиной матраса, положенного на камень. Он с благодарностью подумал о тех, кто не пожалел овечьей шерсти и сделал каменное ложе почти королевским. Удобный подголовник, тонкое, но теплое одеяло - что еще нужно усталому человеку для счастья?

Лиам убрал в окованный железом сундук мешок с вещами, прошелся по комнате – четыре шага до окна, вырубленного в толстенной стене, выглянул наружу. Вид открывался как раз на купальню и реку с мостками, на которых они недавно набирали воду. Сейчас на них кто-то, стоя на коленях, полоскал белье. Судя по пестрому одеянию – омега. Лиам задумался: а видел ли он раньше в альфейских землях омег? И честно ответил себе – можно сказать, что нет. По пальцам одной руки можно пересчитать случайные встречи, когда в сопровождении сурового альфы попадался омега, закутанный в свои пестрые одежды по самые глаза.

Он еще раз посмотрел на реку – ничего не изменилось, омега все так же был занят своим делом. Наверное, здесь, вдали от крупных городов, нравы попроще, решил Лиам и, услышав стук в дверь, громко сказал:

– Войдите!

– Если ты не очень устал, пойдем, я тебе покажу всю крепость, – Реджи просунул голову в дверь и смотрел вопросительно.

– Пойдем, – Лиам был благодарен за заботу и понимал, что надо пользоваться случаем и узнавать как можно больше о нравах и обычаях в крепости.

По большому счету смотреть было не на что. Кузня, в которой всем заправлял Арчи, уже знакомая купальня, дровяной сарай, конюшня, еще несколько дворовых построек – ничего особенно интересного. Дорога, ведущая вниз, в долину.

– А здесь у нас терраса, – Реджи вывел Лиама на каменную площадку, – когда-то хотели построить большую трапезную с роскошным видом на море, но потом как-то не до того стало, но вид, кстати, остался. Смотри!

Лиам подошел ближе и замер от восхищения: то, что он принимал за небо, оказалось морем, раскинувшимся вдалеке до самого горизонта. Темно-синее, переливчатое, игравшее всеми оттенками лазури и ультрамарина, оно было великолепно в обрамлении невысоких гор, похожих скорее на скалы.

– Впервые за много лет подул ветер с востока, – внезапно сказал кто-то рядом, – грядут перемены.

Лиам чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Калеб! Не пугай нашего гостя. Это Ли, и он человек, – Реджи подошел ближе, а Лиам рассматривал старика с густой сетью морщин на лице и почти коричневой кожей на перевитых венами руках.

– Ли, – произнес этот Калеб и замолчал, уставившись куда-то вдаль.

Лиам не знал, что сказать, и растерялся.

– Пойдем, не обращай внимания. Калеб очень стар и иногда заговаривается, а иногда вообще не отвечает, когда к нему обращаются. Чудо уже то, что запомнил, как тебя зовут.

Лиаму стало неловко, что о старике говорят вот так прямо при нем. Он оглянулся на идеально прямую спину и вежливо попрощался. Калеб не обернулся и ничего не сказал в ответ, но Лиаму показалось, что его голова чуть склонилась.

– Ли, он еще и глух как тетерев. Пойдем, сейчас ударят в колокол на ужин, – Реджи потянул Лиама за рукав, и почти тотчас над крепостью поплыл дребезжащий звук корабельной рынды.

– А Калеб?

– За ним внук придет, или сам спустится, когда темно станет.

Лиам поспешил за Реджи, опаздывать в первый же день не хотелось. Тем более он прекрасно понимал, что за ужином придется познакомиться с кучей народа и что все жители крепости так или иначе будут к нему присматриваться. Оставалось только надеяться, что интерес скоро иссякнет, как и к любой диковинке – со временем все приедается и становится привычным.

Глава 12

 Жизнь в крепости оказалась размеренной, тихой и ужасно скучной. Изо дня в день все повторялось, пусть и с незначительными изменениями и поправками на сиюминутные необходимости, но всегда в соответствии раз и навсегда заведенному порядку. Первую, быть может, неделю Лиам наслаждался отдыхом и тем, что никуда не надо ехать, не надо прятаться и оглядываться, а потом заскучал. Дела для него не находилось, да и альфы не горели желанием нагружать гостя какой-никакой работой. Помогал иногда Реджи топить купальню или носить дрова на кухню, но большей частью заняться было нечем. Он ходил на верхнюю террасу, садился на каменный выступ и смотрел на далекое море. Старый Калеб неподвижно сидел неподалеку, дымил своей неизменной трубкой и тоже молчал.

Гиллиана тоже почти не было видно. Разве что на общих трапезах появлялся чем-то недовольный, торопливо ел и снова исчезал.

– Пьет твой приятель. Не просыхает который уж день, – Реджи звонко захрустел огурцом и подмигнул недовольно повернувшемуся Лиаму.

Лиам пожал плечами, его-то какое дело. Ну пьет – не маленький, сам разберется.

– Сказал бы ты ему…

– Я ему не брат и не сват, – буркнул Лиам.

Реджи надулся и замолчал. Лиам понимал его беспокойство – Кейр был для него родным домом, а вечно поддатый и плохо вменяемый посторонний альфа наверняка должен был внушать беспокойство, потому как не понятно, чего ждать. Лиам бы мог пойти и поговорить по душам, спросить, чего Гиллиан вдруг вздумал пить горькую, но не мог придумать ни одной причины, по которой бы получил не в нос, а откровенную беседу. Альфы для него все равно были совершенно непонятными существами.

Он вышел из трапезной на улицу. Травка, пробивающаяся сквозь неплотно уложенные плиты двора, уже намокла от росы. От реки тянуло туманом и сыростью. Лиам зябко повел плечами – хотелось пойти к себе, закутаться в одеяло, но для сна было слишком рано, а заняться в комнате было совершенно нечем: ни тебе книг, ни огарка свечи. Местные жители ложились с курами, вставали с петухами, а всякие ночные посиделки считали блажью и непозволительной роскошью.

– Маешься? – на мостках к Лиаму подошел Арчи. – Ничего, привыкнешь.

– Спасибо, – Лиам смотрел на воду, почти скрытую туманом.

– Сыро здесь. Пойдем? – и уже сделав шаг в направлении берега, повернулся и как будто невзначай обронил: – Завтра приходи к вечеру к кузне, фехтовать на мечах буду учить. Ты ведь не умеешь?

– Не умею, спасибо, – потрясенно сказал Лиам, предложение оказалось неожиданным и очень щедрым.

– Приходи, – Арчи хлопнул его своей медвежьей лапищей по плечу и ушел, а Лиам остался стоять, пытаясь, понять чего больше испытывает – радости оттого, что его будут учить столь важному умению, или боязни опозориться.

По каменному мосту простучали копыта припозднившегося путника. Лиам поднял голову и в неярком свете угасающего дня увидел Гиллиана, сзади которого сидел еще кто-то. Судя по пестрым тряпкам, это был омега. С какой стати Гиллиан едет с омегой, Лиам понять не мог. Был ли это кто-то из местных или привезенный откуда-то издалека – вроде бы говорили, что поблизости никаких селений нет, не понятно. Лиам покрутил эту мысль в голове и так и этак, а потом плюнул: ну какая разница? Может быть, Гиллиан решил жениться. Имеет право. Или вообще это его брат, кто сказал, что такого быть не может? Улыбнувшись своим мыслям, Лиам пошел в сторону башни – на улице становилось все прохладнее, а комары все злее.