Авантюристка (ЛП) - Фишер Таррин. Страница 17

Наша первая нормальная беседа произошла днем, когда я была в прачечной кампуса. Я только забрала свою чистую одежду из сушилки, когда она пришла с полной корзиной грязного белья. Рассмотрев это как знак судьбы, я затолкала свою аккуратно сложенную одежду в стиральную машинку и завела разговор, который был примерно таким...

— Будь поосторожней с этой машинкой, на прошлой неделе она порвала мою пижаму от «Channel». — Она посмотрела вверх своими большими глазами, её рука зависла над открытым люком стиральной машинки. Конечно же, у меня не было пижамы от «Channel», я даже не знаю, производят ли они вообще пижамы, но если все-таки производят, то у этой девчонки точно она есть.

— Неужели она была новой? С серебряной вышивкой на манжетах? — Бинго. Я кивнула.

— Ужас. Клянусь, кажется, этот универ экономит денежные средства на том, что могло бы обеспечить элементарные удобства.

Я вылили колпачок синего кондиционера в машинку и захлопнула её.

— Ты, кажется, переехала сюда из Лас-Вегаса? — спросила я, когда подошла к автомату с прохладительными напитками и запихнула монеты в слот для денег.

Джессика кивнула. — Да, кажется, мне необходимы перемены. Я приехала сюда только на семестр, но затем, когда встретила своего молодого человека, решила остаться.

— Кто твой парень? — Я нажала на кнопку на автомате, и «Кока-Кола» свалилась в специальный отсек. Мне пришлось присесть на корточки, чтобы забрать её.

Её лицо изменилось, когда она произнесла его имя. Я ненавидела её за это.

— Калеб Дрэйк. Он в баскетбольной команде. Он - очень классный парень, настоящий джентльмен.

Её голос был невероятно раздражительным.

— Неужели? В наше время сложно найти парня, который... — я пыталась подобрать правильные слова, которые она могла бы использовать, — не был бы тупым качком, — улыбнулась я.

Джессика кивнула мне, нахмурив брови. Я почувствовала притяжение, которое напоминало притяжение зубного протеза к челюсти. Она потихоньку принимала меня в свои «прикузья».

— Без всякого преувеличения, я никогда не позволю ему уйти. Я собираюсь выйти замуж за этого парня.

Я ненавидела, когда «без преувеличения» использовали совсем не для «не преувеличенных» вещей. Я открыла «Кока-Колу» и ответила ей приветливой улыбкой.

Только через мой труп...без всякого преувеличения.

*  *  *

Флорида была влажной. Вечно голубое небо носило небольшие серые тучи, словно аксессуары. Так продолжалось уже на протяжении недели, и мне надоело видеть зонтики по всему кампусу. Я решила взять свой учебник и пойти в помещение, отведенное для отдыха студентов, чтобы подготовиться к парам. Запихнув несколько бутербродов и книги в сумку, я направилась к двери, набросав Кэмми записку, чтоб она захватила мне обед из столовой.

Я спустилась на лифте вниз и пошла на запад в направлении одной из комнат отдыха студентов, расположенных в моем здании. Комната была темная и пропахшая грязными носками, но во многом благодаря этому она почти никогда не была занята, да и мне нравились остатки атмосферы этого места. Я завернула за угол и увидела знакомую светлую голову на фоне окна. Джессика. Я планировала прокричать свое самое радостное «привет», но затем заметила, что она была не в настроении и сидела, обхватив себя руками за плечи. Свои плачущие плечи. Подобная сцена мне была очень хорошо знакома. Я осторожно огляделась вокруг. Блондинки, попавшие в беду, никогда не бывают одни. Рядом, как правило, всегда есть друзья, которые готовы утешить, приласкать, успокоить...

Коридор был пуст. Я сделала шаг и остановилась. Может быть, они расстались. Надежда щекотала мою грудь, и раздраженная я откинула её подальше. Бесполезно забегать вперед.

— Джессика? Ты в порядке? — Я положила руку ей на плечо, и она повернулась посмотреть на меня своими влажными от слез глазами. Куча серых салфеток валялась на подоконнике. Я задалась вопросом, как долго она уже прячется здесь.

— Привет, — ответила она охрипшим голосом.

— Что произошло? Почему ты плачешь?

Она отвернулась к окну, уткнувшись в него носом. Довольно длительное время она молчала, и, шаркая, я начала переминаться с ноги на ногу на случай, если она забыла, что я была рядом. Я уже собиралась кое-что сказать, когда она начала всхлипывать.

— Я...*хнык*.. думаю,...*икота-хнык*...что я...*вздох-икота*...беременна...

Я позволила новостям проникнуть в мою голову. Она немного смягчила свой плачь, и теперь начала легонько посапывать в салфетку. Я оценила свое положение, её положение и его положение. Оно было хреновым у всех.

— Так, хорошо, — вздохнула я, — а ты уже рассказала ему?

— Нет.

— Кто-нибудь еще знает об этом?

Она покачала головой.

— Мои...*всхлип*...родители откажутся....от меня и.... я боюсь....*вздох*...потерять его.

— Конечно. — Сочувствующе произнесла я, и часть меня действительно сопереживала ей. Часть настолько незначительная, что в сравнении с ней атом был размером с кулак.

— И что ты собираешься делать? — я схватила грязные салфетки с подоконника и выбросила их в мусорное ведро.

— Я ничего не могу сделать. Я....я договорилась о встрече в субботу, и мне нужно, чтобы кто-нибудь забрал меня, но я не хочу просить друзей, понимаешь? Я все еще новенькая здесь. Не хочу, чтобы они начали смотреть на меня иначе. — Сомневаюсь, что они сделают это. За семестр до приезда Джессики, две девчонки из её самых близких «прикузей», по слухам, подвергались подобной процедуре.

— Почему ты не скажешь об этом Калебу? Он должен понять. Я имею ввиду, что он ведь тоже наполовину причастен к этому.

— Нееееет, — она схватила меня за руку и посмотрела на меня своими большими глазами. — Я сказала ему, что принимаю противозачаточные... и я действительно хотела начать принимать их снова, но была так занята учебой и им..... Я никогда и не думала о том, что это произойдет. Я всегда была осторожна в таких вопросах. У меня нет никого, кому я могла бы довериться.

Тогда она сама потянулась ко мне: руками обхватила меня за шею, положив свою голову мне на плечо. Я поняла, что она обнимает меня, ища некое утешение. Я похлопала её по спине и вышла из объятий.

— Я заберу тебя.

— Правда? — она вытерла слезы, оставляя на щеках следы черной туши. — Ты, правда, сделала бы это?

— Конечно. Тебе не придется привлекать друзей, да и Калеб никогда не узнает об этом.

— Тогда в субботу в семь часов, — ответила она, схватив меня в такие отчаянные объятия, что я даже слегка вздрогнула. — Спасибо тебе большое, Оливия.

Вот это был сюрприз. После того разговора, который состоялся в прачечной, она ни разу не спросила, как меня зовут, даже после того, как я спросила её имя. Популярные девушки считают, что все знают, кто они такие. Это и ежу понятно! Джессика Александер. Разве ты не читаешь университетскую газету? У Джессики же не было причин спрашивать мое имя.

— Не припомню, чтоб говорила тебе, как меня зовут, — улыбнулась я ей.

— Все знают, как тебя зовут. Ты - та девушка, из-за которой Калеб промахнулся, верно? — Я испытала невероятный шок вплоть до окрашенных красным лаком ногтей пальцев ног. Как я могла забыть 15 минут славы? Минуты, подкосившие мою репутацию? Я отшатнулась, испытав чувство неловкости. Это было темное, очень темное время моей жизни.

— Не переживай, он рассказал мне о твоих....пристрастиях... — слово «пристрастия» сорвалось с её языка словно было палочкой-выручалочкой. Оно упало между нами, выкрикивая ужасное для меня продолжение... — о том, что ты лесбиянка, — произнесла она, улыбаясь, — ведь любая девушка, оттолкнувшая Калеба либо лесбиянка, либо сумасшедшая. Увидимся в субботу.

Вот черт.

Оцепенелая, я пошла обратно в свою комнату, рассматривая два варианта.

Первый. Калеб решил, что единственная причина, по которой я могла оттолкнуть его, заключалась в том, что я была лесбиянкой. Второй. Калеб говорил всем, что я лесбиянка, чтобы отомстить мне за то, что я унизила его отказом. В любом случае, я заполню воздух своей гетеросексуальностью, чтобы уничтожить эти сплетни.