Самая прекрасная роза - Андерсон Кэролайн. Страница 14

— Все равно. Заказывай сам.

— Ладно, возьму и то, и то. Попробуешь оба блюда, а потом выберешь. Только не забудь оставить местечко для пудинга.

Она усмехнулась:

— О, поверь мне, местечко останется.

Официант принял заказ, а Сэм, опершись локтями о стол, задумчиво посмотрел на Эмелию:

— Расскажи мне о себе.

Она удивленно моргнула, будто он сказал нечто сверхъестественное:

— Я?

— Ну, я сейчас не к официанту обращался, — пробормотал он.

Она слегка покраснела:

— Ну и что ты хочешь услышать?

— Не знаю. Что-нибудь.

Она едва слышно вздохнула:

— Мне почти двадцать восемь. Родилась и до девяти лет росла в Оксфорде, потом мой отец получил работу в Эдинбургском университете, и мы прожили там до его смерти. Потом мы с мамой отправились в Ланкашир, потом она познакомилась с Гордоном, и мы переехали в Чешир. Я жила с ними до тех пор, пока не уехала в университет в Бристоле, где на втором курсе встретилась с Джеймсом. Он изучал математику, а я английский. После университета я продолжала учиться и получила диплом учителя, а он — степень магистра. Мы поженились, когда нам было по двадцать два года, а через два года брака выяснилось, что у него рак. Еще через два года он умер. — Секунду помолчав, она подняла глаза и мягко улыбнулась Сэму: — Твоя очередь.

— Что ты хочешь узнать?

— Все, что ты сочтешь нужным мне сказать.

— Мне тридцать три, я родился в Эшере, графство Суррей, в возрасте двадцати одного года я организовал свою первую компанию и купил еще одну фирму. Я все еще учился в университете на факультете бизнес-администрирования, занимался торговлей, когда… — Он умолк.

— Когда? — произнесла она мягко, и он вздохнул.

Следующий блок информации был не слишком приятным, поэтому Сэм выдал его в очень-очень отредактированной версии.

— Кое-кто меня обманул, — уклончиво произнес он. — Это оставило у меня дурной привкус. Я погрузился в работу, а потом оказался в больнице, где понял, что бизнес меня больше не радует, и решил отойти от дел. Именно тогда я увидел этот дом. Два с половиной года я занимался его реконструкцией. Но как только местные проектировщики и Фонд английского наследия придут к согласию по поводу того, что мне можно переделывать внутри дома, а что нельзя, я закончу ремонт. — Он резко замолчал и пожал плечами. — Вот и все обо мне.

— Это была женщина?

— Прошу прощения?

— Человек, который тебя обманул. Это была женщина, на которой ты собирался жениться? Та, которая оказалась беременной не от тебя?

Черт побери, Эмелия слишком ловко подмечала тонкости.

— Да. Но теперь я старше и мудрее.

— И намного циничнее, насколько я понимаю.

Он лишь горько улыбнулся в ответ. Есть то, чего невозможно простить.

Подошедший официант расставил на столе принесенные блюда. Эмелия никак не могла решить, что ей выбрать, поэтому каждый из них съел по половине порции. А потом они обменялись блюдами. Затем Сэм наблюдал, как Эмелия безуспешно пытается выбрать десерт.

— Пудинг с начинкой из мягкого шоколада изумителен, — подсказал он ей. — И у них потрясающий яблочный пирог. Еще имеется ассорти из разных десертов.

Она невольно облизнула губы, и он снова почувствовал, как теряет над собой контроль.

— Давай попробуем ассорти, — предложила Эмелия.

Боже правый! Десерт внезапно превратился в некое интимное действо, и Сэму хотелось врезать самому себе за то, что предложил Эмелии попробовать ассорти. Они протянул ей на ложке порцию хрустящего пирога из ревеня, и она приглушенно простонала, обхватив губами ложку, затем чувственно вздохнула, погрузила свою ложку в крошечный шоколадный пудинг и стала кормить Сэма. Они начали спорить, кому достанется последний кусочек рисового пудинга, в результате чего победа осталась за Эмелией. Она протянула Сэму ложку с пудингом и одарила дразнящим взглядом.

Удивительно, как ему удалось не поперхнуться!

Эмелия чувствовала, что ужасно переела, но нисколько не сожалела ни об одном кусочке.

Особенно о кусочках с ложки Сэма. А его глаза…

«Не следует думать о его глазах», — сказала она себе, поднимаясь по лестнице. Слишком опасная ситуация. Она понимала, что начинает в него влюбляться.

Сэм был очарователен, весел и сексуален — смертельно опасный коктейль мужественности и удивительной чувственности.

Два дня спустя Эмелия переехала в коттедж.

Сэм снова спустил все ее вещи вниз и отнес на новое место жительства. Распаковывая их, Эмелия вспомнила о том, что не захватила из дома свекра и свекрови свои красивые вазы: одна для лилий, другая — круглая чаша для тюльпанов — была ее свадебным подарком. Вазы сейчас оказались бы кстати.

— Скоро он станет похож на настоящий дом, — сказал Сэм, словно читая ее мысли. Джеймс всегда говорил Эмелии, что все эмоции написаны у нее на лице.

Она тихонько вздохнула. Прошло немало лет с тех пор, как у нее было жилище, которое она могла назвать собственным домом.

— Эй, все будет хорошо!

Сэм осторожно погладил ее плечо, а она, резко глотнув воздуха, кивнула. Он опустил руку, словно прикасался к ней из чувства долга. Ей так захотелось прижаться к нему, обнять и положить голову на его широкое плечо…

— Слушай, я понимаю, что коттедж маленький и наверняка не похож на дом, который был у тебя с Джеймсом, но отсюда открывается прекрасный вид. Сад по-настоящему красивый и уединенный. Имеется надворная постройка, которую можно переделать в еще одну спальню, если тебе понадобится. Только скажи, если тебе захочется что-то переделать или изменить. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома.

Не сдержавшись, Эмелия прыснула от смеха, а он нахмурился и поджал губы.

— Извини. Просто подобные слова мне говорили прежде, и когда наступает решающий час, они не значат ничего, — искренне сказала она ему. — Поэтому спасибо тебе за предложение, но я просто сюда перееду, а потом посмотрим. Может быть, мне захочется переехать куда-нибудь еще, возможно, в деревню.

«Куда-нибудь, где не будет такой волнующей близости Сэма».

— Делай что хочешь. Это не тюрьма, Эмелия. И это не клетка. Если хочешь уйти, ты вольна это сделать, но мне придется последовать за тобой. Я не могу игнорировать ребенка и не буду. Я серьезно отношусь к своим обязанностям.

Она кивнула:

— Я знаю. Извини. Ты, вероятно, думаешь, что я неразумная и неблагодарная…

— Мне не нужна твоя благодарность, — тихо сказал он. — Мне только нужно, чтобы ты была в безопасности и чувствовала себя как дома. Если ты не обретешь свой дом здесь, тогда мы будем подыскивать его в другом месте. — Он подбросил в руке ключ, потом положил его на подоконник. — Я оставляю тебе ключ. Телефон работает. Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони мне.

— Сэм?

Он остановился в дверях и повернулся к ней. Его взгляд был непроницаемым.

— Да?

— Спасибо.

Его улыбка была мимолетной, и Эмелия не поняла, достигла ли она его глаз. Но Сэм отрывисто кивнул и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Через несколько секунд она услышала шум отъезжающего автомобиля.

Мгновение она пристально смотрела на дверь, потом отвернулась, чтобы оглядеться и прислушаться.

Какая тишина! Эмелия прохаживалась по дому, ее шаги тонули в ворсе новых ковров. Она прикасалась пальцами к деревянной мебели, дверному проему, деревянному кухонному столу. Станет ли этот коттедж ее домом?

Вздрогнув, она открыла дверь черного хода и вышла в сад — как раз в тот момент, когда из-за облаков снова показалось солнце.

И вот она стоит, купаясь в его теплых лучах, упиваясь умиротворенностью сада, и постепенно ее сердце начинает биться равномерно, а тело расслабляется.

Ребенок пошевелился, и она почувствовала, как он ударил ее ножкой в живот. По меньшей мере, она подумала, что это была ножка. Может, у нее просто разыгралось воображение. Что бы это ни было, ребенок снова успокоился, а улыбающаяся Эмелия вернулась в дом.