Мой шикарный босс - Веденская Татьяна. Страница 32

– Вот, я так и думала, – всплеснула я руками.

– Что? Что вы думали? – слабым голосом спросил он.

Я подбежала к нему и помогла ему сесть.

– Что вы шлепнетесь. Ну что вы как маленький! Разве можно?

– Повторите! – слабо приказал Шувалов.

– Разве так можно? – тише сказала я.

Станислав Сергеевич поморщился.

– Да не это!

– А что? А-а, про харассмент?

– Про что? – снова задохнулся Шувалов. И вытаращился на меня, словно теперь уже я была пришельцем с другой планеты. Далекой планеты идиоток. Он смотрел, а я молчала, ибо нет ничего лучше, чем просто дать человеку выговориться. Сбросить эмоции. Сейчас он вдохнет в свои легкие (здоровые и непрокуренные) побольше воздуха и выскажет мне все, что обо мне думает. Потом подойдет к своему окну, за которым разворачивается красивый вид на Москву, да и выкинет меня из него. Я буду лететь долго. Н-да.

– Подождите! То есть вы хотите сказать, что вас уверили, что я мечтаю затащить вас в постель? – выдохнул он наконец.

– Ага, – кивнула я.

– Так, постойте, – сосредоточился он.

Сейчас-сейчас, пойдет открывать окошечко. Буду я как птица!

– А что я должна была думать? Что она ошибается? Нет ни одной причины, чтобы дать мне это место! – попыталась я защититься.

Шувалов недовольно помотал головой.

– Нет, я не об этом. Значит, что получается? Я не верю своим ушам! Сначала вы прячетесь в шкафу только для того, чтобы не встретиться со мной около лифта. А теперь напиваетесь в стельку, потому что подумали, будто я вас домогаюсь? Знаете, это со мной впервые.

– О чем вы? – запуталась я.

– Я чувствую себя монстром. Годзиллой. Слушайте, я что – так постарел? – И тут он посмотрел на меня таким взглядом! Таким жалобным взглядом побитого котенка, выброшенного на помойку, что я моментально приняла стойку заботливой матери Терезы.

– Ну что вы! Все совсем не так! Вы очень даже привлекательный мужчина. И начальник вы прекрасный – все вас уважают. Вы умный, вы уволили начальника склада – это до вас никому не удавалось.

– Не надо меня успокаивать! – обиженным тоном прервал он меня. – Меня все боятся. Вы что, думали, я вас съем?

– Ну… нет, конечно, – неуверенно ответила я. Потому что мне как-то вспомнилось, что именно этого я и боялась, когда выходила от Машки.

– Все. Это бред какой-то, – засуетился Шувалов.

Я на всякий случай отошла в сторонку, но он, не глядя на меня, налил себе чаю в другой белый стакан, судорожно огляделся, подошел к стене, которая оказалась на поверку холодильником, и достал оттуда… коробку шоколадных конфет. Я против воли прыснула.

– Что вы смеетесь? – зло спросил он.

– А можно мне конфетку? – примирительно спросила я. Нет, мужчина, который водит машину по правилам, ест сладкое и волнуется, как к нему относятся окружающие, – он просто не может быть плохим. Выход в окно отменяется.

– Ешьте на здоровье. Интересно, это только у вас такой ужас при виде меня или вообще? – Шувалов запивал чаем конфеты, лопая их одну за другой. Наверное, именно это и называется – заедать стресс.

– Знаете, все совсем не так. На самом деле все из-за меня. Я вас боюсь, потому что вы как раз сильный и красивый. И привлекательный. Да-да, это правда. Я бы никогда и близко к такому не подошла. Но не потому, что не хотела.

– Тогда почему вы напились? Зачем звонили, требуя ответа? Что с того, что я (предположительно) попытался к вам пристать? Радовались бы. Но нет, вы не рады! С таким лицом люди не могут радоваться! – заметил он зло.

– Послушайте, – спокойно продолжила я, – ведь дело не в этом, а в том, что вы попробовали меня подкупить!

– И что? Все так делают.

– Именно. Но знаете, сколько раз такое предлагали мне? Ни разу. И поэтому я не имела возможности узнать, что буду чувствовать.

– И что вы почувствовали?

– Честно говоря, мне стало как-то противно. Если бы кто-то подошел ко мне и сказал: пойдем в кино или, там, в театр. Или просто пригласил бы в гости. Я была бы рада. Я бы, может быть, даже размечталась. Но когда такой, как вы, – и просто делает мне одолжение в обмен на мое безусловное согласие… Это как-то противно. Вам не кажется?

– Я не знаю. Мне-то уж точно никто ничего такого не предлагал. Значит, вы бы отказались от повышения?

– Повышение? – усмехнулась я. – У меня взрослая дочь, вздорная старая мать и кучи проблем. Я думаю, повышение само очень скоро отказалось бы от меня.

– Забавно. – Шувалов помолчал, о чем-то думая. Конфеты на столе стремительно исчезали, но его вся «неполезность» происходящего, кажется, уже не смущала.

– Что именно во всем этом показалось вам забавным? – решительно спросила я.

– Знаете… я и сам сказал примерно то же самое.

– Что? – подняла я на него глаза. – Что вы имеете в виду?

– Ладно, признаюсь честно. На самом деле вас повысил не я.

– Не вы? – я захлопала глазами. – Как? Не может быть. А кто? Больше некому.

– Только не надо потом рассказывать об этом всему нашему дружному коллективу. Договорились? – притормозил он.

Я, естественно, с готовностью кивнула. Любая взрослая женщина умеет… клясться, что никому ничего не скажет. На этом мы держимся, так все новости кругами расходятся по нашей мутной воде. Шувалов с недоверием осмотрел меня, потом вздохнул и признался:

– Когда Глебов, наш кадровик, принес мне списки, я даже не поверил. В конце концов, я видел вас в шкафу! Вы рыдали, вы прогуливали работу.

– И что? Что он сказал? – не могла я сдержаться.

– Ну… дело в том, что мы проводили на самом деле большое исследование. Заказывали его аналитикам. Они изучали дела, изучали ваши методы работы. То есть не ваши лично, а всех сотрудников компании. И… вот, по их мнению, лучшей кандидатуры для работы с конфликтами у нас нет. Да, там много замечаний, но, как они сказали, это несущественно.

– Не могу поверить! – всплеснула я руками. – Но я же ничего из себя не представляю!

– Вот это-то и странно, почему вы так думаете. Они показывали мне распечатки ваших разговоров с клиентами. Вы же действительно прекрасный работник. Вы – лучшая. Клиенты вас обожают! И к каждому вы находите подход. Кто вам сказал, что вы ничего не умеете?

– Да все! Вы ошибаетесь, вам принесли не те распечатки.

– Давайте закончим этот дурацкий разговор. Неужели же вы не можете даже попробовать? – возмутился он. – Просто возьмите и сделайте это. А вдруг получится?

– Вы считаете? – удивилась я.

А что, может, он прав? Кто знает, вдруг во мне умерла Маргарет Тэтчер? Нет. Даже в мечтах это не имеет никакого отношения ко мне. Постойте, вдруг подумала я. Это что же получается? Я сижу в доме своего босса, которому позвонила посреди ночи, чтобы обвинить его в домогательстве, которое он не совершал? Да что там, которое он даже не планировал совершать? Интересно, с чего я вообще взяла, что могу представлять для него определенный интерес?

Я покрылась пятнами и принялась лихорадочно соображать, как теперь выбираться из той чудовищной ситуации, в которую попала.

– Что с вами? Вам плохо? – вдруг спросил Шувалов.

Я дико озиралась.

– Можно я поеду? Мы все выяснили? Я теперь знаю, что вы тут ни при чем и все мои домыслы просто нелепы! – Я металась по кухне, как загнанный зверь. Главное было – не смотреть на Шувалова. Взгляд его насмешливых голубых глаз я бы сейчас не вынесла.

– Митрофанова! – строго одернул он меня. – Остановитесь и посмотрите на меня.

– Что? Зачем?

– Послушайте же вы… да что такое? – Он схватил меня за руку. – Да я и в мыслях не мог допустить использовать свое служебное положение в таких целях.

– Я очень рада, что вы оказались порядочным человеком, – сквозь слезы сказала я и отвернулась.

Черта с два, ничего я не была рада. Я думала о нем все это время.

– Знаете, я тоже этому рад. Всегда считал, что порядочность – это очень важно.

– Что ж. Я поеду?

– Почему? – каким-то изменившимся голосом спросил он.