Симфония для пяти струн (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 6

— Я надеюсь, ты там у них ничего не подписывала? — подозрительно прищурилась она. Обороты, однако, сбавила.

— Да он и не предлагал. Успокоил, мягко расспросил, пообещал пригласить ещё раз, чтобы всё записать уже как положено.

— Успокоил, говоришь? И пригласил? А ты, значит, и рада пойти? — симпатичная мордашка Олеи стала донельзя хитрой.

— Что? — растерялась я. — Оли! — я возмутилась, пытаясь побороть смущение, когда до меня дошёл подвох. — Вечно ты об одном думаешь! Он просто проявил такт, а ты уже невесть что напридумывала. Как тебе такое только в голову пришло?! И вообще, он, конечно, хороший, но, по меньшей мере, раза в два меня старше!

— Синеглазый демон Аль? — брови подруги взлетели куда-то под чёлку.

— Как ты его назвала? — в свою очередь опешила я.

— Да, не обращай внимания, — она фыркнула. — Есть у меня одна знакомая, она в него влюблена уже года два. Крайне занимательная особа… Но не о ней сейчас. В общем, она его так называет, а, поскольку я узнала, что твоим делом занимается именно он, я сразу к ней и побежала. Потому что этот следователь у неё просто мания какая-то, она за всеми делами его наблюдает… Ну, это тоже неважно. А важно, что ты в одном предложении ошиблась аж два раза. Во-первых, он ничуть не в два раза старше, ему всего-то тридцать два. Да-да, данные более чем достоверные! Ну, а, во-вторых, по поводу его «хорошести»… На мой вопрос, а что же она не попытается ему хотя бы намекнуть на свои чувства, она вытаращилась на меня чуть ли не в ужасе и ответила дословно следующее: «Да я что, совсем больная? Одно дело — тихонько по нему вздыхать на расстоянии. А быть рядом с этим маньяком — увольте!»

— Да хватит уже! — не выдержала я. — Не интересуют меня его качества идеального мужа, и вздыхать я по нему не собираюсь! Ни на расстоянии, ни вблизи. Да, он произвёл на меня хорошее впечатление, как человек интересный и необычный. Но ты меня теперь будешь сватать за всех, кто показался мне хорошим? Начни тогда с моего соседа напротив! — закончив отповедь, я раздражённо стукнула чашкой об стол и плеснула в неё кофе, лишь чудом не промахнувшись.

— Сосед напротив — это тот сухонький старичок-историк? — миролюбиво поинтересовалась Оли. Я только кивнула. — Да ладно, не сердись. Не могу я над тобой не подтрунивать на эту тему, ты всегда так забавно реагируешь, — и эта ехидна расцвела довольной улыбкой. Вот как на неё можно сердиться?

— Ладно, мир, — я вздохнула и отдала ей кофейник. Подруга радостно набулькала себе полную кружку.

— А с чего ты решила, что он хороший? Нет-нет, я сейчас серьёзно. Просто все, с кем я успела поговорить, отзываются совсем иначе. Что специалист классный согласны все, даже странно. А вот по поводу личных качеств уже не очень.

— Ну… — начала я. И вдруг поняла, что почти ничего не рассказывала ей о своей работе. Как-то так получилось, что последние несколько месяцев у нас находились совсем другие темы для разговоров, да и виделись мы нечасто. — В общем, помнишь, ты всё время возмущалась, что я людей по одному взгляду оцениваю? Я сейчас только, когда начала работать, поняла, почему я так делала и почему почти не ошибалась, по крайней мере, в том, хороший человек или дрянь. Я просто к ним подсознательно прислушивалась. Улавливала их струны, и оценивала обнаруженное с позиции общепринятых норм морали. А сейчас я уже очень часто замечаю этот момент, и могу просто почувствовать вибрации, без пересчёта их на собственное понимание «хорошо-плохо».

— В общем, тебе понравилось, как он вибрирует? — захихикала она, едва не захлебнувшись в кружке.

Я улыбнулась.

— Ну, что-то вроде. Я просто раньше таких людей не встречала, он очень необычный. Ты не спрашивала, откуда он родом? Явно не местный.

— Он, говорят, откуда-то с Левого берега [4]. Из Левого Полюса [5], или, может, поближе. Да я особо не пыталась выяснить. А что в нём такого необычного? Ли… моя знакомая, в него влюблённая, только отмахнулась. А мне безумно интересно! — подруга состроила просящую мордашку. — Она такой человек… ну, жёсткая, грубая, почти бесчувственная. А тут — я просто в шоке! — говорит, как влюблённая школьница.

— Да я даже не знаю, что тебе в связи с этим ответить! — удивлённо вытаращившись на Олею, хмыкнула я, пытаясь примерить услышанное к тару следователю. — Ну, мне показалось, он очень волевой и энергичный человек. Может быть, упрямый и напористый; возможно, даже способный идти к своей цели по головам, — медленно проговорила я, покачивая головой в такт своим мыслям и стараясь до последней чёрточки восстановить в памяти образ мужчины. — Совершенно определённо, человек проницательный, хороший психолог. Терпеливый — я вон минут пять рыдала, так он меня очень мягко и тактично уговаривал, хотя, насколько знаю, мужчины обычно очень не любят женских слёз. Но это, наверное, скорее можно назвать упорством. А примечательного в нём… ну, глазища синие, да эта его музыка бешеная. Очень похоже на настоящую грозу. Сильную такую, весеннюю; помнишь, в том году была? Я потому так и впечатлилась им, что не ожидала от живого человека подобного светопреставления. Очень сложно с ним в одной комнате находиться; как будто потолок начинает на плечи давить.

— Как ты образно описываешь, — встряхнулась после пары секунд молчания Олея. — Аж мороз по коже! Сразу видно, что ты медленно но верно превращаешься в самого настоящего творца, — она улыбнулась. — То есть, с «синеглазым демоном» ты согласна? — провокационно поинтересовалась подруга.

— С синеглазым — на сто процентов, — рассмеялась я, не поддавшись на провокацию. — А вот за что его демоном обозвали, ещё разобраться надо. Я из этой братии никого никогда в жизни не встречала, судить не могу. Но, с другой стороны, он настолько необычный по сравнению со всеми, кого я знаю, что я скорее согласна его именно демоном посчитать, чем человеком. А! У меня же пирожные оставались! Будешь?

— Брр, ты хоть паузы делай между демонами и пирожными, — она фыркнула. — Я не сразу поняла, причём тут пирожные. Буду конечно, давай. А не страшно?

— Да они вроде довольно свежие, вчера утром купленные, — пожала плечами я. — Чего их бояться?

— Тьфу! — она с хохотом согнулась пополам. — Забираю назад свои слова про паузы! Сначала самой бы научиться. Я верю, что ты не боишься пирожных, даже позавчерашних. Хотя вот прошлогодних я бы, пожалуй, и испугалась, — она задумалась, видимо, представляя эти самые пирожные. — Представляешь, такие подгнившие, в плесени… брр!

— Ну, вряд ли они даже через три года попытаются тебя съесть. А кого я бояться-то должна?

— Демона этого. Если он, конечно, на самом деле демон. Да и если нет — тоже. Уж очень о нём нелестно отзываются все, кто его знают. И «маньяк» — самое мягкое определение.

— О да, трепещу от ужаса! — я состроила зверскую гримасу. — Брось, не съест же он меня, в конце концов! — махнув рукой, я вгрызлась в одно из пирожных. — Опять же, я его максимум ещё один раз в жизни увижу, когда буду письменные показания давать. Уж как-нибудь переживу.

— Ох, смотри мне! Съесть не съест, а вдруг — покусает? — фыркнула она. На этом месте нас прервал звонок в дверь; мелодичный, задорный. Каким он, собственно, всю жизнь и был. До сегодняшнего утра, пока не встретился с Олеей, переживающей за мою жизнь и свободу.

— Кого это принесло? — удивлённо поинтересовалась я, торопливо вытирая салфеткой губы и запахивая развязавшийся халат.

— Страшного демона в следовательском обличье, — съехидничала Оли. — Он пришёл, чтобы тебя покусать, сто процентов! Что ты у меня спрашиваешь, пойди да открой!

Я послушно направилась в коридор, на ходу представляя Карта Аля в чёрном плаще, с загадочной физиономией и внушительными клыками, пришедшего с целью покусания моей скромной особы. Представила настолько ясно, что, открывая дверь, уже хихикала.

Жаль, я не видела своего лица в тот момент, когда обнаружила, кого ветер принёс ко мне в это утро.