Больше, чем страсть - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 23

– И что вы хотите этим сказать? – холодно поинтересовался Казарин.

– Только то, что у вас с ней какие-то отношения, и если вы умеете это не демонстрировать, то Наденька – очень чистая девочка и своей влюбленности в вас ей не удавалось скрыть. Думаю, вы ее обидели чем-то, вот она и ушла, – растолковала ему секретарша, как воспитывающая тетушка.

– Осуждение, Ольга Павловна? – опасно тихо спросил Казарин, приподняв одну бровь.

– Да, Даниил Антонович, – кивнула женщина и гордо приподняла подбородок. – Вы прекрасный начальник, я вас уважаю, и ваша личная жизнь никоим образом меня не касается. Но Надюша – наивная, чистая девочка, и она не понимает ничего про тот образ жизни, который вы ведете, не знает правил игр, в которые играют такие мужчины, как вы. Ее очень легко обидеть, сломать и испортить ей жизнь.

– То есть вы хотите сказать, что я испортил ей жизнь? – подивился Казарин тому, что его секретарь, оказывается, обладает смелостью.

– Надеюсь, что нет и что она переживет свою влюбленность в вас и будет счастливо жить дальше. Но вам не следовало ее соблазнять, – отчеканила она.

– А вы уверены, что я ее соблазнил? – пугающе спокойным тоном спросил Казарин.

– Она сбежала, Даниил Антонович, – напомнила секретарь. – И сбежала от вас. Иначе бы не забрала все свои вещи и личное дело. Да, я уверена, что вы ее соблазнили.

– Ольга Павловна, вы понимаете, чем рискуете, говоря мне все это? – искренне полюбопытствовал Даниил.

– Отчетливо, – уверила она. – Я, разумеется, не хотела бы терять это место, мне интересно и хорошо с вами работается, повторюсь: вы достойный начальник и щедрый к тому же. Но девочка была беззащитна против вас, и вы ее обидели, а это сильно снижает мое уважение к вам. Так что, даже если мне придется искать другую работу, я скажу: непристойно и низко использовать влюбленность наивной девчонки, – ровным, холодным тоном заявила Ольга Павловна.

– Прежде чем начнете искать другую работу, Ольга Павловна, найдите Петрову, – помолчав и внимательно ее порассматривав, устало вздохнул Казарин и спросил: – Вы знаете, в каком институте она учится?

– А что, вы ее даже об этом не спросили? – поразилась женщина.

– Ольга Павловна, – повысил голос Даниил, – вы уже достаточно наговорили, не стоит больше испытывать мое терпение, – и повторил вопрос: – Так вы знаете, где она учится?

– Нет, – несколько стушевалась женщина.

– Спросите у других сотрудников, может Надя кому-нибудь рассказывала про свою учебу и вообще про себя.

– Хорошо, Даниил Антонович, – кивнула секретарша и развернулась к выходу.

– Ольга Павловна, – окликнул ее Даниил.

– Да? – снова повернулась она.

– Вы вроде как взяли ее под свое крыло. – Казарин помолчал и задал прямой вопрос: – Она вам не звонила?

– Нет, – сухо ответила дама.

– И не предупредила, что уходит? – приподнял удивленно брови он.

Она замялась, явно решая, стоит ли говорить о чем-то, и все же призналась:

– Она оставила мне записку. Правда, ничего толком не объясняющую.

– Покажите! – потребовал Казарин.

Ольга Павловна, постояв несколько секунд в сомнении, все-таки вышла из кабинета и, вернувшись, протянула ему листок бумаги. Он прочитал, молчал какое-то время и спросил нейтральным голосом:

– Она пишет, что вы оказались правы. В чем?

– Я предупреждала Надю, чтобы она даже не думала влюбляться в вас и надеяться на что-то серьезное, – пояснила несколько натянуто Ольга Павловна.

– Хорошо, – кивнул Даниил, приняв к сведению и эту информацию, и вздохнул: – Идите, постарайтесь ее найти.

Но Наденьку Петрову так и не удалось найти. Даниил, ругая себя последними словами, вообще не понимая, какого черта он творит, несколько дней подряд приезжал к ее автобусной остановке и караулил девушку там.

Но так и не дождался.

И нанял частного детектива. Немолодой, хитроватый мужик покачал головой, заметив, что слишком мало сведений для быстрого поиска – фамилия самая распространенная, ни отчества, ни откуда приехала, ни конкретного института и даже факультета: «будущий экономист» – это слишком расплывчато, а бухгалтер так и вообще гиблое дело – их больше, чем грибов в осеннем лесу. Правда, дата рождения – уже что-то.

Он начал поиски, и на следующий день, чуть усмехнувшись, сообщил Даниилу по телефону, что подходящих под возраст Надежд Петровых найдено в московских институтах больше сотни. Искать дальше? Искать – распорядился Даниил.

А на следующий день к нему в кабинет вошла так и не уволенная им пока Ольга Павловна и, несколько смущаясь, сообщила:

– Надюша мне позвонила.

– Где она? – тут же подобрался Казарин.

– Она не сказала, сообщила только, что с ней все в порядке, она жива и, кажется, здорова.

– Кажется?

– Сказала, что здорова.

– Что еще?

– Что она с родными, и они о ней заботятся. Тихонько плакала, но я услышала.

– Мне, – Даниил споткнулся голосом на этом вопросе, – что-нибудь передавала?

– Нет, – с сожалением ответила секретарь. – Только… Я сказала, что вы ее ищете и переживаете, она ответила, что у вас это очень скоро пройдет.

– Все?

– Все, – подтвердила Ольга Павловна.

– Хорошо. Идите, – распорядился Казарин.

Через полчаса Даниил позвонил частному сыщику и отменил свой заказ на поиск Надежды Петровой.

Он часто думал о ней, вспоминал, как у них все было, и неожиданно стал весьма разборчивым с женщинами и пристрастился к живописи художников эпохи Возрождения.

А через полгода, летом…

Даниил увидел, как Надежда спускается по лестнице.

Он поднялся с дивана и непроизвольно засмотрелся, подумав, что она стала еще прекрасней, чем одиннадцать лет назад. Бог знает, каким образом в ней добавилось женственности и той самой непостижимой тайны. Потрясающая женщина!

И поспешил ей навстречу.

– Вы знаете, что здесь есть другой выход, и я подумывала не воспользоваться ли им, – кладя свою ладонь в его галантно предложенную руку для поддержания дамы на последних ступеньках, полувопросом, можно считать, что поздоровалась она.

– Я предусмотрел такой вариант и попросил знакомого подежурить там.

– И что бы он сделал? – весело поинтересовалась Надежда, убирая ладонь из его руки, сделала шаг назад, останавливаясь на приличной дистанции от Казарина. – Стал бы меня удерживать или преследовать?

– Все гораздо прозаичней, – усмехнулся Даниил, – он бы просто позвонил мне, а уж я перехватил бы тебя у выхода.

– Вы не утратили своей расчетливости и предусмотрительности, – усмехнулась девушка, продолжая выкать с неким вызовом.

– Бог в деталях, – улыбался Даниил.

– Дьявол, говорят, тоже, – довольно холодно заметила Надежда.

– И он, без сомнения, – приподняв одну бровь, заметил Казарин. Помолчал, разглядывая ее несколько секунд, и бодрым тоном предложил: – Ну что, пойдем присядем в хорошем месте, где нам не помешают поговорить.

Вообще-то никто и не собирался мешать им разговаривать, но, посовещавшись, они сошлись во вкусе, выбрали одно из кафе на территории и отправились туда, придерживаясь по пути самой нейтральной темы – работы пансионата и прекрасного устройства его инфраструктуры. Перед этим, правда, Казарин позвонил и, многозначительно улыбаясь, поблагодарил за помощь и дал отбой своему знакомому, поджидавшему Надежду на черной лестнице.

В кафе, практически пустом в это время суток, они выбрали уютный столик в эркере у большого панорамного окна, Казарин поухаживал за дамой, когда она занимала место, сел напротив, взял меню у подошедшей к ним сразу же официантки и, не раскрывая его, спросил:

– Вина, отметим встречу?

– Нет, – отказалась Надежда. – Я за рулем, и у меня еще сегодня много дел. – Она сразу сделала заказ: – Апельсиновый фреш, пожалуйста.

– У меня тоже сегодня плотный график, – кивнул понимающе Казарин и стал изучать меню.

В это время Надежда совершенно беззастенчиво его рассматривала.