Мистерия (СИ) - Мелан Вероника. Страница 100

Баал стоял слева — усталый, измотанный, но что-то в выражении его лица говорило о внутреннем довольстве собой, о победе — победе? — которую они только что одержали.

Ким — при виде его Тайра вновь едва не рухнула на колени — стоял справа. Хорошо одетый — лучше, чем при жизни, все еще тщедушный, с длинным полированным в руках посохом, такой же, как она помнила, лысый, но зрячий.

— Учитель…

— Подойди, дитя мое, — прозвучавший над всеми присутствующими голос заставил ее внутренние органы и черепную коробку завибрировать. Красивый голос, глубокий, звучный, спокойный. Такого не бывает у людей, просто не бывает…

И тогда она впервые посмотрела на него — стоящего в центре светящегося мужчину-гиганта в белой до пола одежде, с длинными волосами, шестью крыльями за спиной и огромным, зажатым в ладони, длинным сверкающим мечом.

Архангел.

Его глаза не имели цвета — они переливались, а губы при произнесении слов почти не шевелились, хотя зазвучавшие следом слова отчетливо услышали все находящиеся в комнате.

— Волею Всевышнего и на призыв демона о помощи явился я сюда, дабы свершить правосудие. Тайра, рожденная на Архане в городе Руур, ступи ко мне ближе.

Ее ноги не слушались, стали будто прозрачными и бесцветными, а сама она от волнения и вовсе невесомой, но шаг вперед каким-то чудом Тайре совершить удалось. Только один. А после она опустилась на колени.

— Архангел, — она не спрашивала его имени, но почувствовала его — Измаил — прочитала в воздухе так же ясно, как если бы то было выгравировано на длинном и прямом лезвии поверх витой золотой рукояти; сложила ладони в жесте почтения и поклонилась, коснувшись лбом прохладного пола. — Благодарю за то, что Вы отозвались.

— Поднимись, дитя Бога, и выслушай меня. Не для того явился я, чтоб на колени пала ты. Все это время, как и за любым другим, следили мы. Смотрели, не затмишь ли свет, не канешь ли во грех, не пропитаешься отчаяньем, злобой? Давали шанс на выбор, но дороге не мешали, — глаза существа напротив мерцали, речь завораживала, а из-за переливающегося в лезвии меча света по полу пробегали блики. Архангел же продолжал говорить: — Любой ребенок Бога есмь Отче отраженье, но, искривленье зеркала пройдя, не каждый сохранит добром и благом сотворенные стремленья. Земное бытие простым путем не водит, и каждый по умению и соответственно желаниям своим его проходит. Когда просила ты о смерти, о царстве темном Бога не молила, и просьбу я твою не расценю как грех, а посему по воле всех — по воле собственной, а так же воле нашего Отца — Единого Великого Могучего Творца — тебя за слабости и за грехи прощаю. И как награду в дар за смелость, честность и терпенье, твою я душу снова в тело возвращаю. Цени мирского пребывания мгновенья, о чистоте сердечной не забудь, а так же продолжай свой путь.

Едва затихло эхо от слова «путь», как Тайра увидела пронзившее ее лезвие меча — теперь оно торчало прямо из ее груди, но боль все не приходила — наоборот. Ее тело наполнилось теплом, сиянием и кипучей, давно забытой энергией жизни — из меча Архангела в него вливалась и перетекала принесенная из мира мертвых душа. Она всасывалась в любимую оболочку так же жадно, как впитывается в пустынную потрескавшуюся землю вода, радостно перетекала и разливалась по всем направлениям, распределялась, заполняла и соединяла собой энергетические ткани, структуры, соединения, пропитывала их божественным светом, закреплялась.

— Спасибо… — Тайра захлебывалась благодарностью и вновь обретенным внутренним светом. — Спасибо Вам, спасибо-спасибо-спасибо…

Ее ладони, ее волосы, глаза, внутренности — все стало живым, наполненным, настоящим. И как же она не чувствовала того, насколько пустой ходила раньше? Почему не чувствовала, как тепло, как здорово, как правильно жить цельной внутри, не разодранной на части, не разъединенной?

— Вот и пора мне уходить. Но верный слову своему, я на минуту оставляю здесь того, кто так отчаянно желал с тобою пообщаться — ему позволил я прийти и повстречаться.

— Архангел, как мне отблагодарить?..

Но тот лишь головой качнул и начал таять.

Меч из ее груди исчез, и как только это произошло, на том месте, где только что находился Божий посланник, остался лишь золотистый сгусток света, но спустя мгновенье растаял и он. Тихий звон небесных колокольчиков, невидимые глазу мерцающие пылинки, ощущение застывшего во времени чуда…

Едва сумев оторвать взгляд от собственных рук, которые, как ей казалось, все еще светились от влитой в тело энергии жизни, Тайра на ватных ногах шагнула к опирающемуся на посох старику.

— Учитель…

— Девочка моя, — Ким улыбался. Она еще никогда не видела, чтобы глаза его были столь ясными, а на морщинистом лице играла по-неземному спокойная и ласковая улыбка, — вот и увидел я этот момент, дожил до него. Пусть так. Но дожил…

— Я думала, что уже никогда… понимаешь?

«Не увижу тебя»

А теперь он стоял так близко — протяни руку и дотронешься — и лучился той самой теплотой, которой всегда лучился в ее присутствии при жизни.

— У меня все хорошо, видишь? Все хорошо. Я разговаривала с тобой. Очень часто. Ты, наверное, не слышал…

— Я все слышал, Тайра. Все, каждое слово.

— Правда?

— Конечно. Мы не уходим далеко, разве ты не помнишь? Нашему ответу сложно проникнуть в физический мир, наши вибрации искажаются, и людям почти никогда не слышно наших слов, но мы всегда — всегда, запомни — слышим вас.

— Значит, я не зря, да?

Злые слезы, смешанные с радостью и облегчением, жгли ее веки — почему он не мог остаться живым? Зачем ушел? Но как хорошо, что она снова видит его — пусть всего лишь раз, пусть лишь на минутку.

— Тогда ты знаешь, да? Что у меня все получилось… Ты с самого начала все знал, Учитель?

— Не все, — старик, как и в былые времена, хитро улыбался, только теперь застыла на дне его голубых глаз ласковая грусть. — Я знал лишь об испытаниях, что были уготованы тебе. И о нем.

Ким указал рукой на Стива, и Тайра тихо прошептала:

— Он хороший, да? Очень хороший.

— Да. С ним я за тебя спокоен.

Она проследила за взглядом Кимайрана и увидела, как Стив вежливо кивнул в ответ старику — между ними будто прошел не слышимый другими диалог:

— Спасибо, что позволили мне отыскать ее. И спасибо, что помогли ей теперь… Она много о Вас говорит.

— Заботься о ней, люби. Ей хорошо с тобой, и теперь я буду благословлен этим знанием там, где я есть.

— Ты только не уходи, Ким, не так быстро… — зашептала Тайра, когда увидела, что Кимайран тоже начал потихоньку таять.

— Я все увидел и все сказал. И я никогда не буду от тебя далеко, Тайра. Счастья вам, мира и любви.

— И тебе благих времен, где бы ты ни пребывал. Я буду помнить. Я буду с тобой говорить…

И когда Учитель исчез, Тайра в который раз опустилась на колени и, сама не зная от чего — от печали расставания, радости встречи, благодарности за помощь, от пережитых эмоций? — заплакала.

После того, как Дрейку удалось заставить Стива увести пребывающую в эмоциональном раздрае Тайру, заверив последнюю, что они вскоре увидятся и у нее еще будет поблагодарить их всех за помощь, включая Баала, он повернулся к бледному, шатающемуся, но чертовски довольному демону и задал мучавший все это время вопрос:

— Слушай, объясни мне одну вещь, — на том месте, где недавно находились гости, все еще вращалась энергетическая воронка. Наверное, она сохранится здесь еще в течение нескольких часов, если не дней — интересно, дар это или проклятье? — не пойму, почему Архангел? Почему не просто Ангел? Почему пришла такая мощная… невероятно мощная сущность?

— Простой Ангел? Не бывает простых Ангелов. Это так, к слову… — Баал улыбался. — Знаешь, когда мы спускались в Нижний Мир, я тоже не удержался и задал ему этот вопрос. Наглый, наверное, вопрос, но он не разозлился.

— И ответил?

— Ответил.