Волчья стая - Бушков Александр Александрович. Страница 3
– Кто скажет «Ох, я б ей впер», будет весьма неоригинален, господа, – резюмировал Столоначальник.
– А мне плевать, – сказал Браток. – Ох, я б ей впер…
– А ты баксы предложи, – усмехнулся Синий.
– Раньше надо было думать… Предлагал уже. Думаешь, чего у меня след на плече? Нагайкой, стерва, влепила от всей души. Я вам не рассказывал, как в Англии фаловал такую же куклу? Нет? Да вы чо, это ж песня… Короче, поехал я оторваться на озеро Лох-Несс. Вдруг, думаю, эта озерная чуча при мне вынырнет, а я ее на пленку щелкну – братва потом попадает… Ну, возьму с утра пару вискарей и гуляю по бережку. Как глаза ни таращил – нету никакого чудища. Говорю местным аборигенам – давайте в озеро полпуда динамита фуйнем, оно и всплывет. А они такая Азия – шары стали по чайнику, головами трясут, полицией пугают… Плюнул и пошел по кабакам. И попадается мне конкретная лялька, аппетитная – спасу нет. – Он добросовестно изобразил жестами смачные параметры. – Слюна бежит. А она вдобавок еще и из ихней ментовки, шляпка на ней такая клевая, форменная… Ну, мне ребята минимум на бумажке написали, вынул я бумажку и давай ей вкручивать: мол, ай вонт мейк лав, ай хэв вери мани… Вери, говорю, мани, баксы ей демонстрирую, а она, блядина, ржет и головенкой мотает… Ну, меня заусило, довел до штуки баксов, пошел бы дальше, только она, стервочка, оглянулась по сторонам – а мы в таком переулочке стояли глухом – да как двинет мне в солнечное, конкретно так, профессионально. Я как стоял, так и сел, а она слиняла. Еще язык показала, стерва. Я так прикидываю – лесбиянка попалась, иначе чего ж штуку баксов не взяла?
Когда утих соответствующий гогот, новоявленный Визирь грустно сказал:
– Бывает, друг мой, и печальнее. Летел я однажды из Шантарска в Питер, рейс ночной, людей не особенно много, а со мной была хорошая девочка, и были мы с ней только двое на всем ряду. Долго лететь, скучно… Прилегла она головенкой мне на колени, прикрыл я ее плащиком, вроде спит – и зачмокала голубушка не спеша, обстоятельно. Сижу я на высоте десять тысяч метров, и до того мне хорошо, друзья, словно в раю. И вот тут-то, в самом разгаре процесса, приносит черт пьяного дурака из первых рядов. Шел он из туалета, покачнулся и налетел на стюардессу, стюардесса падает на меня, я ее не успел поддержать, плащ слетает, я шарахаюсь, вся картина на обозрение, слава богу, не всеобщее, девочка моя пищит, стюардесса, пардон, охренела, такой пассаж…
– В туалет надо было идти, – со знанием дела заключил Браток. – Я на питерском аэроплане как-то стюардессочку в туалете дрючил. Тесновато, конечно, но свой кайф тут есть. Десять тысяч метров, за бортом ветер свистит, в дверь ломятся, а я ее – опа! опа! Такая манамба!
– В туалете серьезному человеку как-то и неприлично…
– Зато приятно.
– Интересно, Марго сегодня выдрючиваться будет?
– А для чего же она, по-твоему, сюда каждый день ездит?
– Ну, точно! Господа!
Господа в полосатом, как говорится, обратились в зрение, благо до широкой песчаной полосы по-над самым берегом озера было всего-то полсотни метров, меж ними и блестящей водой росло всего несколько деревьев, так что обзор открывался идеальнейший – мечта вуайериста. Маргарита быстро и умело расседлала коня, принялась уже медленнее избавляться от высоких сапог и черного мундира, под которым, как и в прошлые разы, не обнаружилось ничегошеньки, кроме загорелой точеной фигурки. Кровь клокотала и пенилась в пещеристых телах. Обнаженная златовласая красотка взмыла на спину коня, ловко его вздыбила, крупной рысью пронеслась вдоль берега.
– Говорят, бабы от верховой езды на оргазме тащатся, – выдал вдруг браток.
– Научный факт, – поддержал Синий. – Только мне сдается, орлы, что эта кукла еще и временами от ширева потаскивается. Зрачки у нее иногда бывают спесыфические…
– Думаешь?
– Похоже.
– «Винта» бы ей впрыснуть, – мечтательно предложил Браток. – Тогда б сама к нам трахаться кинулась. Мы одной шлюхе полный баян всадили, так потом впятером не знали, куда деваться. Фома аж уздечку порвал…
Конь остановился боком к ним над самой водой, прекрасная всадница неспешно потянулась, закинув руки на затылок, с таким видом, словно о существовании десятка зрителей и не подозревала.
– Леди Годива, – с некоторой дрожью в голосе сказал Доцент. – Как на картине…
– Вы про картину Кольера? – уточнил внезапно Визирь, тоже не самым безразличным голосом.
– Тоже видели репродукцию?
– Зачэм рэпродукция, вах? Оригинал.
– В Лондоне?
– В Ковентри, – сказал Визирь. – Где дело, по легенде, и происходило. Там она и висит, в Герберт Арт Гэллери. Красота, правда?
– Нет, это вы про что? – непонимающе уставился Браток.
– Объясняю популярно, – усмехнулся Визирь. – Жил в Англии восемьсот лет назад один герцог, и ввел в своем городе налоги по полному беспределу, хоть волком вой. Ну, его молодая жена ему и сделала предъяву: мол, не гони беспредел, с людей уж и стричь нечего. А он ей погнал встречную предъяву: если ты такая добрая, проедь через весь город верхом на коняшке в голом виде, я тогда налоговый кодекс и отзову…
– Проехала?
– А как же. Добрый городской люд в это время закрылся на все ставни и сидел по домам, чтобы девчонку не парафинить.
– Я бы в щелку поглядел, – сказал Браток.
– Один и подглядел, – усмехнулся Визирь. – И ослеп тут же.
– В натуре?
– Ходит такая версия…
– А человек вы у нас непростой… – задумчиво сказал Доцент.
– Вах, дарагой, есть временами… – усмехнулся Визирь. – Человеку простому, да еще в застойные времена, нечего в бизнесе было и делать, особенно когда касалось производства… А картина красивая, верно? Старинные дома, конь в потрясной попоне, эта дымка, а уж девчонка…
– Чего ж ты ее не купил? – серьезно поинтересовался Браток.
– Не продают чертовы англичане. Азия-с…
– Про Годиву эта стерва, может, и не слыхивала, – вклинился Эмиль. – Но мозги мужикам компостировать умеет.
– Дурацкое дело нехитрое, – резонно заключил Доцент. – В нашем положении, господа, особых усилий и не требуется – только продемонстрируй этакую попку…
Маргарита все еще торчала на берегу, и это зрелище весьма напоминало левитановский пейзаж, к которому вульгарно приклеили вырезанную из «Плейбоя» фигурку. Потом направила коня в воду, и он охотно пошел.
– А не составить ли план, ребята? – предложил Эмиль. – Как ее подловить и оттрахать? Все равно свободного времени – хоть черпаком жри…
– А это идея, – оживился Браток. – Это надо обкашлять. Только такую мульку надо устраивать всей бригадой, и непременно за лагерем – как же иначе-то? Если, скажем, половина вырубает этих козлов, – он кивнул на двух эсэсовцев, – а другая берет Марго за жопу…
– Другие бригады близко, – серьезно сказал Синий. – Не смогут не заметить, подымется шухер…
– Ну я ж говорю – надо обсудить… Давайте дружно отравимся, а? Прикиньте: у всего барака вдруг офуенно схватило животы, да так, что не встать. Что тогда? Зуб даю, примчится Марго, конечно, с парой вертухаев, это уж непременно, но мы их по сигналу моментально повяжем…
– А вот это уже умнее, – кивнул Синий без малейшей насмешки. – Это, пацан, очень даже смахивает на толковый план. Конечно, нужно все проработать, но если расписать по ролям и чуток порепетировать… Роток, ясное дело, заткнем, привалим на нары…
– В карцере потом насидимся, – осторожно заметил Столоначальник.
Браток беззаботно отмахнулся:
– Лично я всегда готов ради такого дела. Тебе что, самому не в кайф ей черта вогнать? По самые-то погремушки?
– Ну, я бы не стал столь вульгарно формулировать, однако идея, не скрою, заманчивая…
– То-то. Карцера он испугался, барсук. Секретаршу не боишься на столе дрючить в служебное время? Слышал я про тебя краем уха… Да ты не жмись, дело житейское… Ну что, все дружно хвораем животами?
– Черт знает что, – поморщился компаньон по бараку, получивший кличку Борман.
Вадим, как ни старался, не мог его угадать. Борман был уже определенно в хороших годах, перевалил за полсотни, однозначно, но седины было мало, крепкий, подтянутый – то ли ходил по бизнесам, то ли из губернской управы, где-то эта упитанная будка уже маячила, то ли по ящику, то ли в газетах…