Экстрим ненависть - Восковатая Анна Михайловна. Страница 36

— Того барыгу без шума убрать нужно, понял?

Лис кивнул. Исполнительный, конечно, не достает ему хватки Ветхого, но лучше чем ничего.

— И организуй мне встречу с Алексой.

Лис удивленно поднял бровь.

— Ветхого сначала убрать надо. Он же всех тут со злости перестреляет.

— Никого убирать не надо. Я побеседовать с девчонкой хочу и все, так что спокойно ей встречу назначьте и без всяких фокусов. Только позже, пусть поуспокоится немного…

Три месяца, три долгих месяца без брата. До сих пор пустота в сердце, кошмары и слезы по ночам. Работа, работа и работа с утра до вечера. Нельзя останавливаться иначе опять лезут болезненные ненужные мысли и воспоминания. Особо тяжело по вечерам, в квартире, где каждая вещь напоминает о брате. Наверное, поэтому так часто приходила к Андрею. Он никогда не возражал. Сначала просто молча поддерживал, пытался развеселить, потом отношения стали более близкими. Саша добровольно вернулась в его постель. В моменты их близости ощущала, что жива ещё. Хоть тело не утратило способность чувствовать. А в душе проеденная болью дыра. Саша уже третий месяц жила без эмоций и до сих пор ей иногда казалось, что все это сон, и она скоро проснется. Но кошмар продолжался и приходилось принимать реальность такой. Боль со временем притупляется. Не исчезает, нет, только притупляется. Конечно, через три месяца стало чуть легче, хотя, может, только, потому что сердце окаменело от боли.

Андрей поцеловал её, едва касаясь губами, Саша тут же ответила. Такие моменты отодвигают боль на задний план.

— Саш, может, ты ко мне переедешь?

Саша удивленно уставилась на лицо любовника.

— Зачем?

— Не знаю, ты все равно почти постоянно у меня ночуешь и в квартире своей тебе плохо. Я и подумал, может, попробуем.

— А ты понимаешь, что кроме общей постели у нас ещё и общий быт появится? Как и права друг на друга.

— Понимаю, конечно, — ответил он, но как-то неуверенно.

— Вряд ли. Прости, Андрей, но меня устраивает то, что у нас сейчас. Ты нужен мне как любовник и как друг. К большему я не готова.

Андрей уткнулся носом в шею.

— Как хочешь. Я, Саш, не против. Значит, сейчас у нас никаких прав друг на друга нет?

А он разозлился.

— Я не претендую на твое безраздельное внимание.

Андрей сел на кровати. И сквозь зубы ответил:

— Может, я хочу, чтобы ты претендовала на мое безраздельное внимание.

— Тогда я тебе должна буду предоставить такое же право. Но я не хочу быть связанной.

Андрей выругался. Вскочил, забегал по комнате, потом резко остановился и как можно спокойней сказал:

— Я все понимаю, Саш, я не буду на тебя давить. Хотя твоя философия свободных отношений мне уже поперек горла стоит. Все, я пошел успокаиваться и делать кофе.

Саша проводила его взглядом. Как же она может ему ответить, если чувства, как будто умерли все и сразу. Конечно, она благодарна была моральную поддержку, ей нравилось проводить ночи в его постели и слушать разные забавные истории. Но что у них было кроме этого? Если так подумать, то об Андрее Саша и не знала ничего. Что ему нравится, кроме скейта, если вообще что-то нравится. Он со своим скейтом целыми днями возиться. Саша скосила взгляд в угол комнаты. Оригинальная, конечно, у Андрея доска. Такого рисунка нигде не видела, хотя в свое время по всем модным магазинам с братом таскалась, и каталоги с ним рассматривала. Где-то Андрей умудрился эксклюзив отхапать. Рисунок сложный с игрой цвета, такое тяп-ляп в мастерской не на штампуешь.

Через время вернулся Андрей, вручил ей чашку с кофе и уселся рядом.

— Ты, наверное, много денег на скейт потратил? — спросила Саша.

— Да как все. Конечно, выбирал тщательно, чтобы не подвел на рампе. А почему ты решила так?

— Да вот рисунка такого ни в одном каталоге не встречала.

Андрей тихо хмыкнул и ошарашил её ответом.

— Это я сам.

— Ты хорошо рисуешь, — только и смогла выдавить Саша.

Что не говори, а сумел удивить.

— Хочешь, тайну большую открою, — заговорщицки прошептал Андрей и дождался её кивка. — Только обещай, что смеяться не будешь.

Саше пришлось согласиться, по Андрею видно было, что он заметно нервничает.

— Я даже художественную школу закончил.

Саша все-таки подавилась. Андрей с грустной усмешкой взял у неё чашку, пока она пыталась откашляться.

— Когда ты успел? Ты же с детства на скейте.

— Мать заставила. Все пыталась из меня высокодуховного человека сделать. Я, видишь, как бы её талант унаследовал. Что есть, то есть, могу все что угодно нарисовать. Только это не для меня. Мать мне тогда вопрос ребром поставила: без художки — никакого скейта. Ну, пришлось ходить. От пацанов ныкаться… Засмеяли бы… Помню, пейзаж нас вывели рисовать. Рассадили всех с мольбертиками и красками напротив пруда. А тут, как назло, ребята из команды. Я в пруд и нырнул, чтобы не заметили. Грязный, зараза, пруд. Вылез весь в грязи и водорослях, а на берегу уже кипиш подняли, что в воду свалился и потонул. Зато ребята не видели…

Саша улыбалась во весь рот. Вот только жаловалась, что ничего об Андрее не знает, пожалуйста, такие ошеломляющие подробности из прошлого.

— Таланты грех скрывать…

— Саш, у меня талант — это скейт. Остальное, не считается. Даже мать уже смирилась.

— Ты, по-моему, замечательно сочетаешь оба таланта.

Она махнула на скейт.

— На этом можно деньги зарабатывать. Ты вообще говорил кому-нибудь, что это твоя работа?

— Нет, конечно, — фыркнул Андрей. — Все так сильно интересовались в свое время, что боюсь мне всему "Экстриму" скейты разрисовывать придется. А это процесс длительный.

— А у тебя есть ещё рисунки.

Андрей покачал головой.

— Саш, я не рисую. Так несколько тем для скейта. Хотя при желании могу и портрет твой нарисовать, для меня это не проблема. Я не понимаю просто тяги к картинам. В наше время фотоаппараты их успешно заменяют.

— Не скажи. Нарисовать можно и выдуманные вещи.

— Если честно, именно сейчас, когда ты в моей постели и в таком виде, мне лично из всех направлений боди-арт ближе всех.

Саша к своему ужасу поняла, что краснеет. С чего это вдруг? Андрей усмехнулся, забрал пустую чашку из её рук и потянулся к губам.

Саша потянулась на постели и зевнула. Андрея уже нет. Убежал на работу, а ей сегодня бежать некуда. Сейчас выпьет кофе, позавтракает и опять загрузится мрачными мыслями. А через окно так ласково согревает августовское солнце. Последние теплые лучики. Саша вдруг поняла, что за всеми грустными мыслями пропустила любимую пору года. С таким горем не поспоришь, конечно, но нужно уже как-то учиться жить без Сашки. Он бы вряд ли одобрил добровольное затворничество и мрачный пессимизм. А вот и не будет она варить кофе, пойдет и позавтракает в любимом кафе, которое совсем забыла в последнее время.

Впервые за много дней Саша, прихорашиваясь, провела перед зеркалом целый час. Совсем забросила себя! Андрей, правда не жалуется, значит, не так уж все плохо. А вот Костя уже бы что-то ляпнул. И не потому что ему она без макияжа не нравится, а потому что знает, забывает она о себе только, когда морально подавлена. Саша раздраженно бросила расческу на стол. Надо же, опять мысли о Ветхом в голову лезут. Уже наваждение какое-то. Мало того, что снится постоянно, так ещё и на мысли претендует. Он все хлопоты по организации похорон взвалил на свои плечи. Саша, конечно, была ему благодарна и сказала об этом, но прошлое до сих пор стояло между ними и мешало нормальному общению. Ну, не могла Саша спокойно воспринимать то, что Ветхий торговал наркотиками, и перебороть себя не могла. И дело даже не в подельнике Ветхого, Лисе, который занимался наркотой всегда. А в той бумажке из суда, в которой черным по белому написано, что основной срок Ветхий получил за хранение и распространений наркотиков. Та бумажка все дружеские чувства к Ветхому убила. Её брат погибал от дури, а бывший любовник эту дурь распространял. Теперь, когда встречалась с Ветхим, сразу перекошенное от ломок лицо брата всплывало. Только вот дурацкое тело, почему-то до сих пор помнит Костю. Может, и не странно, он же все-таки первым у неё был. Хотя та первая и единственная ночь уже кажется какой-то нереальной. Ветхий много раз пытался её вернуть, уже после зоны. Сперва Саша просто боялась, потому что любила его, в конце концов, и ещё одного расставания по любой причине не выдержала бы, а теперь вообще его ненавидела. По крайней мере, пыталась себя в этом убедить.