В объятиях демона - Дероше Лиза. Страница 45

Люк ничего не говорит, лишь смотрит с приоткрытым ртом на увеличивающуюся каплю крови. Затем поворачивается ко мне с робкой улыбкой на губах и другой рукой притягивает меня к себе за шею для поцелуя.

Когда он наконец отпускает меня, я смотрю в его счастливые глаза.

— Что я пропустила? — спрашиваю я, сбитая с толку, и пытаюсь выровнять дыхание.

— У демонов кровь не течет, — широко улыбается он.

В глазах Гейба бурлит негодование. Люк отпускает меня, а я стараюсь не утонуть в угрызениях совести.

— Как и у ангелов, — говорит Гейб.

По пути домой я все пытаюсь постичь, что бы это значило, но смысл ускользает от меня. Я стал смертным? Превратился в человека? И что это означает для нас с Фрэнни? Пока я предаюсь размышлениям, она сидит рядом со мной в «шелби», опустив голову мне на плечо. В висках пульсирует кровь — что-то новенькое, — когда я думаю обо всех вариантах. Сможем ли мы быть вместе? По-настоящему вместе?

Но есть и отрицательная сторона превращения в человека. Моя связь с миром демонов становится все тоньше. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, поскольку я решил, что они просто горстка придурков и я больше не хочу слышать их мысли. Плохо, ведь я не знаю, когда они рядом. А если я этого не знаю, то не могу защитить Фрэнни.

Я убираю с руля правую руку и достаю из консоли между сиденьями маленькую коробочку. Кладу руку на плечо Фрэнни и подношу коробочку к ее лицу.

— У меня для тебя кое-что есть.

— Что это?

— Возьми и сама посмотри, — с широкой улыбкой говорю я.

— Ах ты, негодяй! — бормочет Фрэнни, хватая коробку и открывая. За цепочку она вынимает оттуда распятие и долго смотрит, как оно покачивается.

— Надень. Крест металлический с золотой окантовкой, а Иисус — из серебра и платины.

За циничным выражением ее глаз скрывается лукавый огонек.

— Понимаю, — говорит она. — Если ты собирался затащить меня в постель подарками, то это неверный выбор.

Я сдавленно смеюсь.

— Это не входило в мои намерения, но учту на будущее.

— Так… это шутка? — спрашивает она, с опаской глядя на меня.

— Нет. Оружие.

— Я думала, это у вампиров проблемы с распятием.

— Верно. Но в таких ситуациях те, что с другой стороны, предпочитают повторять: «Храни меня Господь». И надеюсь, они правы.

— О чем ты, черт побери, говоришь?

— У каждого демона есть так называемая слабость — нечто, заложенное в нас владыкой Люцифером во время создания, чтобы мы не стали чересчур мощными. — Результат его паранойи, не иначе. — Для меня это золото. Не знаю, что у Белиаса и Аваиры, но распятие задевает самую распространенную слабость. Пожалуйста, всегда носи его и, если кто-то из них приблизится к тебе, вонзи его или хотя бы поцарапай. По крайней мере, это замедлит демонов.

— Ты всерьез думаешь, что мне это нужно?

Я отворачиваюсь от дороги и пришпиливаю Фрэнни взглядом.

— Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить.

Ее глаза распахиваются. Она вешает цепочку на шею и берет в руку крест.

— Почему все это происходит? — говорит она обманчиво спокойным голосом.

Мои руки стискивают руль.

— Не знаю.

Она смотрит на меня круглыми, полными страдания глазами.

— Что бы Гейб ни думал о моем даре… я не хочу этого.

— Вряд ли здесь приходится выбирать. Ты рождена с даром подчинения, так же как с голубыми глазами и светлыми волосами.

— Но это я могу изменить — носить контактные линзы или покрасить волосы.

— Ты на самом деле не меняешь, а прикрываешь истину. Такой дар будет трудно спрятать.

Она удрученно откидывается на сиденье.

— Как мне сделать так, чтобы они оставили меня в покое?

— Не думаю, что ты можешь это. Ад не перестанет посылать за тобой, пока ты не отмечена, нами или ими.

Застонав, она закрывает лицо руками.

— Я всего лишь хочу оставаться собой. Жить своей жизнью.

Я тянусь к ней, и она кладет руку на мою. Я пожимаю ее.

— Фрэнни, вдвоем мы найдем выход, обещаю.

Но пока что я понятия не имею, где он. Я смотрю в окно. Единственный выход для нее — это позволить Габриэлю отметить ее.

— Фрэнни?

— Что?

Я медлю.

— Расскажешь о своем брате?

Она поднимает голову и настороженно смотрит на меня.

— Зачем?

— Я же вижу, как ты мучаешь себя.

Она мрачнеет, а в глазах появляется страх.

— Что ты хочешь услышать? Я убила его. Конец истории.

— Я знаю, что это не так.

Фрэнни отдергивает ладонь и скрещивает руки на груди.

— Именно так.

— Расскажи, что произошло.

Она отворачивается к окну.

— Нет.

— Фрэнни, пожалуйста.

Я тянусь к руке Фрэнни, но она убирает ее. Снова поворачивается ко мне со звериной озлобленностью на лице. Острый запах чеснока наполняет салон.

— Убирайся с глаз моих долой, Люк!

Я делаю глубокий вдох.

— Если мы поговорим, это может помочь.

Мой сочувствующий голос, кажется, еще больше злит ее.

— Ничто не поможет. Он мертв! — бросает она.

Я хочу положить ладонь ей на плечо, но она тянется к дверце. Перехватываю ее руку до того, как она открывает дверь.

Фрэнни вырывается из моей хватки. Чеснок и черный перец щекочут мне нос.

— Оставь меня в покое, скотина! — С ее ресниц падают горькие слезы, глаза свирепо смотрят на меня.

— Позволь помочь. Фрэнни, пожалуйста…

С поразительной силой она отталкивает меня к двери.

— Я… ненавижу тебя, — говорит она.

Но в ее голосе нет убежденности. Она снова роняет голову на руки, и вся злость утекает вместе со слезами. Фрэнни перестает всхлипывать, и я убираю локоны с ее мокрого лица. Она молча смотрит на меня, когда последние слезы скатываются по щекам.

— Мы были на дереве. — Ее голос прерывается с каждым словом. — Он любил лазать по деревьям… и… — Тело Фрэнни дергается, когда она пытается подавить слезы. — Он так быстро взбирался. Я не могла поспеть за ним.

Она отворачивается и прислоняется к двери. Затем издает звук, словно раненое животное, нечто среднее между стоном и хныканьем. А затем надолго замолкает.

— Он упал? — наконец говорю я.

Фрэнни тяжело вздыхает.

— Я была так зла… — До того как она заканчивает мысль, ее голос снова прерывается, а по щекам опять текут слезы.

Я осторожно обнимаю Фрэнни и притягиваю к себе. Она прижимается ко мне, а я так и держу ее и выжидаю, пока она сама не заговорит. Когда это происходит, слова еле слышны.

— Мне не нравилось, что он может взбираться быстрее, поэтому я… схватила его за ногу… — Она замолкает, и я сильнее прижимаю ее к себе. — Я побежала за мамой, но… — Слова хрипом вырываются из ее рта, будто из раны. — Он был моим… близнецом… второй половинкой меня. А я убила его.

Мое серное сердце взрывается, рассыпаясь на миллионы кусочков.

— Мне так жаль, — шепчу я в ее волосы. — Фрэнни, но тебе было всего семь. Это не твоя вина.

Я притягиваю девушку ближе и сожалею, что никак не могу исправить этого. Даже моя магия не способна изгнать ее личных демонов. Ей придется сражаться с ними самостоятельно. Все, что я могу, так это крепче обнимать ее, пока она плачет.

Сидя там и зарывшись лицом в ее волосы, я думаю, действительно ли любовь побеждает все, ведь иначе, несмотря на мои обещания, мы пропали.

Когда мы возвращаемся к дому Люка, Тейлор и Райли сидят на капоте машины Райли, стоящей на парковке, а я пытаюсь вспомнить, когда успела рассказать им, где он живет.

— Что, черт побери, они здесь делают? — спрашиваю я.

— Пришли, наверное, навалять мне, — говорит Люк.

— Что ж, ты это заслужил.

Изогнув бровь, он смотрит на меня так, что я трепещу.

Мы заезжаем на свободное парковочное место рядом с домом, и я стараюсь собраться с мыслями, когда подруги подходят к нам. Я счастлива снова видеть Тейлор в нормальном состоянии. Сегодня она первый день в школе после случая с отцом. Она была очень подавлена.