Мщение или любовь? - Лукас Дженни. Страница 13

– Ты уверена? Здесь, у стены? – с ленивой, но чуть напряженной улыбкой, которая выдавала его собственное нетерпение, спросил он.

Его руки легли ей на бедра, прижав к себе так, что она почувствовала его возбуждение.

– Никос, не медли, – простонала она и потянулась к молнии на его джинсах.

Никос что-то сказал, но его слова заглушил раскат грома.

В ту же секунду верхушки пальм закачались под сильными порывами ветра. Тучи песка взметнулись в воздух. На землю упали первые холодные капли дождя.

Никос очнулся и почти оттолкнул ее от себя.

– Я очень хочу тебя, но… – словно контуженный, он покачал головой. – Ты почти, что отдалась мне… Это значит «да»? Ты выйдешь за меня замуж, – уже уверенно закончил он.

Его слова развеяли иллюзию. Озноб прошел по спине, напоминая Анне, что она стоит почти обнаженная на улице и, если бы не дождь, она бы…

Позже Анна возненавидела бы себя за свою слабость, снова толкнувшую ее в объятья Никоса и заставившую поверить, что у них есть маленький шанс на счастье. А Никос всего лишь хотел воспользоваться ее любовью, чтобы получить желаемое. Слезы смешались с каплями дождя, и Анна возблагодарила небеса, что Никос этого не видит.

– Никогда, – отчетливо произнесла она и пошла к дому, натягивая на ходу топ.

– Ты будешь моей женой.

И, словно в подтверждение его слов, последовал новый удар грома, сотрясший землю.

Мрачный и невыспавшийся Никос отхлебнул крепкий утренний кофе и невидящим взглядом уставился в газету.

В том, что он не спал всю ночь, следует винить только себя.

Вчера, после решительного отказа Анны в тот момент, когда ему показалось, что цель близка, он пришел к себе в спальню и всю ночь пролежал без сна.

Никос протер слипающиеся глаза и сделал еще один глоток кофе. Дел было невпроворот, но он мог думать только о неудавшемся вечере. И об Анне.

Он не понимал причину ее упрямого нежелания выходить за него замуж. Разве у нее есть выбор? Ни денег, ни работы, ни будущего – и маленький ребенок на руках. Он же обещал ей свое имя, защиту и комфортную жизнь, о которой другие только мечтают.

А она швырнула его предложение ему в лицо!

Никос резко поднялся со стула и, не доев завтрак, вышел из столовой. Анну он нашел в бассейне.

Она купала Майкла и не сразу заметила его, стоящего в тени пальм и наблюдающего за ней. Майкл весело шлепал ручками по воде и улыбался во весь свой беззубый рот.

Анна играла с ребенком так обыденно и непринужденно, словно всю жизнь только этим и занималась. Никос вдруг почувствовал себя лишним. Проклятье, разве может такое быть? Он отец этого ребенка и сделает все, чтобы его сын гордился им. Он станет для него отцом, которого у него самого никогда не было.

Когда Анна звонко рассмеялась и поцеловала Майкла, Никоса охватило раскаяние. И он хотел отобрать у нее сына? Неужели он забыл, как предана она тем, кого любит? Как готова сражаться за них со всем миром?

Его глаза сузились. Там, где драгоценности, деньги или секс бессильны, поможет любовь. Он должен заставить ее влюбиться в него так, чтобы она сама захотела стать его женой.

Однако сам он не такой дурак, чтобы влюбиться в нее. Анна и так толкает его на необъяснимые поступки, а если он ее полюбит, она из него веревки будет вить. Какой тогда из него защитник, опора семьи?

Но вот если она полюбит его, продолжал размышлять Никос, это совсем другое. Она будет ему верна, в этом он не сомневался. Почему? Да просто потому, что Анна так устроена – семья для нее святое. Она когда-то говорила, что любит его, но он пропускал ее слова мимо ушей. Теперь ему предстоит заново завоевать любовь Анны, незаметно и осторожно подобраться к ее сердцу и украсть его.

Что предпринять для начала? Как вернуть ее симпатию? Может, предложить ей вновь работать у него? Место секретаря-то сейчас все равно пустует. Конечно, это только на время, пока она не подыщет вместо себя подходящую кандидатуру. Заменить Анну будет невозможно, но она знает его требования и сможет быстро ввести в курс всех его дел новую сотрудницу. К тому же в данный момент ее профессионализм ему просто необходим: сделка в Сингапуре очень важна, и если бы он кому и доверил вести дела во время своего отсутствия, то только ей.

Пока Анна будет у него работать, Никосу предстоит изменить тактику. Нужно убедить ее, что она ему небезразлична и что он, кажется, влюбился. Она может не поверить, но Никос будет терпелив. Лаской и нежностью он сломит ее сопротивление, и тогда она сама падет к его ногам, сама вручит ему свое сердце и тело… особенно тело, от одного взгляда на которое его разум уходит на второй план, уступая место инстинктам.

Анна обеспокоено посмотрела на солнце и, прижав сына к груди, вышла из бассейна. Опустившись в шезлонг, она положила ребенка себе на колени, достала из сумки солнцезащитный крем и стала намазывать им малыша, не забывая играть с ним. Затем потянулась за шляпой, лежащей рядом. На ней было бикини, и это простое движение обнажило половину груди.

– Извините, сэр.

Миссис Бербридж едва не врезалась в неподвижно стоявшего Никоса. Он был настолько поглощен Анной, что ничего не слышал и не видел, кроме нее.

– Все в порядке. Это моя вина.

– Я только хотела спросить миссис Ставра… мисс Ростову, – запнувшись и покраснев, продолжила она, – не нужно ли унести ребенка в дом. Она плохо спала ночью, поэтому я подумала, что ей захочется немного отдохнуть.

– Плохо спала?

– Наши спальни рядом, как вы знаете. Всю ночь мерила шагами спальню, бедняжка. Видимо, еще не привыкла к смене часовых поясов.

Никос был готов спорить на все что угодно, что бессонница Анны вызвана вовсе не сменой часовых поясов, но он не стал переубеждать миссис Бербридж. Его губы изогнулись в улыбке. Превосходно. К концу недели, а если повезет, к концу дня, миссис Бербридж не будет испытывать смущения от того, как называть Анну, которая станет миссис Ставракис.

Намазав чувствительную детскую кожу кремом, Анна решила вернуться в бассейн. У края бассейна стояла миссис Бербридж. Но не шотландка стала причиной мурашек, пробежавших по ее коже. За спиной миссис Бербридж она увидела Никоса, и выражение его глаз иначе как изучающим было не назвать. С таким выражением смотрят на микроб под микроскопом.

– Может, вы хотите, чтобы я забрала ребенка, мисс? Я подумала, что вы не откажетесь передохнуть.

Так как часы показывали только десять, Анна была уверена, что идея принадлежит Никосу. Вчера он позволил ей уйти, но она понимала: это ненадолго. За время работы она изучила его достаточно и знала, что не так-то просто отвлечь Никоса от цели. Если он чего-то хотел, он всегда это получал.

Но не в этот раз.

– Благодарю вас, миссис Бербридж, – вежливо сказала Анна, крепче прижимая к себе Мишу, словно боясь, что женщина вырвет его из ее рук. – Я хочу побыть с сыном.

Ожидая от Никоса требования передать ребенка миссис Бербридж, Анна была удивлена; когда он обратился к няне:

– Очевидно, она не устала. Думаю, я присоединюсь к своей семье.

Миссис Бербридж пожала плечами и ушла.

По выражению лица Никоса ничего нельзя было прочесть. Его внезапное появление было сродни тому, когда в безоблачный день на небе вдруг возникает туча и закрывает собой солнце. Анна сразу вспомнила о том, как легко она почти уступила ему вчера. Причем, если бы не его последняя фраза, она бы провела ночь с ним. А так… Всю ночь она лежала без сна, мучимая разбуженным и неутоленным желанием и гневом – на себя. Если бы ей не удалось справиться с собой, она бы встретила это утро в его постели…

– Ну и? – высокомерно осведомилась Анна тем же тоном, который использовала ее мать со слугами других господ, осмеливавшимися косо смотреть на семейство Ростовых. До того дня, как ей исполнилось восемнадцать, и отец стал вести дела с Виктором и перевез всю семью в Нью-Йорк, неуверенность в завтрашнем дне и оскорбления были их постоянными спутниками.