Бог Плодородия (ЛП) - Монтегю (Монтег) Маделайн (Маделаин). Страница 22

Потому что не мог. Может, он и был настоящим, но он был ничем в физическом мире. Все, что он делал с ней, происходило у нее в голове. Он заставил ее тело ощущать его прикосновения. Он заставил ее поверить, что она чувствовала его тепло, вкус его кожи, вдыхала его запах.

Или он был просто сторонним наблюдателем? Сидел себе спокойно и наблюдал, как у нее перехватывало дыхание, как она стонала и корчилась в конвульсиях удовольствия, настолько сильных, что и помыслить не могла, что так бывает?

Однако прежде чем успела разозлиться и посыпать голову пеплом, Габи вспомнила, как Анка был зол, когда покинул ее. Она почувствовала себя виноватой, что не смогла как следует удовлетворить своего любовника.

Поскольку, так оно и было.

Однако если хорошо подумать, это не ее вина. Ведь это он не имел физической формы. Он мог наслаждаться их близостью только мысленно. Возможно даже воспринимал те ощущения что переживала она и передавал ее разум, но у него не было тела и нервных окончаний, которые смогли бы сделать фантазии реальностью.

Именно поэтому продолжал «одалживать» тела у других мужчин! А совсем не потому, что хотел, чтобы она забеременела. Ему просто было необходимо тело, чтобы испытывать такую же страсть, что испытывала она.

Она покрутила эту мысль в голове и так и эдак, и решила, что та не лишена смысла.

Ну... может, она немного и ошибалась. Она просто попыталась оправдать его поступки, но, черт побери, она не могла, в отличие от него, забраться тайком к нему в голову и посмотреть что там творится!

Но легче не стало. Она все еще чувствовала себя использованной, оскорбленной и полностью несостоявшейся как женщина.

И все же, заимствовать тело другого человека для собственного удовольствия было просто немыслимо. Она понимала, для чего он это делал. Могла даже понять, как ей казалось, почему он не видел в этом ничего плохого. Но, в любом случае, он был неправ.

Кроме того, Габи не могла быть соучастником этих «одалживаний», независимо от того, насколько сочувствовала его бедственному положению. Даже не беря в расчет этическую сторону вопроса, ее не устраивала сама идея секса с совершенно незнакомым человеком, который был не согласен, а может и вообще не знал, что его тело использовали таким способом.

Ее первые сексуальные связи были, как говорит теперь молодежь, «развлечением на одну ночь». Она до сих пор не постигла, чего так отчаянно искала. Вероятно, любви, которой была лишена в детстве, или тепла, которого никогда не получала, но такие отношения всегда оставляли у нее ощущение, что она хуже, чем была на самом деле. Ей просто повезло, что не пришлось расплатиться самой высокой ценой за беспорядочные сексуальные связи и ошибки молодости.

Она зацепилась за эту мысль, припоминая, что всегда мыслила здраво за исключением тех вопросов, которые касались ее личной жизни. Разумеется, одноразовый секс не был ее выбором, ну… не всегда, во всяком случае. Ее тянула к «игре в любовь» только потребность быть принятой другим человеком. Она не думала, что кто-либо из ее молодых людей имел намерение умышленно обидеть ее. И никогда не считала, что руководствовалась какими-то порочными побуждениями, однако потеряла желание участвовать в таких «играх» и отказалась от них, как только поняла, что это ранит.

Раскаяние отвратило ее от продолжения таких отношений сильнее, чем боязнь возможных последствий, которые страшили ее, но не настолько. Ей хватило того, что она чувствовала себя виноватой. Ну, и разумеется ее изъян никуда не исчез, рубцы той самой болезни, которую она перенесла в детстве, стали причиной бесплодия, и это положило конец всяким надеждам когда-либо создать собственную семью. Одно это достаточно высокая плата за грехи юности.

Она поднялась с дивана, где просидела довольно долго, и направилась в спальню, как будто ее убежище могло помочь ей оставить позади все воспоминания, затолкав их в самые темные закоулки своего сознания. Годами она не думала ни о чем таком. Верный знак, что ее защитные барьеры дали трещину после того, как она провалилась в эту кроличью нору в храме.

Она не могла позволить этого! И не собиралась! Она твердо настроилась похоронить прошлое, чтобы не бередить старые раны и не дать им испортить ей жизнь. Она оставила позади все, приняв решение, что станет личностью и обязательно совершит в своей жизни что-нибудь важное, что-нибудь значительное.

Может быть, для большинства людей ее работа и не казалась такой уже значительной, но она знала, как важно для будущего, понимание прошлого.

Габи уже готовилась ко сну, когда вспомнила комментарий Анки о «вчерашнем мусоре», и поняла, что ее самолюбие задето. Она думала, что он единственный из всех людей способен оценить ее работу, но, кажется, ее исследования и в самом деле никого не интересуют, за исключением коллег, связанных с нею по роду деятельности.

А вообще, он ведь не человек, не так ли? Не стоило ожидать, что он поймет, что стремление к знаниям явилось тем фактором, который в этом мире отделил людей от животных. Раскрытие знаний, утраченных в прошлом, столь же важно, как и открытие неизвестного ранее. Любая крупица информации несла в себе потенциал изменить будущее к лучшему.

Габи не думала, что сможет заснуть после всех эмоциональных потрясений, которые выпали ей сегодня, но, как оказалось, ошибалась. Она вымоталась, однако Анка каким-то образом помог ей избавиться от внутреннего напряжения, которое прежде не покидало ее.

Габи так бы и дебатировала с собой, если бы постепенно не погрузилась в сон.

Глава 8

На следующий день, несмотря на все попытки полностью сосредоточиться на работе, Габи пришла к выводу, что ее самодисциплина оставляла желать лучшего. Половину рабочего дня она занималась тем, что пыталась «настроить свой внутренний радар» на присутствие Анки.

Он не появлялся. Она сказала себе, что рада этому обстоятельству. Так она думала только несколько дней, но по мере того, как неделя подходила к концу, а он так и не объявился, ей пришлось признать, что она лгала самой себе. Она не была рада. Однако не спешила расстраиваться, поскольку все еще ожидала, что он внезапно явится именно в тот момент, когда она меньше всего будет готова к его появлению.

Пока не сочла себя покинутой.

Испытывая к себе отвращение, она, однако, нашла в себе силы взять себя в руки. Она сказала себе, что ее не бросили. Он сделал ей одолжение и ушел. Теперь ее жизнь вернется в нормальное русло. Через некоторое время она возможно и не вспомнит об этой интрижке. Возможно, даже поймет, что все происшедшее лишь плод ее воображения, а не случалось на самом деле.

И с мрачной решимостью, упорно продолжала тешить себя счастливой мыслью, что Анка, по-видимому, решил поверить ей на слово и найти более подходящую кандидатуру для своего потомства.

«Ну и пусть катится»,- говорила себе Габи, по крайней мере, раз десять в день. Она сомневалась, что его гениальные идеи могли воплотиться в жизнь. Очевидно, что он мог виртуозно, словно марионетками, управлять людьми, но он, безусловно, не бог, поэтому изменить ДНК не в его власти. Если он считал, что может взять мужское тело, перепихнуться с женщиной и при этом создать что-то свое, что же, пусть тешит себя этой сказочкой и дальше. Она на это не купится.

По крайней мере, пусть обманывает себя дальше с другими кандидатками. Очень скоро он бы понял, что от секса с ней, ему нет никакого толку. Он мог бы создать конюшню из племенных жеребцов, но эта кобылка не ожеребится.

Анка провел слишком много времени среди «примитивных» людей. Она склонялась к тому, что это они убедили его, в том, что он бог, а не наоборот. И чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась, что эта мысль не была лишена смысла. Несомненно, у него имелись способности не доступные простым смертным, но ведь и у людей было что-то, чего не было у него. Для примитивных людей, эти его способности, наверняка, казались волшебством или даже чудом, хотя на самом деле они таковыми не являлись.