Артистка, блин! - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 12

— Ну, главный герой Бурмистров! А моего шефа играет Туманов.

— Здорово! Бурмистров такой красавец! И, кстати, в разводе! Правда, говорят, у него ужасный характер!

— Не знаю, какой у него характер, но он так мне помог на пробах!

— Да? Одна моя подружка с ним снималась, так, говорит, он просто монстр!

— Может, она к нему приставала?

— Ну, вроде да… Она в него тогда жутко втрескалась.

— Может, в этом дело?

— А ты не втрескалась? Он же такой… смертоубийственный!

— Нет, мне просто было с ним легко…

— Тогда, может, он в тебя втрескался?

— Перестань! Никто ни в кого не втрескался!

— Еще втрескаетесь! В Диму все втрескиваются.

— Так уж и все?

— Ну не все, но многие! А ты, Варька, интересная стала… И знаешь что…

— Что?

— Не буду я тебя с Ваней знакомить.

— Это еще почему?

— А он явно западает на женщин нашей семьи.

— Ты так шутишь?

— Еще чего! Просто я боюсь… Ты не обижайся, Варь, я серьезно… Мы с тобой будем видеться, но без него, ладно?

— Марьян, ты совсем дура?

— Дура, да!

— А как же ты мужу скажешь, что общаешься с сестрой? Он же удивится, что ты нас не знакомишь.

— А я не скажу, что ты сестра, скажу — подруга! А с моими подругами он вовсе не стремится знакомиться. Варь, ты не обижайся!

— На больных не обижаются!

Варя хотела сейчас же уехать, но, взглянув на часы, поняла, что Шилевичи уже давно спят, не будить же их среди ночи.

— Марьян, я спать хочу, день был трудный.

— Ну вот, ты всетаки обиделась… Неужели так трудно понять?

— Да поняла я все! Кстати, я не думала, что ты так в себе не уверена…

— А как быть уверенной, если муж такой интересный и богатый, знаешь, сколько на него охотниц?

— Но я не собираюсь на него охотиться! Мне он триста лет не нужен!

— А если не нужен, чего ты обижаешься?

— Ой, господи, Марьян, нельзя же так… Ты вот боишься, что он тебя бросит, а знаешь ведь: чего больше всего боишься, то и случается. Поэтому перестань! — Варю уже мутило от этого разговора, хотя ей было жалко младшую сестру.

— Да знаю я все это, мне мой психолог то же самое говорит.

— Ты ходишь к психологу?

— А у нас тут почти все ходят. А что, это помогает…

— Я чтото не заметила. Марьян, а ты работать не думала? Ты же вроде училась…

— Училась, да не выучилась. И Ваня хочет, чтоб я сама Алуську воспитывала. Ладно, давай сменим тему. Расскажи лучше чтонибудь про себя, про Никиту. У тебя его карточки есть?

— Есть. Вот смотри. — Варя достала из сумочки конверт с фотографиями.

— Ух, какой парень! Красавчик просто! А почему ты его русским именем назвала, отец же у него немец.

— Мама так хотела, а Гюнтер был согласен.

— Мама так хотела, надо же!

— А вот это Эмми!

— Эмми! — удивилась Марьяна.

— Ну, вообщето он Эммерих!

— Шикарный мужик! Он кто, лыжный инструктор?

— Почему? — недоуменно взглянула на сестру Варя.

— А я таких в Давосе видала. И свитер у него вроде лыжный.

Совсем она, что ли, сдурела, подумала Варя. И рассказала сестре об Эммерихе.

— А он порусски говорит?

— Ни звука! А что?

— Да так, просто спросила.

Разговор иссяк. У Вари слипались глаза.

— Ладно, ты уж носом клюешь, пошли, отведу тебя в твою комнату.

Комната оказалась просто роскошной, но у Вари уже не было сил восхищаться. Она прямо с порога начала раздеваться.

— Варь, тебе комната не нравится?

— Почему? Очень нравится.

— А что ж ты ничего не сказала?

— А что, обязательно громко восхищаться? Извини, не знала.

— Да ладно, спи!

— Марьян, мне утром надо в город!

— Когда?

— Ну, часам к одиннадцати.

— Ладно, отвезут тебя, не волнуйся!

Марьяна ушла, явно обиженная. Странная она какаято стала, думала Варя, стоя под душем. Это, скорее всего, от безделья и неуверенности… Хотя такой дом, ребенок, муж, особо не побездельничаешь, даже несмотря на наличие прислуги. Или ее сглодало чувство вины? Да нет, непохоже! Подумать только, боится познакомить меня с мужем! Что ж это за жизнь?

Варя проснулась от ощущения, что на нее ктото смотрит. Открыла глаза. Возле кровати стояла маленькая девочка, державшая за длинный хвост игрушечную обезьяну. Девочка была прехорошенькая, черноглазая, черноволосая, смугленькая.

— Привет, — сказала Варя. — Ты Алуся?

— Я Алуся, а ты кто?

— А я Варя!

— Что такое Варя?

— Как что? Ты Алуся, а я Варя, имя у меня такое.

— Тогда надо говорить — Варюся!

— Варюся? Можно и Варюся! Хотя мне больше нравится Варежка!

Девочка нахмурила бровки.

— Варежка — это такая перчатка!

— Да, но меня многие так называют.

Девочка широко улыбнулась.

— Я тоже буду звать тебя Варежкой, можно?

— Можно! А ты откуда взялась?

В этот момент в комнату вошла Марьяна.

— Уже познакомились? Алуська, ты зачем разбудила тетю?

Ох, а я ведь ей и вправду тетя, мелькнуло в голове у Вари.

— Она сама проснулась! Правда, Варежка?

— Что это еще за Варежка? Эту тетю зовут… Светлана! — выпалила Марьяна. — Тетю зовут Светлана, а Варежка ее прозвище, еще школьное, мы с тетей Светой в одной школе учились!

Варя сидела на кровати, открыв рот от изумления.

— Алусик, беги к Юле, скажи, мы через десять минут будем завтракать!

— А почему тетя сказала, что ее зовут Варя?

— Идииди, Алусик! Потом объясню!

Девочка выбежала из комнаты, волоча за собой обезьяну.

— Ты сошла с ума? — спросила Варя.

— Нет! Просто она скажет отцу, что приезжала тетя Варя… А я не хочу!

— Ну все, тогда я тоже не хочу! Вызови мне такси! И не волнуйся, твой муж меня не увидит и не услышит! С меня хватит этого идиотизма!

— Зачем такси, я дам тебе машину…

— А вдруг водитель догадается и скажет хозяину? — Ты думаешь?

— О господи! Дай мне телефон такси, я сама вызову!

— Нет, ты сначала позавтракаешь, а потом поедешь на нашей машине!

— Да мне кусок в глотку не полезет! Марьяна, подумай, ты же сама себя загоняешь в ловушку!

— Ничего подобного, просто мне так спокойнее!

— Мне пора! Я не буду завтракать!

— Ну, как хочешь! — пожала плечами Марьяна. — В таком случае машина будет через пять минут.

Ровно через пять минут Варя спустилась. В холле ее ждала Марьяна.

— Может, все же позавтракаешь? — робко спросила она.

— Спасибо, нет. Марьяна, я очень сожалею, что причинила тебе столько неудобств, извини, не предполагала… Но впредь не волнуйся, ты обо мне не услышишь! Всего наилучшего!

— Варька, ну как ты не…

— Меня зовут Светлана, ты забыла?

— Варюша, что с тобой? — спросила Надежда Михайловна. — Какието неприятности? Как прошла встреча с сестрой?

— Дурдом! — только и смогла выдавить из себя Варя.

— Ты бледненькая! Завтракала?

— Нет, не могла…

— Пошли скорее на кухню. Сеня уже умчался. А я тоже еще не ела, только кофе выпила.

— Ой, а можно я вам все расскажу, вдруг вы мне объясните…

— Слушаю тебя, детка!

Варя во всех подробностях передала Надежде Михайловне разговор с сестрой.

— Ну, что скажете?

— Вопервых, твоя сестра просто дура! Набитая дура. Вовторых, она, конечно, чувствует свою вину перед вашей мамой и, как следствие, боится кары. А худшей кары, чем уход богатого и, видимо, всетаки любимого мужа придумать не может.

— А что же мнето делать?

— Плюнуть и растереть! Зачем тебе эта дура и эта дурь? Совершенно без надобности! Тебе сейчас надо о другом думать и заботиться.

— Да, наверное, вы правы… Господи, Надежда Михайловна, вы просто мой ангелхранитель. Вот поговорила с вами, и легче стало, — улыбнулась Варя.

Надежда Михайловна чмокнула Варю в щеку.

— Я бы хотела, чтобы у меня была такая дочь! Но Бог мне детей не дал. Зато послал тебя. Ох, чтото много пафоса, так не годится! Я этого не люблю, Варежка!