Три метра над небом - Моччиа Федерико. Страница 28
– Да что ты говоришь? Нет, не знаю. А как убили?
– Перерезали горло.
Стэп хватает Полло за шею и душит.
25
Ну и наглая же рожа у этого парня. Раффаэл-ла открывает странный сверток. В нем постер. Она узнает Стефано на мотоцикле с поднятым колесом. Но за ним сидит ее дочь. Это Баби. Кто снимал? Изображение с крупным зерном. Похоже на фотографию из газеты. Вверху слева надпись от руки фломастером: «Звездная парочка!» Это точно он написал. А внизу справа напечатано: «Фото беглецов». Что это значит?
– Синьора, ваш муж звонит.
– Да, Клаудио?
– Раффаэлла! – он явно ошеломлен. – Ты видела сегодняшний «Мессаджеро»? В римских новостях фотография Баби…
– Нет, не видела. Пойду куплю.
– Алло? Раффаэлла?
Но она уже отсоединилась. Клаудио смотрит на молчащую трубку. Жена никогда не дает ему договорить.
Раффаэлла бежит к продавцу газет возле дома. Берет «Мессаджеро», платит. Не дожидаясь сдачи, разворачивает газету. Это означает, что она по-настоящему взволнована. Пролистывает до городской хроники. Вот. Та самая фотография. Читает огромный заголовок: «Уличные бандиты». Ее дочь. Облава, полиция, погоня. Задержание. Какое отношение к этой истории имеет Баби? Строчки заплясали у нее перед глазами. Она чувствует, что вот-вот потеряет сознание. Делает глубокий вдох. Понемногу ей становится лучше. Настолько, что она даже забирает сдачу. Продавец, заметив, как она побледнела, забеспокоился:
– Синьора Джервази, вам плохо? Дурные известия?
Раффаэлла качает головой:
– Нет, нет, ничего страшного.
«Просто моя дочь связалась со шпаной».
Как трудно дождаться окончания уроков.
Паллина выбегает из школы, прыгая по ступенькам рядом с Баби. Паллина вынимает из сумки пачку Camel. Вынимает одну и сует в рот. Заглядывает в пачку. Осталось еще три сигареты, и последняя – та, что фильтром вниз, на счастье.
– Ты же сказала, что бросила курить.
– Да, в понедельник.
– А не в прошлый понедельник?
– Ну да. В понедельник бросила, но вчера снова начала.
Баби качает головой. Затем замечает, что на противоположной стороне улицы припаркована машина матери.
– Ты поедешь с нами?
– Нет, я жду Полло, он обещал за мной заехать. Может, с ним приедет Стэп. Может, останешься со мной? Маме скажешь, что поешь у меня…
Баби с самого утра не вспоминала про Стэ-па. Столько всего случилось. Как они расстались вчера вечером? «Нелогична». Так он ей сказал. С ума сойти можно. Она нелогична.
– Нет, спасибо. Я поеду домой, и вообще, я уже сказала, что не горю желанием видеть Стэпа, а если будешь настаивать, то мы поссоримся.
– Как хочешь. Тогда в пять в «Парнасе»…
Баби пытается возразить, но Паллина ее опережает:
– С моей Vespa.
Баби, улыбнувшись, уходит. «И почему она такая гордая, – думает Паллина. – Хотя это ее дело. Может, ей так нравится. Но она все равно симпатичная. И поставила на место Джаччи». Пришло время распространить новость. Паллина подходит к стайке девчонок помладше, из второго класса.
– Вы знаете, что Джаччи сегодня облажалась?
– Нет, а что случилось?
– Она хотела оставить на второй год одну из моего класса, Сильвию Феста. Но она ошиблась, поставила ей оценку другой девчонки.
– Честное слово?
– Ну да, хорошо, что Баби заметила.
– Какая Баби? Джервази?
– Она.
К ним подходит девочка с «Мессаджеро» в руках.
– Паллина, а вот тут – это не Баби?
Паллина вырывает газету из рук. Пробегает глазами статью. Смотрит на Баби. Та уже почти дошла до машины. Паллина пытается ее позвать. Кричит она громко, но шум машин заглушает. Слишком поздно.
Баби поднимает сиденье, чтобы сесть сзади.
– Привет, мама.
Наклоняется, чтобы ее поцеловать. А та влепляет ей пощечину. «Ай!» – Баби отлетает на заднее сиденье. Ничего не понимая, потирает ноющую щеку.
В машину садится Даниела. Оглядывается. Молчание. Лицо Раффаэллы. Баби, потирающая щеку. И тут же все понимает.
Пока они ждут вечно опаздывающую Джо-ванну, Раффаэлла орет как ненормальная. Баби пытается все объяснить. Даниела подтверждает. Раффаэлла распаляется еще больше. Главной обвиняемой становится Паллина, но до нее не доберешься, она вне юрисдикции.
Наконец приходит Джованна и, пробормотав как всегда: «Извините», садится назад. Машина трогается. Дорога проходит в молчании. Джованна думает, что случилось что-то серьезное. Иначе почему они так раздражены?
– Ну извините меня… Но ведь сегодня я пришла вовсе не так уж поздно?
Даниела рассмеялась. Баби еще сдерживается, но и ее захватывает смех. Наконец смеется и Раффаэлла.
Джованна ничего не поняла и обиделась. Они ее высмеивают. Надо рассказать маме. С завтрашнего дня, решает Джованна, или пусть она сама за мной приезжает, или буду ездить на автобусе.
Все же какая-то польза от этого скандала была: больше не надо ждать Джованну.
26
Под мышкой крепко зажата старая сумка из черной кожи. Суконный жакет горчичного цвета. Короткие, гладко зачесанные волосы устало повисли, походка тоже усталая. Из-за толстых коричневых колготок она кажется еще старше, как будто недостаточно того, что уже есть. И старые мокасины ей тоже не идут. Но ничто из вещей не вступает в противоречие с ее внутренним миром.
В душе она хотела бы носить туфли по крайней мере на два размера меньше. Джаччи отпирает стеклянную дверь подъезда старого дома. Скрип ее уже не удивляет. Она подходит к лифту. Жмет на кнопку. Проглядывает почтовые ящики. На некоторых нет имен. На одном нет даже стекла, и висит он как-то криво, как и дом Николоди, владельца ящика. Вещи ли становятся похожи на людей ими владеющих, или люди начинают походить на вещи? Ответа Джаччи не знает. Она входит в лифт.
На стенах вырезаны надписи. Имя какой-то ушедшей любви. Выше – символ какой-то партии, тонко выполненный разочарованным художником. Внизу справа – мужской половой орган, изображенный не вполне точно, во всяком случае, как ей смутно помнится. Третий этаж. Она вынимает из сумки связку ключей. Вставляет самый длинный в средний замок. За дверью слышен шум. Это он, ее единственная любовь. Смысл жизни.
– Пепито! – навстречу ей с лаем бросается собачонка. Джаччи наклоняется. – Как ты тут, малыш?
Пепито, виляя хвостиком, прыгает ей на руки. Начинает ее вылизывать.
– Пепито, милый, ты не представляешь, что нынче сотворили с твоей мамочкой.
Джаччи закрывает дверь, кладет сумку на холодную мраморную полку и снимает жакет.
– Глупая девчонка посмела осудить меня при всех, представляешь? Ты бы слышал, каким тоном…
27
«Парнас». Красивые девушки с изящно накрашенными глазами, длинными ресницами и нежными румянами сидят за круглыми столиками, щебечут, наслаждаясь весенним солнышком.
– Черт, испачкалась!
Одна из девушек смеется, другая, более мнительная, осматривает свою блузку на предмет пятен. Девушка в испачканной блузке обмакивает кончик бумажной салфетки в бокал с водой. С силой трет, размазывая пятно шоколада. Блузка молочного цвета в этом месте становится бежевой. Девушка расстраивается окончательно.
– Эти бокалы с водой приносят неудачу! Официанты их словно нарочно ставят, как будто уже знают, что ты испачкаешься! Извините…
Останавливает проходящего мимо официанта.
– Будьте добры, принесите пятновыводитель, – она растягивает блузку, демонстрируя мокрое пятно.
Взгляд официанта на поверхности не останавливается. Он смотрит глубже. Блузка, от воды ставшая прозрачной, облепила бюстгальтер и демонстрирует кружево. Официант улыбается. «Сейчас принесу, синьорина». Ему бы хотелось дать ей чего другого, но как профессиональный лжец он держит лицо и понимает, что весь этот спектакль не для него. Ни одна здешняя девушка не прельстится официантом.