Поверь и прости - Престон Холли. Страница 3

Его глаза сузились, и он долго и пристально смотрел на нее, словно впервые заметил.

— Понимаю. Вы всегда так настойчиво знакомитесь?

— Нет. — Она рассмеялась. Никогда еще не чувствовала она себя так хорошо. Какая прекрасная вечеринка! — Мне просто показалось, что с вами нужно знакомиться именно так.

— Знаете, — сказал он, поставив свой бокал и обнимая ее, — таким маленьким девочкам, как вы, небезопасно так поздно выходить из дома.

Ринна просияла. При росте в пять футов восемь дюймов она была выше всех мальчишек в классе. Ее никто никогда не называл «маленькой». Этот человек проницательнее других.

— Тогда защитите меня от большого злого волка.

— Милая моя, — сказал он, растягивая слова. — Я и есть тот самый большой злой волк.

Ринне это тоже показалось забавным, и она снова засмеялась. У него отличное чувство юмора. Известно всем, что Джон Уэйн был самым безобидным человеком на свете. Да что там, она бы доверила ему свою жизнь. Ведь он настоящий герой.

— Нет. — Ринна решительно покачала головой. — Неправда. Вы — Герцог.

Он склонил голову набок и внимательно посмотрел на нее.

— Мне незнакомы правила этой игры, но я постараюсь по ним играть. Вы ходите, чтобы я им стал?

Ринна снова отрицательно покачала головой:

— Нет, вот еще. Вы и так он.

— Тогда кто же вы сегодня?

— Меня зовут Ринна. — Она произнесла свое имя по слогам. — И я знаю, что имя это звучит довольно необычно.

— Итак, Ринна, кажется, вы слегка перебрали, а это еще опаснее, чем выходить на улицу, когда стемнеет.

— Я не пьяная. Трезва, как стеклышко, — стала настаивать Ринна. Ей вдруг отчетливо стала понятна причина такого ее непринужденного поведения. — Все дело в клубнике. Она волшебная. Я поела волшебных ягод и чувствую себя великолепно.

Его брови от удивления поползли вверх.

— Клубника?

— Да. Мне так весело здесь, — хихикая, заявила она, обнимая его за шею. — Вы так прекрасны, Герцог. Рада, что мы познакомились. А вы?

— Милочка, я просто восхищен. — Он начал слегка поглаживать ее по спине. Ей было так хорошо от этих ласкающих прикосновений, что спина ее непроизвольно выгнулась. — Чертовски приятно поверить в это.

Ринна улыбнулась. Он отличался от всех ее знакомых мужчин. Такой забавный, симпатичный и совсем не самонадеянный. Она поставила свой бокал и расстегнула пуговицы на его рубашке, чтобы убедиться, растут ли у него на груди волосы, как у Джона Уэйна. Ей пришлось подолгу возиться с каждой пуговицей. Пальцы ее дрожали.

— Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете, — сказал он, и лицо его приобрело странное выражение, — ведь вы играете с огнем, смотрите, милая моя, как бы не обжечься.

В его глазах промелькнуло чтото, чему ее затуманенный рассудок никак не мог подобрать подходящего названия.

— Я точно знаю, что делаю, — заявила она, с радостной улыбкой, потому что ей наконец удалось расстегнуть его рубашку.

— Точно?

— Точно. — Ринна провела рукой по густым темным волосам на его груди и захихикала. Ей никак не удавалось вспомнить, росли ли волосы на груди у Джона Уэйна. Да и какое это имеет значение, он и так похож на него.

— Ну, раз вы точно знаете, что делаете, думаю, пора поднести огонь к фитилю, — пробормотал он, привлекая ее к себе.

Поначалу это замечание показалось Ринне несколько странным, она никак не могла, понять, что ее встревожило. Но по мере того, как она все явственнее ощущала тепло его дыхания на своей шее, его слова вылетели у нее из головы. Легкая дрожь пробегала по спине. Она прильнула к нему.

— Вы очень красивая женщина, Ринна. — Его губы продолжали ласкать ее шею, он все крепче прижимал ее к себе.

— Благодарю, — прошептала она. Никто, кроме отца, не говорил ей, что она красивая. Неудивительно, ведь она всегда одета в костюм для верховой езды. Сейчас она была вдвойне благодарна Шелли: вопервых, что та привела ее сюда, и, вовторых, что одолжила свое платье.

— Потанцуем?

— Ммм?.. — сонно переспросила она.

— Давайте потанцуем.

Ринне совсем не хотелось танцевать. Так приятно было сидеть рядом с ним на диване, но, повинуясь руке незнакомца, она послушно последовала за ним.

Они танцевали один танец, за ним другой, третий. Ринна выпила еще несколько бокалов пунша, смеясь и поддразнивая его упоминанием о волшебной клубнике, пока он пил свой очередной коктейль. Затем они снова танцевали, она точно не помнила сколько, но, судя по всему, достаточно долго. Он почти ничего не говорил, да и она старалась помалкивать. Ей все труднее и труднее становилось шевелить губами, она только хихикала и, прижавшись к нему, покачивалась в такт музыке.

Она понимала, что уже поздно, что ведет себя довольно странно и что ей надо бы быть поосторожней, но ничего не могла с собой поделать. Она способна была думать лишь об одном — о том, что ей не хочется покидать его объятий, она не может заставить себя оторваться от его крепкого тела.

Каждый раз, когда она прикасалась к нему грудью, она чувствовала, как под тонкой тканью твердеют ее соски. Дрожь наслаждения сотрясала ее тело, когда его рука оказывалась на ее бедре, а затем медленно ползла вверх, поглаживая спину. Шелковая ткань платья лишь усиливала странное возбуждение от его прикосновений.

— Мне жарко, — услышала она свой голос сквозь пелену нахлынувших на нее ощущений. Наклонив голову, она попыталась отбросить с шеи свои густые светлые волосы. — Вам жарко, Герцог?

— Я весь горю, дорогая, — пробормотал он, целуя мягкий изгиб ее груди, которая была наполовину обнажена от резких движений.

Ринна хихикнула и смущенно поежилась.

— Пойдемте куданибудь… — Она хотела добавить «где прохладнее», но сил закончить фразу ей не хватило.

— Конечно, мы найдем чтонибудь, — сказал он, продолжая двигаться в такт музыке. Потом начал потихоньку направлять ее к выходу. Когда они проскользнули в пустую комнату, губы их встретились. Сначала мягко, а затем все настойчивее он стал целовать ее.

Ей смутно послышался щелчок замка, и она поняла, что они находятся одни в спальне. Чтото неясное, похожее на такой же щелчок, прозвучало гдето в укромных уголках ее сознания. Что он делает? Что делает она?

Но замешательство и смущение покинули ее, как только его губы коснулись ее шеи и проделали путь дальше вниз к ее груди. Его дыхание тяжелыми толчками билось на ее коже, терзало ее, заставляя сердце биться в бешеном ритме. Страстное желание, какого она еще никогда не испытывала, словно струя раскаленного металла, растекалось по ее телу.

Ринна не сопротивлялась, когда он снял с нее платье и уложил на кровать; без одежды ей стало прохладнее. Почувствовав прикосновение его тела, она поняла, что оба они полностью обнажены, но ураган ощущений, вызванных его поцелуями, заставил ее забыть обо всем.

Его губы обжигали ее и без того горящую кожу, наполняя неизведанными доселе восхитительными чувствами, от которых трепетало все внутри. Прикосновения его мозолистых рук были подобны вспышкам молнии, грозившей испепелить Ринну своим адским огнем, в пламени которого билось ее нестерпимое желание.

Она услышала свой крик, крик наслаждения, когда пламя разгорелось еще сильнее, превратившись в пылающий костер. В какойто момент она почувствовала боль, но ее тут, же захлестнул поток новых ощущений. Тело ее выгнулось, и интуитивно, просто подчиняясь желанию наслаждаться, она стала совершать движения в едином ритме со своим партнером.

— Боже мой, — хрипло прошептала она, — ты великолепен.

Его движения становились все быстрее и быстрее, ей стало казаться, что бушующее пламя вотвот уничтожит ее. И вдруг, вырвавшись откудато из глубины, пьянящая истома начала наполнять ее ослабевшие члены, а огонь, утратив силу, продолжал тлеть, постепенно превращаясь в слабо мерцающий отблеск полного удовлетворения.

— Клубника действительно оказалась волшебной, дорогая.

Ринна слышала его тихое бормотание, но от усталости не могла разобрать слов. Тело ее наполнилось свинцовой тяжестью, голова шла кругом. Ей не хотелось шевелиться, не хотелось ни о чем думать. Притаившись в его объятиях и закрыв глаза, она почувствовала успокаивающую прохладу его руки, легким движением которой он убрал волосы с ее лба. Последним, что она запомнила, прежде чем уснуть, был его нежный поцелуй.