Ночь с пылким негодяем - Хоукинз Александра. Страница 3

— Согласен. Мы никогда не узнаем, как все было, и лично я предпочитаю провести время в обществе вон той симпатичной блондиночки, что стоит у двери, а не выслушивать весь вечер похвальбу Фроста по поводу того, какой он умный.

— А ты подсунь ему эту блондинку, — предложил Сэйнт, и Хантер с Рейном согласно закивали, — и он найдет своему языку другое применение. — С этими словами он ушел искать бренди.

Разговор продолжился без него.

— Не удивлюсь, если окажется, что Фрост и Син уже заполучили лучших лошадок в конюшне, — пробурчал Вейн.

— Они не эгоисты. — После этих произнесенных успокаивающим тоном слов Рейна у Сэйнта промелькнула мысль: а может ли вообще что-нибудь поколебать вечное спокойствие графа?

— А ведь верно! Помню, однажды вечером…

Сэйнт не стал дослушивать рассказ Дэра о том, что случилось однажды вечером, а направился к широкой лестнице, чтобы спуститься в зал.

Зал являл собою восхитительное зрелище: повсюду роскошная лепнина, мраморные статуи, богатые гобелены, а наверху, в центре потолка, барельеф, изображающий падение Адама и Евы, — напоминание о том, что в «Золотой жемчужине» нет места невинности и целомудрию. Сэйнт раскланялся с несколькими джентльменами и замедлил шаг, чтобы получше рассмотреть статуи и картины. Было видно, что при оформлении помещения не экономили, и Сэйнт про себя похвалил хозяйку за прозорливость, благодаря которой в Лондоне появилось заведение, привлекательное во всех отношениях даже для самых утонченных аристократов. Бордель вполне мог бы сойти за городской дом какого-нибудь дворянина, и даже Сэйнт вынужден был признать, что осмотр заведения доставляет ему удовольствие.

Спустившись на вторую лестничную площадку, он обратил внимание на двух дюжих лакеев, которые стояли по левую руку от него у двери, ведущей, как он предположил, в большую галерею или зал для танцев. Один из лакеев бросил на него взгляд, но, похоже, Сэйнт его не заинтересовал, поскольку он стал смотреть в другую сторону. Эти люди были слишком рослыми и крепкими для своего положения. Судя по их виду, это были боксеры, нанятые для того, чтобы без лишнего шума, тактично, но жестко усмирять причиняющих беспокойство клиентов. Сэйнт, как и остальные порочные лорды, многие годы оттачивал бойцовское мастерство, но сегодня вечером он присоединился к друзьям не для того, чтобы тратить время на этих двух образин. Во-первых, он хотел выпить бренди. А уж потом, отведав прекрасного напитка, он решит, которая из многочисленных очаровательных барышень, прохаживающихся по залу, устроит ему приватную экскурсию наверх.

Тут-то он ее и увидел.

Владелицу «Золотой жемчужины». Вокруг этой личности ходило множество разных слухов, и все они сходились в одном: это довольно своеобразная особа, туалетам и украшениям которой позавидовало бы большинство герцогинь. Сейчас он узнал эту загадочную женщину по синей полумаске на ее лице.

Много разговоров было о том, что она предпочитает скрывать верхнюю половину лица под маской, и джентльмены уже начали делать ставки на то, кто первый заставит хозяйку «Золотой жемчужины» ее снять.

Неожиданно Сэйнту захотелось стать этим счастливчиком.

Эта женщина была буквально создана для греха: рост пять футов шесть дюймов, одета в платье, расшитое небольшими букетами, из настолько тонкого белого муслина, что под определенным углом можно было различить соблазнительные темно-синие ленты с бантами, удерживавшие чулки. Между ее высокими упругими грудями поблескивала золотая брошь с бриллиантами, помещенная туда, очевидно, для того, чтобы привлекать мужские взгляды. Одно плечо ее прикрывала синяя шерстяная шаль, но это было не проявление скромности, а желание подчеркнуть яркость убранства. Руки скрывали высокие белые кожаные перчатки, восхитительные пшеничные локоны обрамляли лицо, а сзади волосы были сплетены в косу, украшенную золотистыми лентами и жемчугами.

Поймав взгляд Сэйнта, хозяйка извинилась перед стайкой окружавших ее поклонников и направилась к нему. Приковавшая его внимание женщина с высоко поднятой головой и легкой улыбкой на устах была не из тех застенчивых скромниц, которые дожидаются, когда кавалеры подойдут к ним.

Оказавшись рядом с лордом, она присела в реверансе.

Манеры ее были так же изысканны, как и наряд.

— Добрый вечер, monsieur[2], — произнесла она с хорошо заметным акцентом, от которого у Сэйнта внутри потеплело, словно от подогретого бренди.

Женщина не была француженкой, и выговор у нее был совсем не такой, как у английских аристократок. Голос у нее был необычным и очень соблазнительным. Сэйнт замер в ожидании следующей фразы.

И она не разочаровала его.

— Меня зовут мадам Венна. Я заметила, как вы любовались моей «Золотой жемчужиной». Вы находите, что мои скромные старания не были потрачены впустую, oui?[3]

Сэйнт попытался вспомнить, бывало ли такое, чтобы от слов женщины у него отнимался язык и путались мысли, и не смог. Даже несмотря на полумаску, скрывавшую верхнюю часть лица, ее красота бросалась в глаза. Благодаря бледной безупречной коже и точеным скулам она могла бы сойти за даму благородного происхождения, но ее занятие… Полные губы были слегка подведены алой помадой так, чтобы привлекать мужские взгляды к ним, и они дрогнули от удивления, поскольку Сэйнт не ответил на ее вопрос.

Он поклонился.

— Я был невежлив. Прошу меня простить. Мое имя Саймон Джефферс, маркиз Сэйнтхилл. Да, я поражен красотой «Золотой жемчужины».

Мадам Венна улыбнулась, глаза ее засияли от удовольствия.

— Merci[4]. Вы слишком добры.

Она посмотрела через его плечо и подняла затянутую в перчатку руку. Прежде чем Сэйнт успел обернуться, рядом с ним возник лакей с бокалом бренди.

Эта женщина способна угадывать желания! Мужчине легко влюбиться в такое прекрасное и проницательное создание.

— Как вы узнали?

— Я должна предугадывать желания клиентов, — просто ответила она. — Что бы вы ни пожелали, «Золотая жемчужина» сделает все, чтобы ваше желание осуществилось.

Сэйнт шагнул к ней.

— А если мое самое заветное желание — это вы? — спросил он, ободренный ее откровенностью.

Мужчина чувствует, когда вызывает у женщины интерес, к тому же Сэйнт был уверен, что стоявшая перед ним женщина не привыкла отказывать себе в плотских удовольствиях.

Улыбка мадам Венны погасла.

— К сожалению, я должна ответить вам отказом. Все свое время я отдаю «Золотой жемчужине», и было бы глупо, если бы я ставила собственные потребности выше желаний моих клиентов, вы не находите?

— А если я вас щедро отблагодарю?

Она вздохнула и покачала головой.

— Вы искуситель, monsieur le marquis[5]. И все же я должна отказаться. Прошу прощения, но меня ждут дела. — Она сделала легкий реверанс. — Если позволите, я пришлю к вам наших лучших девушек.

Сэйнт схватил мадам Венну за локоть, чтобы не дать ей уйти, и в тот же миг ощутил на себе настороженные взгляды двух громил в лакейских ливреях, которые сразу же направились к ним, вероятно, намереваясь переломать ему пальцы за то, что он позволил себе прикоснуться к их хозяйке. Он отдернул руку и отступил на шаг. Порочных лордов не раз вышвыривали из приличных заведений за дебош, и будет жаль, если к этому списку добавится бордель, тем более такой роскошный.

Он кивнул.

— Бренди будет достаточно, мадам Венна. Я найду чем себя развлечь.

— В этом я не сомневаюсь. — Поколебавшись, она одарила его обнадеживающе очаровательной улыбкой. — Желаю приятно провести вечер, маркиз де Сэйнтхилл.

Мадам Венна подошла к своим стражам и сказала, что на этот незначительный инцидент не стоит обращать внимание. Один из лакеев бросил на Сэйнта злобный взгляд, но вернулся вместе с товарищем на свой пост.

Тяжелый удар ладонью по спине вывел маркиза из оцепенения. Губы его сжались в тонкую линию, брови насупились, но когда он обернулся, то увидел друга.

Это был Син.

Шейный платок его был повязан несколько небрежно, а черные волосы немного растрепались.