Нежеланная - Кендрик Шэрон. Страница 7

Он выдержал паузу, а когда заговорил, голос его был холодным, как лед.

– И тебя это не волнует? Если я возьму другую женщину?

Она добавила бравады в свой голос:

– А почему меня это должно волновать?

Ведь у нее должно быть расчетливое сердце женщины, которая ушла от мужа без всякого сожаления, не бросив прощальный взгляд. Неужели хоть на минуту он мог подумать, что она переживает?

Лицо Джованни потемнело от гнева.

– А не хочешь ли ты представить себе, как я целую ее? Как вхожу глубоко в ее тело, а ноги ее плотно обхватывают мою спину, и это продолжается до тех пор, пока она не закричит от удовольствия!

Не готовая к таким выпадам, Алекса почувствовала приступ тошноты.

– Джованни…

Его рот искривился, и он даже не попытался скрыть свой триумф, победно взмахнув рукой.

– Подействовало! – торжествующе воскликнул он. – Ты была бы сделана из камня, если б это не затронуло тебя.

Нет, она была не из камня. Тело ее было нежным и теплым. Оно трепетало под его прикосновениями, словно он был виртуозом, играющим на музыкальном инструменте. Куда бы он ни вел ее, она послушно следовала за ним – он создал границы для их сексуальных отношений, и она была счастлива подчиняться им. Когда она кивнула, вспыхнув огнем, на его предложение подождать до свадьбы, он испытал трепетную гордость за нее.

Он искал невинности, и Алекса заставила его поверить в то, что он ее нашел. Но в первую брачную ночь Джованни обнаружил, что все это было притворством, однако ничего уже не мог поделать. Ему оставалось лишь презирать ее за то, что она сделала из него дурака. А до того времени Джованни никогда не чувствовал себя дураком.

Что-то в его сердце умерло в их брачную ночь. И все же, превозмогая боль и злость, Джованни решил получать удовольствие от того, что теперь принадлежало ему, – и наслаждался, побуждая Алексу реагировать на его ласки. Она знала, что он презирает ее, и все же была неспособна противостоять ему. Каждый раз, когда она испытывала оргазм, для нее это было поражением, для него – победой.

– Признайся, – сказал он мягко. – Тебе не нравится мысль о том, что я лежу с другой женщиной.

Конечно, ей не нравилось – от этого у нее возникала жуткая тошнота. Она сглотнула горечь, образовавшуюся во рту, и с надеждой подумала, что он ничего не заметил.

– Точно так же мне не понравилась бы мысль о том, что ты лежишь с другим мужчиной, – прошептал он.

Значит, ничего не изменилось, подумала Алекса.

– Это смешно, – сказала она, крепко сжав руки и положив их на стол перед ним, словно закованный в наручники заключенный. – Мы разделены. Мы не видели друг друга почти пять лет – и один из нас должен в конце концов подать на развод. И ты теперь появился здесь и просишь меня поехать вместе с тобой на свадьбу? Я сильно сомневаюсь, что ты действительно искренне этого хочешь.

– Нет, ты не права, – возразил он. – Я очень этого хочу. Я хочу тебя, и только тебя.

На секунду Алекса не поверила своим ушам – не об этих словах Джованни она мечтала когда-то? Мечтала о том, что он приедет к ней и раскается в том, что обращался с ней как с вещью. В том, что жаждал видеть в ней идеал, но не видел реальную женщину. Что судил ее по своим архаическим стандартам. И какая женщина в мире вынесла бы это?

Но он, конечно, не изменился. Мужчины, подобные Джованни, считают, что они всегда правы. Признаться в своих ошибках – это значит потерять свое мужское достоинство.

– Ну, я в твоем распоряжении.

Он осторожно накрыл ладонью ее сжатые руки и почувствовал, как она вздрогнула, и увидел, как потемнели фисташково-зеленые глаза, а губы раскрылись в бессознательном призыве.

– Да? – мягко переспросил он.

На мгновение Алекса поддалась своим чувствам. Ее пальцы расслабились и потеплели, словно кусочки льда под внезапно выглянувшим солнцем. Такое невинное прикосновение – а вызвало давнишние и глубоко запрятанные ощущения. Кожа к коже. Ощущение ласки, поглаживания, нежности. Соединения. Удовольствия.

– Почему ты хочешь взять меня с собой на свадьбу? – прошептала она.

Он поднял ее руку и стал медленно водить большим пальцем по ладони.

– Потому что мне нужна любовница на время, пока я буду там, сексуальная партнерша, – пробормотал он. – Но для нравов Карастана будет лучше, если этой женщиной будет моя жена.

Возникла короткая шокирующая пауза.

– Сексуальная партнерша на время? – выговорила она.

Глаза его радостно поблескивали, и Алекса поняла, что он наслаждается собой.

– Ты в своем уме?

Она даже не заметила, что он продолжал держать ее за руку и придвинулся к ней еще ближе.

– Позволь мне быть откровенным с тобой, Алекса, хотя ты откровенной со мной никогда не была. Нам не следовало жениться, признаю. Но мы ведь так мало занимались сексом, я чувствую это, и ты это чувствуешь тоже. Я ощущаю, как ты дрожишь от моего прикосновения. Так зачем противиться? – Он коротко усмехнулся, взглянув на пальцы, которые послушно лежали в его руке. – Не думаю, что ты когда-нибудь снова получишь подобное приглашение.

Отдернув руку, Алекса вскинула голову и встала на ноги. Для таких случаев нет никаких дипломатических ходов, поняла она, особенно с Джованни. Он будет упорно добиваться того, чего хочет. Только в этом случае он не получит ничего, и чем скорее поймет, тем лучше.

– Ответ мой будет «нет», – тихо сказала она, еле сдерживая себя, чтобы не закричать. – Разговор окончен, Джованни. Мы сказали друг другу все, что должны были сказать. Осталось только попрощаться.

Она вышла из паба с высоко поднятой головой и горящими щеками и радовалась лишь тому, что она редко посещала это место, так же как ее покупатели. По крайней мере, не рисковала наткнуться на кого-либо, кто мог спросить ее: «А кто этот роскошный мужчина, с которым мы видели тебя вчера вечером?»

Выйдя наружу, Алекса бросилась бежать, словно от этого зависела ее жизнь. Она бросила взгляд через плечо – слава богу, Джованни не увязался за ней.

Она едва дышала, когда достигла тихой улочки, где жила няня Паоло, и только теперь начала приходить в себя. Конечно, он не последовал за ней. Он, конечно, хотел «сексуальную партнершу на время», если использовать его леденящие кровь слова, но отчаяние его было явно невелико, и он не принялся уговаривать ее поехать вместе с ним.

– Мама!

Как только открылась низенькая входная дверь, Паоло кинулся к ней и обхватил ее руками, и сердце Алексы оттаяло, когда она увидела своего хорошенького и умного маленького сынишку.

Но радость ее сменилась другим чувством, когда она помогала ему надеть шерстяное пальто.

Страхом? Да. Но и виной – тоже.

Потому что огромные карие глаза были так похожи на глаза Джованни? Или это были укоры совести, которые таились так глубоко, что их незаметно было в суете будней?

– Где ты была, мама? – спросил Паоло, крепко держа ее за руку, когда они шли по узкой улочке в направлении их крошечного домика.

– Я зашла в кафе после работы. – А с кем ты была?

С кем? Что она могла сказать? «О, с одним человеком, которого я давно знаю. С твоим, отцом». Она почувствовала, как горит ее лицо, но было ли это из-за стыда или из-за тайны, которую она хранила, она не могла сказать.

– Посмотри, мы уже пришли! Давай поговорим, когда войдем в дом.

– Конечно, мама!

Алекса была так занята своими мыслями, что, открыв дверь и включив свет, не сразу заметила фигуру, возникшую из тени позади них.

Инстинктивно она толкнула Паоло вперед, но это, возможно, было ошибкой, потому что мальчик оказался на самом видном месте: он стоял, залитый светом, и без всякого страха, с интересом смотрел на мужчину, чье мощное тело заняло почти весь дверной проем.

– Кто вы? – спросил ее сын.

Но Джованни молча смотрел на ребенка изумленным взглядом, застыл, увидев в нем самого себя – таким, каким он был в детстве. Постепенно шок стал проходить, и он встретился взглядом с Алексой.