Банальная история - Витич Райдо. Страница 2

— Дело не в них…

— В них. И в тебе. Ты делаешь лишь то, на что получила их благословление. Ты бы и замуж за меня не вышла, если б они сказали «нет».

Так они и сказали:

"Нет. Он неприемлем. Забудь. Наследственность отягощена, характера нет, стремления низменны и банальны".

"Категорически не подходит для нормальной семейной жизни. Если, конечно, ты желаешь выйти замуж, а не жениться".

"Я этому слюнтяю ноги выдеру! Увижу еще раз рядом — он не то что твое имя и адрес — себя забудет!"

Только зачем Олегу знать об этом? И о том, какой я выдержал бой и прессинг, чтобы получить вялое "делай, что хочешь" и пойти наконец в ЗАГС.

— Олег, я просто не могу, понимаешь? Не могу забеременеть!

— Другие могут, — бросил он то ли с обидой, то ли с предостережением.

И, как мне это понимать?

— Это шантаж?

Олег отвернулся, долго разглаживал брюки на коленях и, наконец, выдавил, не глядя на меня:

— Понимай, как хочешь.

Я заскучала — Олег был Тельцом по гороскопу и бараном по жизни, оттого, видимо, если упирался во что-то, то навсегда.

Не без радости я схватила оживший мобильный телефон. Мужчина бросил злобный взгляд на трубку.

— А у меня мобильника нет, — заметил с обидой и завистью одновременно и надулся.

— Куплю, — пообещала, чтобы смягчить его. И отключила связь — с Олей все равно не поговоришь, позже перезвоню.

— Ага, скинутся твои и подкинут на бедность.

Я качнула головой:

— Ты сегодня неподражаем.

— Я хочу ребенка, — заявил Олег снова с упрямством заезженной пластинки.

Его патологическое желание повесить на шею ребенка было мне не понятно. Допустим, у женщин материнские инстинкты от природы должны превалировать над всеми остальными, но у него-то они откуда?

— Зачем тебе ребенок?

— Я хочу, чтобы наша семья стала полноценной ячейкой общества.

И где он это вычитал? Насколько я знаю, сейчас мой любимый читал криминальный роман "Собор без крестов", а никак не книгу "Молодым родителям".

Олег опять вперил злобный взгляд на вновь проснувшийся телефон. Я взяла — звонил Андрей.

— Как дела малыш? Не отвлекаю?

— Нет, конечно, — я невольно улыбнулась: ах, эта Андрюшина тактичность, сколькие на нее покупаются? — Как дела?

— Твоими молитвами, Анечка. Хочу напомнить, сегодня у меня посиделки намечаются, не по делу — для души…

— Ты вчера говорил — пятеро утомленных жизнью мачо.

— Точно, малыш. И без тебя — никак. Зачахнем от тоски.

— Не зачахните. Я заказала сауну на восемь.

— У Гавриша? И без девочек?

— Как просил.

— Аня, ты единственный луч света в этом темном царстве.

— Вот только плагиатом заниматься не надо…Обед привезут по звонку. Я с Оскоряном договорилась — все как всегда.

— Идеально. Спасибо, солнышко. За тобой заехать?

— Сама. Мне еще к Кливицкой заехать надо, Сергей у нее документы оставил.

— Ах, горячий русский строитель. Ладно, через час увидимся. Буду ждать у входа. Осторожнее — на дороге гололед.

— В курсе. И минус двадцать семь градусов. К вечеру обещают метель.

— Не пугай, а то я до утра в сауне останусь, — рассмеялся Андрей и отключил связь.

Олег демонстративно вышел с кухни и хлопнул дверью в комнату.

Я переоделась, отзвонила Яне Кливицкой, предупреждая, что подъеду, и уже одела сапоги, как в коридоре появился Олег. Прислонился к косяку с не столько несчастным, сколько с обвиняющим, уничижающим видом, и спросил:

— Когда явишься? Опять под утро?

Ему явно хотелось что-нибудь разбить или кого-нибудь ударить, но мальчик вырос в интеллигентной семье. Жаль. Порой мне очень хотелось, чтобы он проявил твердость и стукнул кулаком по столу.

— Олег, не стоит устраивать скандал…

— Может еще благословить?

А вот так не надо. Я качнула головой, упреждая:

— Не надо.

— Что "не надо"?

— Грязных намеков. Ты прекрасно осведомлен о том, что мне предстоит сугубо деловая встреча.

— В сауне, — серые глаза сузились.

— Да в сауне. Люди устали от шума и суеты, для них сауна ничем не хуже ресторана. Даже лучше…

— Тишина, покой, девочки и тайский массаж.

— С девочками Андрей отдыхает без меня.

— А его клиенты?

— Ты хочешь меня оскорбить?

— Я хочу знать, с кем именно ты трахаешься — со всеми вместе или с каждым по отдельности? Может, ты не хочешь ребенка потому, что не будешь знать, от кого залетела?!!

Это было слишком. Меня словно дали пощечину. Что такое физическая боль по сравнению с душевной?

Я схватила шубку и выбежала из квартиры, жалея, что не смогла скрыть от Олега слез. Судя по его взгляду, он был удовлетворен.

— Ты весь вечер была грустна и молчалива.

— Испортила тебе встречу?

— Нет. Но хотелось бы знать причину твоей печали, — Андрей остановил машину во дворе, выключил фары и повернулся ко мне. Ясно — будет пытать, пока не вызнает все. Начал в девять вечера, сейчас три ночи, самое время — клиент дозрел.

— Я просто устала, Андрюша.

— Не ври мне, малыш. Ты серьезно расстроена. Этот?

"Этот"…Так всегда — брат никогда не называл Олега по имени. «Ты», "дар-рагой", «этот» — все.

— Андрей, у моего мужа есть имя. Очень красивое, прекрасное имя — Олег.

Андрей кивнул и обвел взглядом пустынный двор, по которому гуляла метель.

Я повернула его к себе:

— Повтори — «Олег».

— Угу, — кивнул, рассматривая меня сквозь пушистые, полуопущенные ресницы. Карие глаза загадочно блестели, губы чуть изгибались в улыбке, и родинка над верхней губой манила. Так и хотелось потрогать ее, провести пальцем по гладковыбритой щеке… Я отпрянула: ну почему мои братья кажутся мне самыми красивыми, самыми лучшими — сексуальными, неотразимыми, умными, заботливыми? Идеальными. А другие? Чем хуже? Олег разве не красив, не умен, не заботлив? Почему же я воспринимаю его скорей как ребенка, чем как мужчину?

Я хмуро посмотрела на подъездные двери — злой, капризный мальчишка. Домой совсем не хотелось. Здесь, рядом с братом, я чувствовала себя защищенной от всей грязи мира. Я бы с удовольствием прижалась к шелку рубашки, прикрывающей родную грудь, и забылась безмятежным сном.

— Малыш, — позвал Андрей, повернул к себе, заглядывая в лицо, — ну, не хмурь бровки — морщинки появятся, и Яна не поможет… Ты действительно его любишь?

— Глупый вопрос, Андрюша. Почему ты спрашиваешь?

— Так… — он отвернулся, отстукал пальцами по рулю незамысловатую мелодию и тихо спросил: — А если вы расстанетесь?

Я насторожилась — сердце неприятно заныло в груди:

— Почему мы должны расстаться?

— Не должны, малыш, конечно, не должны, но… жизнь такая штука.

— Почему ты задаешь такие вопросы? Что-то знаешь? Скажи — что?

— Да ничего, малыш, успокойся, — Андрей широко улыбнулся. — Работа у меня такая. Сегодня бракоразводный процесс закончил. Грязный. Вот и подумалось.

Глаза честные, бесхитростные. Но я знала, что за ними может скрываться все что угодно. Однако я хотела верить, и поверила.

— У вас отвратительная работа, господин адвокат.

— Да уж.

— Константин Сергеевич, кстати, тоже казался усталым. Я тебя подвела?

— Нет. Ты подарила нам еще один чудесный вечер, и не нужно мучить себя сомнениями. Мои знакомые не только порядочные, но и весьма понимающие люди. Им было достаточно того, что ты внимательно слушала их интеллектуальные пикировки.

— Но не принимала в них участия…

— Наверстаем упущенное в следующий раз. Кстати, как тебе Борзов?

Вадим Михайлович был «новеньким» в этой компании. Пепельноволосый мужчина невысокого роста, с атлетической фигурой и волевым, но не жестким лицом, заинтересовал меня. В нем чувствовалась сила — не только физическая, но и духовная. Он был ненавязчив, немногословен, и этим импонировал еще больше. Взгляд его чуть раскосых карих глаз исследовал, но не следил, и был честным.

— Неплох, — кивнула я. — Намечается дело?