Проклятая (СИ) - Сакрытина Мария. Страница 29

Но мы с драконом были умными, и следующей ночью, когда мы остановились у какого-то большого города, Арман слетал за целителем. Как он умудрился отвести столько глаз — не знаю. Но целитель прилетел, посмотрел на пленника и развёл руками, сообщив, что пациент, конечно, пока дышит, но это ненадолго. И вообще милосерднее добить.

В отместку, Арман бросил целителя в пригороде, оставив недоумевать, как он там оказался.

А, вернувшись, дракон, заявил:

— Значит, отнесём в Хотфолд, вдруг это всё-таки тот самый Александр. Я обещал тому параноику тело за манускрипты.

Я сжала руки и до утра просидела над пленником в сонном мареве, ища в себе это "нечто", которое выращивает розы, яблоки и виноград, но когда очень нужно, исчезает к чёртовой бабушке.

Помню, по наитию даже дышала в полураскрытые губы умирающего — где-то читала, что так можно делиться жизненной силой. И вообще, магическое действие поцелуя, как говорит Арман…

Результат был странным.

— Алиска! — закричал Арман, проснувшись и разбудив меня. — Ты… Что с тобой?!

Я молча посмотрела на него и свалилась в обморок.

Чуть позже, когда с помощью так предусмотрительно купленных зелий Арман меня откачал, выяснилось, что я сама сейчас весьма похожа на скелет, зато пленник изрядно поздоровевший и теперь просто спящий, лежит в гроздьях винограда и явно наслаждается приятными видениями.

— Алиска, как ты живёшь с такой магией? Это просто кошмар какой-то, — подытожил Арман. — Ладно, завтра уже дома будем. А то я за тебя уже боюсь.

Дома мы были уже тем вечером, и я тут же устроилась сиделкой у кровати спящего и вроде бы поправляющегося пленника. Арман летал в соседнюю деревню за травами к местной целительнице, я заваривала настои, вглядывалась в осунувшееся лицо и всё никак не могла его узнать.

Ладно, кого-то же мы спасли?

Спустя неделю мои и дракона старания наконец-то были вознаграждены: пленник открыл глаза, осмысленно посмотрел на меня и даже растянул бескровные губы в улыбке. И еле слышно шепнул:

— Алисия… Снова ты… Всегда ты…

Как мне его хотелось в этот момент придушить — просто от полноты чувств… о-о-о!

— А ты Деву Марию ждал?! — хрипло от сна пробормотала я, думая, как бы ему сейчас тоник впихнуть. — Так вот — хрен тебе!

Он засмеялся — тихо, точно листья зашуршали. И заснул снова.

И я осталась, как дура, с тоником.

Не выйдет из меня целителя.

— Что, очухался, наконец? — спросил Арман, войдя в комнату и оценив мою физиономию. — Ну вот и славненько, значит, жить будет. А ты иди, Алис, отдохни. Я тут с ним посижу, не бойся. А то сама скоро свалишься.

И вытолкнул меня за дверь.

Следующий раз Александр проснулся вечером, когда я уже отдохнула, Арман ещё не устал и красочно рассказывал мне содержание какого-то из похищенных манускриптов, оказавшегося на ромульском. Я готовила тоник, уже сноровисто подсыпая нужные травы в маленький котелок с кипящей водой.

Александр открыл глаза, минуту смотрел на отчаянно жестикулирующего дракона, потом попытался встать.

Я рванулась к нему прямо с котелком, но Арман успел раньше.

— Лежите, лежите, болезный, вы ещё до-о-олго тут проваляетесь, — зачастил Арман, поправляя одеяло и укладывая дёргающегося "пациента".

— Кто вы такой?! — хриплым голосом выдохнул Александр, широко раскрытыми глазами смотря на Армана. — Где я?

Арман пихнул его на кровать и натянул одеяло так, чтобы встать уже не получилось.

— Да мы тут пролетали мимо вашего королевства, встретились, значится, с Люцианом, а он и говорит: "Загляните к инквизиторам, заберите тело моего брата". Ну, мы заглянули, а вы вроде как живы. Теперь вот думаем — пристукнуть, или ваш брат за живого ещё больше золота отвалит?

Александр, явно ничего не поняв из этого бреда, сделал ещё одну весьма убедительную попытку встать.

— Мы?!

Арман кивнул на меня.

— Да, она тоже участвовала.

Александр встретился со мной взглядом и поражённо выдохнул:

— Ты?!

Следующие полчаса Арман потратил на то, чтобы убедить Александра, что мы ему не снимся. А я сидела и тупо смотрела на кипящее зелье, пока оно не полезло из котелка.

— Алиска! — не выдержал дракон. — Колдани ему уже свой коронный виноград, пусть он убедится, и мы все ляжем спать!

Я окунула стакан с зельем в ледяную воду, вытащила, машинально вытерла и протянула Александру. Тот, похоже, также машинально взял. И поперхнулся первым же глотком.

Перевёл взгляд на меня.

— Так это, правда, ты?

Я, не делая попытки отвести взгляд, кивнула:

— Ага.

Александр стиснул стакан и залпом осушил.

— Кажется, я тут лишний, — пробормотал Арман. — Алис, ты только, если этот доходяга вдруг на тебя тоже кинется, кричи погромче, ага? А то вдруг это у них семейное?

И шмыгнул за дверь.

А мы остались одни, глаза в глаза, не шевелясь, каждый думая о чём-то своём.

Или одном и том же?

Я смотрела на него, пытаясь найти знакомые черты… не находила. Да что там — я не помнила, как он раньше выглядел. Только смутно и то — ощущения, размытая картинка. Но свет я помнила очень хорошо. От него раньше исходил свет, тепло, радость… вера.

Сейчас я искала их… тщетно.

— Алисия…

Я машинально шагнула ближе.

Незнакомец на кровати Армана протягивал руку. Не думая, плавая в сером тумане воспоминаний, в которых больше не было света, я сделала ещё шаг… и ещё…

Мои пальцы скользнули в его ладонь. Горячечно-тёплую, сухую, шершавую.

Я опустила голову, пряча взгляд. А пленник — Александр? — вдруг поднёс мою ладонь к губам. И даже не поцеловал — прижался губами.

Я ахнула: точно потушенная свечка зажглась снова — слабо-слабо, почти незаметно. Но она горела. И живое, так необходимое тепло окутывало меня.

Александр вздрогнул, закашлялся вдруг, пытаясь протолкнуть в себя воздух, задыхаясь.

Я упала рядом с ним на колени и по наитию прильнула губами к его губам. Он тут же затих, но и на поцелуй не ответил. Да и не было это поцелуем… наверное.

Позже я заставила его выпить ещё одну порцию лекарства. И сидела рядом, наслаждаясь его сиянием — настоящим, живым… и безопасным.

А он сжимал мои пальцы и рука его дрожала. А губы шептали что-то, и я была больше чем уверена, что это молитва.

Некоторые вещи просто не меняются.

— Я думал, что ты умерла, — его голос был ещё очень слабым и дрожал. — Я был уверен…

Вынырнув из усталой дрёмы, я шепнула:

— Я тоже.

— И ты совсем не изменилась, — продолжал он, будто не слыша. — Где ты была всё это время Алисия? И сколько… сколько времени прошло?

Я вздохнула.

— Спала у себя в замке в окружении колючек и пауков. Пробуждение мне не понравилось.

Он смотрел на меня, не улыбаясь.

— Александр, почему ты защищал меня перед клириками? Ты же знал, что они не поверят.

— Ложь есть грех, — шепнул он.

Я хмыкнула.

— Ложь во спасение — тоже?

Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Тот юноша… сказал… вы видели моего брата… Это правда?

Я закусила губу. Какой бы злобной мерзостью я не была (для которой ложь не грех), я не хотела говорить ему про смерть матери. И про пятнадцать лет — тоже. И лгать не хотела.

— Ты имеешь в виду того недоумка, бросившегося на меня с мечом? У вас это семейное, да? Не заразное, надеюсь?

Снова шелест листьев — тихий смех.

— Полагаю, ты украсила его комнаты виноградом, и ему это не понравилось? — шепнул Александр.

Я вспомнила вырывающегося из виноградных лоз Люциана.

— Ага. Не понравилось.

Улыбка Александра увяла.

— Рассказывай, — потребовал он слабым голосом.

Я фыркнула и быстро вставила:

— Тогда, может, и ты расскажешь, почему меня бросил? Меня сто раз могли убить в полуразрушенном замке, — если бы пробрались через колючки. Но об этом я умолчала, — обрадовался, что я умерла?

Александр посмотрел на меня сквозь ресницы.