Невероятное влечение - Джойс Бренда. Страница 38

— Не стоит благодарить нас, мистер Джефферсон.

— Лучше просто — Джефферсон, — поправил он.

В этот момент миссис де Уоренн невинно похлопала глазками и сказала:

— О, вы только посмотрите! Это Констанс Холл. Интересно, герцогиня вдова дома?

Сердце Тайна учащенно забилось.

— Полагаю, вы знакомы с герцогиней, не так ли? — сладкозвучно пропела леди Сен Ксавье. — Если она дома, мы должны нанести визит. Наши семьи очень близки, а мне так и не удалось хорошенько поболтать с ней на балу в Херрингтон Холл.

Он окинул взглядом белые столбы и закрытые железные ворота, охранявшие владения герцогини от нежелательных посетителей. Тайн быстро взял себя в руки, его дыхание восстановилось. И все же его настораживала собственная реакция на этот случайный проезд мимо дома герцогини.

Джефферсон посмотрел на двух своих спутниц, которые по прежнему бесхитростно улыбались ему. «Нет здесь ничего случайного!» — догадался он. Но Тайн и вообразить не мог, для чего малознакомые леди устроили этот визит к герцогине. Никаких дел с вдовой он не вел. А если здесь крылась лишь обычная светская любезность, почему нужно было устраивать визит к ней с таким количеством разнообразных ухищрений?

Уж не сватовство ли задумали эти наивные с виду леди? Образ герцогини ярко вспыхнул в памяти Тайна, он уже видел перед собой ее светлую кожу, белокурые волосы, прекрасное лицо.

— Я не возражаю против визита, — медленно произнес Джефферсон. И это была чистейшая правда. Герцогиня оказалась одной из самых интересных женщин, которых он когда либо знал. Но там, откуда приехал американец, представительницы слабого пола почти не встречались, не говоря уже об утонченных леди.

Когда кучеру приказали свернуть на дорогу к особняку герцогини, Тайн вынужден был признаться самому себе, что ощущает некоторую напряженность. Он потер свою неожиданно затекшую шею, гадая, чем же вызвано сковавшее его волнение. Джефферсон почти нервничал, хотя обычно не чувствовал ни малейшего беспокойства даже тогда, когда сталкивался с пумой один на один и в полной темноте.

Если бы кто нибудь однажды попросил Тайна вообразить типичную герцогиню, он обязательно описал бы точно такую леди, какой была Джулия Маубрей. Но Джефферсон и представить себе не мог, что такая женщина на самом деле существует: столь элегантная и утонченная, столь привлекательная и великодушная. В голове не укладывалось, что какая нибудь леди могла быть такой богатой. Он был весьма удивлен, когда получил ее приглашение на бал, — и принял это предложение главным образом потому, что никогда прежде не был на подобном торжестве, даже в молодые годы, которые прошли в Бостоне.

С тех пор как он впервые встретил Джулию во время званого ужина на прошлой неделе, Тайн изо всех сил старался думать о ней как о вдовствующей герцогине, а не как о красивой женщине. Но после их разговора на светском приеме, когда стало понятно, насколько умна, благородна и добра Джулия, восхищение американца только усилилось. Ему стоило больших усилий удерживаться от постоянных взглядов в ее сторону.

Спустя несколько дней Тайн случайно столкнулся с герцогиней на улице. Она ходила по магазинам с подругой, он тоже делал покупки, но в одиночестве. Тайн просто хотел поздороваться, проявить вежливость, но обычное приветствие обернулось получасовой беседой.

Только слепой не заметил бы изящной фигурки герцогини и ее светлой красоты, женственности, грации! Но эти мысли казались неуместными, неправильными. Тайн был не вправе думать о ней как о женщине. Ему то и дело приходилось напоминать себе, что она — прежде всего герцогиня и… леди. Джефферсон никогда не стал бы добиваться подобной женщины, и не только потому, что она была из другого мира — это было бы верхом непочтительности.

Но главное, американец предпочитал женщин энергичных и страстных. Леди не наслаждались сексом, они лишь терпели близость с мужчинами, милостиво допуская их до себя. Выходит, была еще одна причина общаться с герцогиней чинно и благородно, не говоря уже о том, чтобы держаться с ней вежливо и уважительно.

Тем не менее Тайн просто великолепно провел время на балу — и вовсе не из за напыщенной толпы аристократов. Черт побери, а ведь он сейчас и вправду нервничал!

— Надеюсь, мы не нарушим планы герцогини своим неожиданным вторжением, — напрямик бросил Джефферсон, когда швейцары хозяйки дома открыли для них двери кареты.

— Она будет приятно удивлена нашим визитом, — ответила миссис де Уоренн. — Мы близко дружим с ее сыном, общаемся еще с детства.

С уст американца невольно сорвался смешок. Сын герцогини, Клервуд, был таким властным и надменным, словно весь мир вращался вокруг него.

— Ах да, я имел удовольствие познакомиться с великим герцогом.

Леди Сен Ксавье серьезно взглянула на Тайна.

— Стивен глубже и приятнее, чем кажется на первый взгляд, — объяснила она. — Его манеры могут показаться высокомерными, но он — всегда на переднем крае общественных реформ. Герцог знаменит своей благотворительной деятельностью: он строит больницы и приюты по всей стране, щедро помогает им, а в настоящее время занимается возведением достойного жилья для бедных представителей рабочего класса.

Услышанное сильно удивило Джефферсона. И все таки этот Клервуд был напыщенным упрямым ослом!

— Уверен, что он — замечательный человек, — не без иронии отозвался Тайн, но тут же осознал, что может попасть в неловкое положение, и улыбнулся. — Я действительно впечатлен.

Мгновение спустя нежданные гости уже были в холле, размерами напоминавшем многие дома северной Калифорнии. Леди вручили свои визитки дворецкому, который тут же положил карточки на маленький серебряный поднос, попросив немного подождать. Через несколько минут нежданные гости все трое оказались в великолепной гостиной с выкрашенными в бирюзовый цвет стенами, которые украшал золотой рисунок, и позолоченной мебелью.

Тайн почувствовал, что его сердце забилось чаще в предвкушении новой встречи с Джулией Маубрей, и приказал себе успокоиться. Нужно взять себя в руки, ведь она, ради всего святого, герцогиня!

Стоило двум молодым леди усесться, как в комнату легко вплыла хозяйка дома.

Джефферсон в изумлении уставился на герцогиню: на ней красовался дамский костюм для верховой езды — амазонка. Это был элегантный, женственный наряд, но утонченное впечатление от костюма немного рассеялось, когда Тайн заметил налет грязи на черных сапогах Джулии и маленькие, типично английские шпоры. Он резко перевел взгляд на ее лицо. Герцогиня раскраснелась после прогулки на свежем воздухе, несколько белокурых завитков выбились из прически и теперь обрамляли лицо, придавая прекрасным чертам еще больше очарования.

Потрясенный привлекательностью этой необычайной женщины, Тайн не верил своим глазам. Утихшее было сердце снова учащенно забилось.

Джулия с порога бросилась к гостьям и обняла их, сердечно расцеловав в щеки.

— Какой восхитительный сюрприз! — с радостью воскликнула она.

Сердце Тайна уже неудержимо колотилось. Он никогда еще не видел герцогиню такой прелестной, поэтому вынужден был напомнить себе о том, что пора остыть… Но Джефферсон никак не мог отделаться от мысли, что Джулия только что отважно скакала на лошади — должно быть, она выбиралась на подобные прогулки каждый день. А еще у нее были такие длинные волосы…

Джулия обернулась к нему, любезно улыбаясь:

— Я так рада, что вы навестили меня, мистер Джефферсон!

Тайн вспомнил о приличествующих случаю манерах и взял ее руку, поцеловав воздух выше кожи. Как же он ненавидел этот глупый жест! Ладонь герцогини казалась особенно крошечной и изящной в его большой, сильной руке.

— Леди настаивали, что нам обязательно стоит зайти. Надеюсь, мы не нарушили ваши планы.

Тайн нисколько не покривил душой, теперь он внимательно смотрел в глаза Джулии, задаваясь вопросом, действительно ли она была так рада видеть его. А потом Джефферсон уловил едва ощутимый аромат разгоряченного женского тела, лошадиного пота и чего то еще, свежего, бодрящего, вроде запаха опавшей осенней листвы, смешанного с благоуханием лилий. Его чресла предательски напряглись, реагируя на близкое присутствие смелой наездницы.