Бабочки в моем животе, или История моей девственности - Николина Татьяна. Страница 51

До отлета несколько часов. Я сдала багаж и отправилась бродить по аэропорту. После того как мои чемоданы уехали по скользящей дорожке в багажное отделение, мне показалось, что тяжелый груз свалился с моего сердца. По крайней мере, их дорога в Париж уже началась и ничто не может ее отменить.

Я бессмысленно слонялась по аэропорту. Без цели заходила в многочисленные магазинчики, сидела в кафе, пыталась читать газеты, смотрела в окно, каталась на эскалаторах, бродила по закоулкам бесчисленных залов и этажей.

Люди с чемоданами и без бегали и суетились, с озабоченными лицами, счастливые, уставшие. Они ехали по делам, на отдых, к любимым. Кто-то был зол, кто-то утомлен многочасовыми ожиданиями и задержками рейсов, но все жили предвкушением полета, приближением чего-то нового в своей жизни.

Я забралась на самый верхний этаж и оттуда наблюдала за всеми. По лестницам бегали люди, они сидели в залах ожидания, спорили, шутили, спали. И над всем этим висел щит с дерзкой женщиной-кошкой, «достойной самого лучшего». Она-я смотрела на меня-ее и задорно подмигивала.

– Это все, что осталось у меня от тебя, – произнес кто-то за моей спиной.

Я обернулась и увидела Марата.

– Что ты тут делаешь? – прошептала я, моментально изменив свое настроение с грусти на ярость.

– Я пришел за тобой, – спокойно ответил он и вручил мне какой-то букет, так и не запечатлевшийся в моей памяти.

– Слишком поздно, – ответила я и бросила цветы прямо в него.

Букет рассыпался и упал к его ногам. Но Марат, казалось, этого не заметил.

– Зря ты так, Кэт, – только и сказал он.

– Прошу тебя, уходи, – взмолилась я. – Все решено. Я уезжаю.

– Хорошо, – не возражал он. – Только сначала выслушай меня, пожалуйста.

– Извини, мне некогда, – нашла очередную зацепку я. – Мой самолет скоро взлетает.

– Твой рейс отложили на час, Кэт.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю все про твой рейс. Десять минут назад объявили о его задержке. Но ты была увлечена своими мыслями и, наверное, не услышала.

– Это ты все подстроил? – злобно зашипела я.

– Нет, – улыбнулся он, – просто погода нелетная. Или ты подозреваешь, что и с ней я вступил в сговор?

– Не знаю, – раздраженно ответила я. – От тебя можно ожидать всего чего угодно.

– Давай поговорим, – взмолился он.

– Нет, – решительно отказала я, стараясь не смотреть в его глаза.

– Тогда мне придется сделать это, – сказал он и грохнулся на колени.

– Это еще что?! – не ожидала я.

– Ты не видишь? Я умоляю тебя на коленях, – невозмутимо ответил он.

– Послушай, не будь идиотом, – попыталась поднять его я. – На нас же смотрят.

– Все зависит от тебя. Ты согласна поговорить?

Я обернулась и увидела улыбающихся людей, поглядывающих на нас. Наверное, они подумали, что он делает мне предложение. И кажется, его все жалели, а меня считали бесчувственной сукой. Наивные! Если бы они знали, что это за волк в овечьей шкуре!

– Ладно, – только и оставалось сказать мне. – Вставай. У тебя есть ровно пять минут. Дольше я тебя слушать не намерена.

– Хорошо, – согласился он, поднялся с колен и потянул меня в какой-то укромный угол в конец зала ожидания, где почти не было людей.

Я резко вырвала руку:

– Говори быстрее.

– Я люблю тебя, Кэт! – сказал он абсолютно будничным тоном, будто говорил о погоде.

Мое сердце застряло в горле.

– Что? – наконец вымолвила я не своим голосом.

– Я тебя люблю, – четко повторил он, глядя на меня своим беспокойным синим взглядом.

– Я не хочу это слышать, – попыталась отмахнуться я.

– Почему?

– Потому что я не верю тебе! – почти завыла я.

– Но это правда.

– Да? И скольких ты еще любишь кроме меня? – вспомнила я.

– Никого больше. Только тебя одну.

– Ха! А как же та рыжая в магазине?

– Это просто моя приятельница, Кэт, – невозмутимо ответил он.

– Да? – пришла в бешенство я. – А разве приятельницам дарят открытки с разбитым сердцем?

– Это была открытка для тебя.

Я на минуту замолчала, припоминая все услышанное в магазине.

– Очень сомнительное оправдание, – наконец ответила я.

– Я не оправдываюсь, Кэт.

– И мне не нужны твои открытки. И твои цветы. И ничего от тебя не нужно.

– Правда? – спросил он, и океан в его глазах стал беспокойно-черным.

– Где ты раньше был со своей любовью? – кричала я. – Когда она была нужна мне? Когда я ждала ее от тебя?

– Прости меня, Кэт, – опустил он глаза. – Я очень виноват перед тобой.

– Виноват? – кипятилась я. – Да ты разбил мое сердце, ты уничтожил меня! Понимаешь?

Он схватил меня за руки и заставил смотреть в свои глаза:

– Я виноват перед тобой, это правда.

– Почему ты так поступил? – глотала слезы я.

– Я просто не ожидал этого, – часто заморгал он. – Я не мог поверить в то, что у тебя никого не было, что ты всю жизнь ждала одного меня.

– Я вовсе не ждала тебя. Не воображай. Просто так получилось, – кричала я.

– Значит, это была судьба. И она была ко мне настолько благосклонна, что послала мне такую чудесную девушку, красивую, страстную, сексуальную и… девственницу. И я подумал: достоин ли я этого, смогу ли оправдать твои ожидания?

– Что за бред? Что за чушь?

– Я ведь еще до твоего письма понял, что люблю тебя, – говорил он и смотрел на меня своими больными синими глазами. – И я хотел, чтобы ты была счастлива. А потом подумал: смогу ли я? Подумал, что ты достойна другого мужчины. Более честного, порядочного, благородного, достойного быть твоим первым. И я отступил, струсил, зарылся головой в песок.

– Идиот, – шипела я сквозь слезы.

– Да, ты права. А потом ты мне соврала про деньги, про других мужчин.

– Почему ты решил, что я соврала? – опешила я.

– Блондинки не умеют хранить секреты, – улыбнулся он.

– Мариша? Вот предательница! Что еще она тебе рассказала?

– Все. Про твои страдания, про Париж, про Люка.

– Вот только Мариша уверена, что я не девственница.

– Почему?

– Потому что думает, что я использую ее любимый трюк: притвориться девственницей, чтобы использовать мужчин.

– Но ты ведь не такая? – с надеждой спросил он.

– Откуда тебе знать, какая я? Что ты вообще хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы ты меня простила. Хочу, чтобы вернулась ко мне. Я не могу без тебя, Кэт. И думаю, я готов стать твоим первым мужчиной. Я буду очень счастлив.

– Что вы говорите? – возмущалась я. – А ты не думаешь, что опоздал, что я сто раз уже могла переспать с кем-то другим?

Мои слова воткнулись в него будто тысячи острых иголок, искажая лицо, причиняя сильную боль.

– Ты права, – согласился он. – Но мне теперь уже все равно, девственница ты или нет. Мне все равно, сколько мужчин у тебя было! И даже если бы твоя подруга не рассказала мне, что ты наврала про деньги, я бы все равно приперся сюда и умолял бы тебя вернуться! – кричал он, почти рыдая.

– Почему?

– Да потому, что люблю тебя! – ранено завыл он, и люди в аэопорту стали оглядываться.

Он притянул меня к себе и наклонился над моим лицом. Его губы, словно ожидавшие меня сто лет, вцепились в мой рот и не отпускали. Они скучали без меня, они признавались мне в своей боли, своей любви. Земля уходила у меня из-под ног, мое сердце выпрыгивало из груди и бешено плясало где-то вверху, над пассажирами, над самолетами, над нами. Я почти забыла его теплые неистовые губы. Как же я могла забыть про них? Как могла подумать, что смогу жить без них, целовать другие, чужие губы? Разве не эти губы даны мне небом, чтобы целовать их, чтобы быть зацелованной ими?

– Не надо, Марат, – жалобно застонала я и оттолкнула его от себя.

– Я не могу без тебя, Кэт, – изнывал его голос. – Я учился, пробовал, но так и не смог. Я без тебя не сплю, не дышу, не живу. Ты мое все, и я не могу тебя потерять.

– Марат, – сказала я, отводя от него глаза, – видишь ли, все уже решено. Слишком поздно. Я улетаю. Меня ждет Париж. И ты прав, я нашла человека более достойного, более порядочного и более честного, которого не смутила бы ни моя девственность, ни ее отсутствие.