Анна, одетая в кровь (ЛП) - Блэйк Кендари. Страница 32

В своей ладони я чувствую приятную тяжесть атаме и устанавливаю его так, чтобы лезвие было направлено не вперед, а назад. Я держу его как парень из Психо [37], когда он зарубил ту цыпочку в сцене с душевой. Но я не собираюсь им рубить. Острая сторона лезвия начеку, и, как только призрак наставляет пистолет на друзей, я дергаю рукой к потолку. Атаме попадает в цель, и я разрезаю им запястье призрака.

Он воет и отступает назад, я поступаю также. Пистолет бесшумно падает на пол. На самом деле, жутко, к примеру, если обычно падающий предмет издает хоть какой-то звук, то в данном случае вы не слышите даже шума. Он в замешательстве смотрит на свою руку. Она держится пока за счет кусочков кожи без единого потока крови. Когда он отрывает ее, она тут же растворяется в дымке, распространяя вокруг себя жирные зловредные побеги. Не думаю, что каждого нужно предупредить о том, чтобы не вдыхали воздух.

— И что, это все? — в голосе Уилла слышится паника. — Я думал, эта рана должна была убить это!

— Не «это», — ровно отвечаю я. — А человек. Скорее, двое мужчин. Они уже мертвы. А это отправляет их туда, где они должны быть.

Призрак теперь подходит ко мне. Я заполучил его внимание, затем уклоняюсь и так мягко отступаю назад, что ему не удается меня удержать. Я опять отрезаю большую часть его руки, не забывая увертываться, а дымка тем временем плотным кольцом оседает вокруг нас, пока я не рассекаю ее своим атаме.

— Каждый призрак ведет себя по-разному, — рассказываю я. — Некоторые снова умирают, предполагая, что все еще живы.

Я уклоняюсь от еще одной его атаки и прикладываю ему локтем по затылку.

— Другим свойственно растворяться в лужах крови. А некоторые вообще взрываются, — я смотрю на своих друзей, на их расширенные от пристального внимания глаза.

— Некоторые после себя оставляют то ли пепел, то ли пятна. А другие — совсем ничего.

— Кас, — говорит Томас и указывает мне за плечо, но я уже знаю, что призрак возвращается ко мне. Я делаю ему подножку и вспариваю грудную клетку. Он опускается на одно колено.

— Каждый раз все по-разному, — говорю я. — Кроме этого случая.

Я смотрю прямо на Уилла и готовлюсь к следующему нападению. Все происходит в один момент: сначала я чувствую, как руки призрака хватают меня за лодыжки, а затем сбивают с ног.

Вы когда-нибудь слышали о таком? Обеими руками. Тем не менее, я отчетливо помню, как отрезал одну из них. Этот факт на секунду меня заинтересовывает, пока моя голова не бахается об ДСП.

Призрак настолько сдавливает мое горло, что я едва могу его сдерживать. Я смотрю на его руки, одна из них — необычная. Она выглядит более загорелой и имеет совершенно другую форму: пальцы длинные, ногти рваные. Я слышу, как Кармел кричит на Томаса и Уилла за то, что они не помогают мне, но это последнее, что я от них ожидаю. Вся ситуация выводит меня из себя.

Тем не менее, когда я катаюсь по полу со сжатой челюстью, пытаясь приставить нож к горлу парня, я мечтаю получить такое спортивное телосложение, как у Уилла. Моя худоба позволяет быть подвижным и быстрым, но когда дело доходит до крупногабаритной дряни, хотелось бы просто швырнуть ее через всю комнату.

— Я в порядке, — сообщаю я Кармел. — Я просто ищу в нем слабое место, — слова вылетают в неубедительном, напряженном стоне.

Они смотрят на меня с широко распахнутыми глазами, и Уилл делает отрывистые шаги вперед.

— Стой на месте! — кричу я, когда мне удается зарядить ногой в его живот. — Просто это займет немного больше времени, чем обычно, — объясняю я. — В этом призраке находятся два парня, так ведь?

Мое дыхание намного тяжелее. Пот стекает по моим волосам.

— Ничего страшного…это значит, что я должен проделать это дважды.

По крайней мере, я на это надеюсь. Это единственное, что приходит мне в голову, и в действительности все сводится к отчаянной резне и дроблению. Я совсем не то имел в виду, когда предложил поохотиться. Где милые, податливые призраки, когда они так нужны?

Я напрягаюсь и пинаю его ногой, пытаясь оттолкнуть от себя копа/железнодорожника. Карабкаясь, я хватаюсь за атаме и изменяю направление. Когда он бросается в атаку, я начинаю наносить ответные удары и кромсать, словно человек-резка. Надеюсь, это выглядит намного круче, чем я думаю, что делаю это. Я не чувствую, как мои волосы и одежда движутся в потоках ветра. Черный дым извергается прямо из-под меня.

Перед тем, как покончить с ним, я слышу два разных голоса, наложенных друг на друга, и их печальное созвучие. В разгар уничтожения я поймал себя на мысли, что смотрел в совершенно два разных, занимающих все пространство лица: две пары зубов, один глаз голубой, а второй — карий. Я рад, что мне удалось это сделать. Когда мы только пришли, у меня было тревожное, неоднозначное чувство, но теперь оно полностью испарилось. Так это или нет, но ушедший в мир иной призрак пострадал бы в любом случае не от моей руки, так от кого-то другого уж точно. Конечно, прежде всего, он бы навредил сам себе, и, куда бы я ни отправил его, то место считалось лучше, чем это, где он был заточенным в одну и ту же форму человека, которого ненавидел, где они сводили с ума друг друга каждый день, каждую неделю, каждый год. Со временем это проходит.

В конце концов, я стою один посреди комнаты, а клубы дыма исчезают и рассеиваются под потолком. Томас, Кармел и Уилл смотрят на меня, словно сговорившись. Полицейский и железнодорожник исчезли. Пистолет тоже.

— Это было… — это все, что Томас мог сказать.

— Это то, чем я занимаюсь, — просто отвечаю я и надеюсь, что не выгляжу уж слишком запыхавшимся. — Так что нет больше аргументов.

Через четыре дня я сижу на кухонной столешнице, наблюдая, как мама моет несколько забавно выглядящих корней, которые она затем чистит и крошит, чтобы добавить к травам, которые мы планируем повязать на шеях сегодня вечером.

Вечером. Уже совсем близко. Казалось, что этот день не наступит никогда, но теперь мне хочется продлить его подольше. Я каждую ночь приходил к дорожке Анны, просто находился там и не знал, что сказать. А она каждую ночь подходила к окну и наблюдала за мной. Я много не спал, хотя и были мне присущи некоторые кошмары. Сны стали еще хуже, когда мы вернулись из Тандер-Бэй. Время не помогало. Я истощен, хотя еще не время — когда я меньше всего могу себе позволить быть истощенным.

Не помню, были ли сновидения у моего отца или нет, но даже если и были, он не рассказывал об этом. Гидеон никогда не упоминал ничего подобного, а я не поднимал этот вопрос, потому что если это всего лишь я? Это означало бы, что я слабее, чем мои предки. Что я не такой выносливый, как некоторые ожидают от меня.

Это всегда один и тот же сон. Некая фигура склоняется над моим лицом. Мне страшно, но я также знаю, что она связана со мной. Мне это не нравится. Думаю, это мой отец, но, на самом деле, это не так. Он ушел в лучший мир. Мама и Гидеон уверены в этом; они бродили вокруг дома, где его убили в Батон-Руж, ночи напролет, разбрасывая руны и горящие свечи. Но он ушел. Не могу точно сказать, была ли моя мать счастлива или разочарована.

Сейчас я наблюдаю, как она торопливо обрезает и перемалывает разнообразные травы, вымеряя их по дозе, а затем высыпает из чаши и толчет в ступе. Ее руки двигаются со знанием своего дела. Ей пришлось ждать до последней минуты, так как сложно было найти растение Лапчатка, поэтому ей пришлось обращаться к незнакомому поставщику.

— И все же, для чего она нужна? — спрашиваю я, взяв немного смеси в руки. Она выглядит иссушенной и имеет зеленовато-коричневый цвет. Почти как стог сена.

— Она будет защищать от повреждения пяти пальцев, — рассеяно отвечает она и смотрит вверх. — У Анны пять пальцев, не так ли?

— На каждой руке, — легко сообщаю я и кладу траву обратно.

— Я снова почистила атаме, — говорит она, когда перемешивает порезанный кусочками корень от колика, который используется в целях держать врага на расстоянии. — Тебе это нужно. Из того, что я читала об этом заклинании, оно займет ее на некоторое время. Ты должен закончить свою работу. Делай то, для чего ты пришел в этот дом.