Не было бы счастья - Малиновская Елена Михайловна. Страница 19

И тут же пожалела о своей дерзости. Нет, виер Норберг ничего мне не сделал и не сказал. Просто его глаза на какой-то миг изменили свое выражение и стали поистине нечеловеческими в своей жестокости. Нестерпимо захотелось рухнуть перед ним на колени и повиниться во всех своих грехах: нынешних, прошлых и, на всякий случай, будущих.

Но почти сразу все прекратилось. Взгляд виера Норберга опять сделался обычным, и он с едва заметной укоризной покачал головой, словно упрекал меня в горячности.

По-моему, кроме меня, этого, никто не заметил. Остальные участники беседы продолжали смотреть на Дариана, видимо, ожидая его ответа на заданный вопрос.

— Это все не имеет значения, — неожиданно проговорил отец и поднялся из кресла. Тяжело ступая, он направился к выходу.

— Отец, — недоуменно окликнула его я, — что это значит?

Какой-то страшный миг мне казалось, что отец не снизойдет до ответа. Просто уйдет, не объяснив, что происходит. Но на самом пороге он все-таки остановился, обернулся ко мне и нехотя обронил:

— Только что я понял, что ты стала взрослой, дочь. Ты сама принимаешь столь важные решения, не удосужившись поставить в известность меня, самого близкого в этом мире человека. Что же, пусть отныне эту роль играет супруг. Вы связаны с ним навечно — узами, которые практически невозможно разорвать людям. Я не понимаю, как ты могла сделать столь ответственный шаг второпях, не спросив хотя бы совета!..

Отец едва не сорвался на крик, но тут же замолчал. Несколько раз сжал и разжал кулаки, глядя себе под ноги. А потом тихо завершил, все так же не глядя на меня:

— Впрочем, все это отныне не имеет никакого смысла. Я отхожу в сторону. Живи своим умом. Но больше никогда не проси меня решать твои проблемы. Отныне ты и только ты отвечаешь за свои поступки.

После чего развернулся и вышел, не дожидаясь, пока я сумею выдавить хоть слово из намертво перехваченного спазмом волнения горла.

Я рванула было за ним. Надо остановить его, попросить прощения! Он не может просто уйти, бросив меня на произвол судьбы! Я должна объяснить, что все это обычное недоразумение! Я обязательно разведусь с Дарианом, и все будет как прежде.

Но на моем пути неожиданно возник виер Норберг. Он сделал шаг, преграждая мне путь. Теперь, чтобы покинуть гостиную, мне необходимо было оттолкнуть его.

— Пустите! — прошипела я. — Вы не понимаете…

— Я-то как раз все прекрасно понимаю. — Норберг с неожиданным сочувствием улыбнулся. — Дайте вашему отцу побыть одному. Эмоции — далеко не лучшие советники в подобных делах. Вам обоим необходимо остыть и успокоиться. И тогда вы поговорите. Поверьте моему опыту, родитель, который искренне любит своего ребенка, никогда не откажется от него из-за одного неверного поступка.

Я нахмурилась. В словах виера вдруг прозвучала затаенная печаль. Интересно знать, после какого события своей жизни он приобрел такие убеждения?

Но, естественно, расспрашивать я ни о чем не стала. Да виер Норберг и сам не был настроен откровенничать. В следующее мгновение его лицо вновь приобрело совершенно непроницаемое выражение, он скрестил руки на груди и холодно проговорил:

— А теперь, когда посторонние покинули гостиную, начнем разговор по существу.

И мне очень не понравилась угроза, которая явственно прозвучала в его голосе. Вон, даже Оллред передернул плечами, хотя кому-кому, а младшему следователю в этой ситуации вообще не о чем было беспокоиться. Как ни крути, но он лишь случайный участник, а скорее, наблюдатель.

Но поговорить с нами Норберг не успел. В следующий момент дверь в гостиную распахнулась, и на пороге предстал невысокий сухонький старичок с белой окладистой бородой.

— Виерисса Амикша пришла в себя, — проговорил он, подслеповато прищурившись и глядя на виера Норберга. — Вы просили сообщить об этом. Но я рекомендую не усердствовать и…

Договорить он не успел. Виер Норберг так стремительно выбежал из комнаты, что едва не снес пожилого целителя с ног. Бедняга только в последний момент успел отпрыгнуть.

— Вечная история, никогда не дослушает, — пробурчал он себе под нос, видимо, нисколько не обидевшись на невежливую поспешность менталиста.

Затем опять прищурился и оглядел всех собравшихся в комнате. На сей раз его взгляд остановился на моей персоне.

— Ага! — воскликнул старичок и чрезвычайно шустро для своих лет подскочил ко мне. Без спроса схватил левую руку, аккуратно замотанную бинтами, и принялся сдирать повязку.

— Что вы делаете? — хмуро спросила я.

Если честно, первым моим порывом было отпрыгнуть от него куда подальше. Но потом я подумала, что будет неплохо, если на мою многострадальную ладонь, дважды за сегодняшний день подвергшуюся воздействию загадочной магии, посмотрит целитель. Как его там отрекомендовал виер Норберг? Один из лучших специалистов Гроштера?

— Так-так-так, — между тем забормотал себе под нос старичок и откинул бинты подальше.

Я с любопытством вытянула шею и посмотрела на свою руку. На первый взгляд ничего страшного с ней не случилось. Только ногти слегка почернели. Наверное, последствия чар.

— Угу, ага, — издавал разнообразные восклицания старичок, продолжая свои исследования.

Повертел мою руку в разные стороны, проверил, как она сгибается в локте. Согнул и разогнул каждый палеи. Затем что-то пребольно ужалило подушечку большого пальца. Я негодующе взвизгнула, попыталась вырваться из хватки целителя, но он на удивление цепко держал меня.

— Все в порядке, — заверил, разглядывая крупную каплю крови, выступившую на моей коже.

Следующий его поступок потряс меня до глубины души. Он нагнулся и лизнул мой пораненный палец. Надолго замер, крепко зажмурился и о чем-то глубоко задумался. Правда, при этом на его губах играла настолько довольная улыбка, что он смахивал на оголодавшего вампира, добравшегося до крови девственницы.

— Да, совершенно верно, — наконец вынес старичок вердикт. Открыл глаза, посмотрел на меня и с непонятным восторгом выдохнул напоследок: — Жить вам, виера, осталось всего пару дней. И то в лучшем случае!

Я сидела в кресле и мрачно втирала в руку на редкость вонючую и противную мазь, которую мне дал целитель. По его словам, это должно было значительно замедлить процесс отмирания тканей. И первые результаты уже были видны: кончики ногтей перестали пугать своей чернотой и приобрели обычный розовый цвет.

Но, увы, оказалось, что это лишь капля меда в целой бочке дегтя. По словам того же целителя, кстати, его звали вир Равен Райз, мазь не могла спасти меня от неминуемой гибели, просто избавляла от страданий, связанных с отмиранием травмированной конечности. На мне были две отметины так называемого черного огня. Тот колдун, который подчинил Дариана и его невесту своей воле, защитил амулеты одним из самых сильных проклятий в магическом мире. И я по незнанию угодила под его действие, когда второпях развеяла чары неизвестного мага. Правда, целитель постарался успокоить меня и заявил, что умереть я должна без лишних мучений. Вир Равен заверил, что в определенный момент я просто перестану дышать, а сердце остановится.

Конечно, утешение так себе. Понятное дело, я не собиралась умирать в столь юном возрасте. Как-то все очень глупо получилось. Лишний раз убедилась, что вмешательство в чужие отношения до добра не доводит. Дались мне этот Дариан и его неверная невеста… Глупо погибать из-за чужих проблем. Я-то ни с каким колдуном не ссорилась.

В этот момент Дариан, который после откровений вира Равена надолго замолчал, видимо, как и я, осмысливая услышанное, с некоторой опаской подошел к моему креслу.

— Наверное, я должен извиниться перед тобой, — нерешительно проговорил он.

Я невесело хмыкнула. Извиниться? Забавное слово в свете тех проблем, которые мне принесло знакомство с ним. Отец от меня отказался, а теперь выяснилось, что и жить мне осталось всего ничего. Пожалуй, одними извинениями дело не исправишь.